Яд власти (СИ) - Волков Олег Александрович "volkov-o-a". Страница 13

- Кто вы и чем могу быть вам полезен? – утус Жуан перевернул наполовину исписанный листок.

- Меня зовут Тау Нарт, сын Севана. Со вчерашнего дня я назначен Первым заместителем витуса Окрена, Легата Преторианцев, - по полной форме представился Нарт.

Но высокая должность не произвела на летописца никакого впечатления. Утус Жуан по-прежнему сидит за столом и с вызовом смотрит на нежданного гостя. Нарт подошёл ближе и протянул старому придворному сложенное вчетверо письмо.

- У меня для вас послание от витуса Окрена, - пояснил Нарт.

Утус Жуан молча взял письмо, развернул его и быстро пробежался по нему глазами.

- С чего желаете начать осмотр? – утус Жуан положил письмо на край стола. – С Тронного зала? С Трапезной? Или сразу с личного туалета Великого Сахема?

Нарт смутился. Если летописец так шутит, то странно и глупо.

- Если вам не трудно, то в первую очередь мне хотелось бы посмотреть на личные покои Великого Сахема на Пятой ступени, - ответил Нарт.

Наверно, он ответил так, как нужно. Утус Жуан тут же смягчился и, поднимаясь со стула, произнёс:

- Хорошо, молодой человек, пусть будет по-вашему. Как желаете пройти в Обитель Сахема? По быстрей, или по парадной лестнице?

- Лучше по быстрей. Лестницу я уже видел.

- Тогда, - утус Жуан показал на выход, - прошу вас.

Придворный летописец, завязывая на талии длинный пояс, первым вышел из кабинета. Дверной замок звонко щёлкнул, когда утус Жуан провернул большой медный ключ в замочной скважине.

- Кроме двух парадных лестниц на Пятую ступень ведёт ещё одна, хозяйственная, - утус Жуан спрятал ключ в карман. – Она не такая помпезная, но по ней вполне можно подняться в Обитель Сахема.

Через пару десятков метров, пройдя через комнаты и двери, утус Жуан привёл Нарта к ничем не примечательной лестнице. Примерно такая же в доме витуса Окрена ведёт на второй этаж и ещё выше на чердак: шириной около полутора метров, прямые пролёты, деревянные перила и скрипучие ступени, зато не в пример длиннее, чем в доме витуса Окрена.

Нарт шагает за летописцем. Утус Жуан поднимается медленно и неторопливо. Кажется, будто они забираются на очень высокую башни. Через пару пролётов на лестничных площадках появились маленькие окошки. Света от них мало, зато через приоткрытые створки неприятно дует холодный ветер. Нарт на мгновенье задержался возле очередного окошка и выглянул наружу. Так и есть – внешняя часть Утёса, обращённая на север.

Пусть и медленно, но утус Жуан весьма бодро для столь солидного возраста шагает по деревянным ступенькам. Вдруг за стеной раздался скрип и шелест.

- Что это? – Нарт замер от неожиданности.

- А, это – грузовой лифт, - не оборачиваясь, пояснил утус Жуан.

- Что за лифт? – Нарт зашагал дальше.

- Ну, это, за стеной специальное техническое приспособление для подъёма тяжестей на Пятую ступень. Чтобы на руках не таскать.

- А, понял, - Нарт улыбнулся. – Шуршит и скрепит, случаем, не противовес.

- Он самый, - кивнул утус Жуан.

Наконец долгий подъём закончился, но на улицу они так и не вышли. Хозяйственная лестница вывела в тёмный коридор. Утус Жуан уверенно прошагал вперёд и открыл дверь. Нарт едва-едва успел подхватить её, когда летописец вышел наружу. Вот это да! Нарт аккуратно закрыл за собой дверь. Одно дело знать и совсем другое увидеть собственными глазами. Старый летописец привел его в самый настоящий парк.

С виду самый обычный, ничем не примечательный парк, даже не очень хорошо ухоженный. Прямо от двери в разные стороны разбегаются неширокие очерченные каменными бордюрами дорожки. Крупный гравий хрустит под ногами. На просторных газонах многочисленные деревья растут без всякой видимой системы и закономерности. Пяти – шести метровые ели, сосны, берёзы и дубы отделены друг от друга или узкими тропками или полосками густых кустов. Иногда в глубине сада мелькают уютные беседки. Трава аккуратно скошена, но опавшие листья так и лежат на ней то красными, то жёлтыми пятнами.

Где-то здесь, Нарт стрельнул глазами по сторонам, за стеной кустов спрятано знаменитое Проклятие менгов. Говорят, Великий Сахем лично вырезал его из огромного камня. Но расспрашивать о знаменитом памятнике пока не стоит. Дай бог, будет время, можно будет полюбоваться на него лично.

- Утус, а что это за домик? – Нарт оглянулся на небольшое строение, из которого они только что вышли.

- А, это – личная кухня Великого Сахема, - обернулся утус Жуан. – Когда витус Умелец жил здесь, то предпочитал обедать у себя в доме в одиночестве. Чтобы не таскать тарелки с супом и жаренными курочками аж с Нижнего дворца, он разрешил построить эту кухню. По этой же причине была простроена хозяйственная лестница, чтобы слуги с ящиками, ведрами и кипами грязного белья по парадным не бегали.

Дорожка, по которой бодро шагает старый летописей, с левой стороны обсажены высокими густыми кустами. Но сквозь ветки то и дело просвечивает сплошная отвесная стена белого цвета с чёрными сильно размытыми прожилками. Парк на вершине Утёса упрятан в неглубокую котловину с плоским дном. От внешнего края его отделяет эта самая стена высотой четыре метра и толщиной те же четыре метра. Сотворённая самим Создателем стена отлично защищает парк от пронизывающего ветра. Вершины многочисленных деревьев слегка высовываются из-под её защиты, шумят и колышутся в разные стороны.

Поворот за поворотом дорожка вывела на широкую алею. По краям потянулись пяточки клумб, на которых когда-то росли цветы, но теперь они полностью затянуты травой. Летописец, словно подслушав мысли, остановился и произнёс:

- Да, эта алея называется Аллеей цветов, но цветов на ней больше нет. Последний раз Сахем поднялся в свою обитель больше десяти лет назад. Вот и запустили парк малость.

Наконец справа показался домик Сахема. От удивления Нарт даже остановился. Всего-то простой двухэтажный особняк с треугольной крышей и небольшим крылечком с плоским козырьком. Даже ручка на входной двери простая медная. На первом этаже четыре окна, на втором пять, да ещё на чердаке парочка маленьких квадратных. Почти в точно таких же домиках живут простые преторианцы в Чёрном городе, доходы которых не позволяют построить нечто более шикарное и просторное. Но! Нарт пригляделся по внимательней, всё не так просто.

Домик выстроен не из простого красного кирпича, а из больших каменный блоков, которые когда-то откололи от самого Утёса. Окна закрыты не обычными стёклами, а цветными витражами. Крыша покрыта не дешёвой дранкой, не чуть более дорогой черепицей из обожжённой глины, а выложена квадратиками позеленевшей от времени меди. И, самое главное, где именно находится это «скромное жилище».

Высота Утёса сто двадцать метров. Без линейки и верёвки трудно судить о размере и форме Пятой ступени, но, на глазок, она напоминает круг диаметром в половину километра. Здесь можно было бы таких хором понастроить. Возвести такой крутой тронный зал. Вместо Цветочной аллеи без цветов можно было бы забабахать такую трапезную. Но нет, витус Умелец приказал построить небольшой уютный домик и разбить парк, главная задача которого создавать тишину и покой для одного единственного человека – самого Великого Сахема, единственного и бессмертного правителя Вилуры. А сам дворец, который и нужен для физического воплощения мощи и величия Сахема, построен на гораздо более скромной Четвёртой ступени, которая, к тому же, находится на двадцать метров ниже этого парка.

Слева от домика Сахема небольшое странное сооружение. Из земли торчит каменный купол, больше похожий на шляпку исполинского гриба, который только-только выглянул из-под лесной подстилки, но ещё не успел подняться на толстой ножке. С боку торчит что-то очень похожее на вход. Из-под низкой арки отсвечивает зелёным бронзовая дверь. Что же должно быть за ней, раз на неё не пожалели огромного количества дорогущей бронзы? Если отлить её из золота и то было бы дешевле.

Напротив странного сооружения, прямо на газоне, стоит деревянный навес. Брёвна и доски новенькие, ни чуть не успели потемнеть от времени и дождей. За маленьким квадратным столиком на широкой лавке сидит двое преторианец в полном боевом облачении. Бронзовые мечи сдвинуты за спины. Увидав Нарта и придворного летописца, воины разом повернули головы, но вставать и приветствовать не стали.