12 ульев, или Легенда о Тампуке - Тихомиров Валерий. Страница 31

— Негр раскололся! Мы все знаем!

Взгляд он перенял у мамы. Под таким рентгеновским взором даже сам Потрошилов-старший открывал Валентине Петровне все секреты. Вплоть до тех, которых не знал. Испытанное средство подействовало безотказно. По лицу преступного травматолога рябью пробежали отголоски внутренней бури. «Боится», — подумал Алик и решил дожать «клиента» по горячим следам:

— Где то, что вы забрали у негра?! — повысил он голос.

«Бесполезно», — подумал Рыжов и безвольно уронил руки, открывая оберег. Игорь Николаевич никак не рассчитывал на такой эффект. Как будто в недоброе очкастое лицо плеснули стакан святой воды. Злость и разочарование отшатнувшегося человека ярким огнем полыхнули на щеках. «Действует!» — обрадовался чародей. Часть фигурки вылезла в щель между пуговицами рубахи. Сам человечек остался невидим. Зато огромный фаллос, натуралистично вырезанный древними мастерами, оказался направлен в сторону Алика.

«Издевается!» — решил Потрошилов и раздраженно крикнул:

— Сулейманов, грузи все в машину! Этого, — он кивнул в сторону наглеца, тоже.

Перед тем как повесить брюки, Георгий Викентьевич аккуратно обтер спинку стула. Стажировка Людочки подходила к концу. Завершался и краткий служебный роман. Окончательное слияние родственных душ в единое целое разгоряченных тел наступало под негромкую мелодию из прогноза погоды. Практикантка, соблазнительно изогнувшись на казенном диванчике, призывно улыбнулась.

На всякий случай начальник лаборатории бросил взгляд на дверь. Та была заперта. Перед тем как нырнуть в сладострастные объятия юной коллеги, он налил себе стопку коньяка из наполовину опорожненной бутылки.

— В Приморском крае ожидаются обильные снегопады... — прозвучал душевный голос диктора.

Их губы соприкоснулись, упругая девичья грудь вынырнула из тесного плена бюстгальтера. Темный сосок ткнулся начлабу куда-то в область сердца. Георгий Викентьевич вздрогнул, будто пронзенный стрелой.

— ...Но к концу недели снова засияет солнце... — успокоил ведущий.

Людочка томно провела языком по губам и нежно коснулась уха руководителя стажировки. Крупное мужское тело покрылось мурашками, особенно в районе плеч и бедер.

— ...Вместе с тем температура воздуха понизится до минус двадцати четырех — двадцати шести градусов... — опечалили жителей многострадального Приморья.

Отвечая на ласку, он, почти не касаясь кожи, провел ладонью по внутренней поверхности бедра девушки. Пальцы скользнули под кружевной край трусиков и на мгновение замерли.

— ...Весь север Дальнего Востока будет находиться в области высокого давления... — честно предупредили из динамиков.

Нежные наманикюренные пальчики крепко обхватили очаг наивысшего напряжения партнера и, не разжимаясь, двинулись вверх — вниз.

— ...Циклон обрушится на южную часть Восточной Сибири... — хорошо поставленный голос под плавную музыку призывал к осторожности,

Трусики диковинной ажурной бабочкой перепорхнули на стул. Из одежды на двоих осталась только пара черных носков начлаба, предусмотрительно не снятых на случай экстренной эвакуации. Он вошел в нее медленно и нежно, как пишут в «дамских» романах. Вести о снежных бурях в Республике Коми остались неуслышанными из-за протяжного глухого стона. Грубо нарушая ритм мелодии и внутреннюю структуру узенького диванчика, переплетение тел билось черноморским штормом.

— ...В Санкт-Петербурге — мокрый снег, временами возможен дождь. Столбик термометра будет падать... — радостно забубнил диктор погромче.

С негромким хлюпающим звуком единение нехотя распалось на составляющие. В блаженной истоме Людочка, не открывая глаз, улыбнулась. Начальник лаборатории непонимающе огляделся, возвращаясь из заоблачных высей наслаждения. Он нежно прижался к горячей, полыхающей румянцем щеке.

— ...Прогноз погоды подошел к концу. Всего вам доброго, — прозвучало под финальные аккорды, переходящие в ритмичную дробь барабанов.

Через несколько секунд до Георгия Викентьевича дошло, что стучат не в приемнике, а в дверь.

— Тревога! — взмыл он к стулу, еще в полете хватая халат.

Опыт есть опыт. Именно оставленные на ногах носки подарили драгоценные мгновения, отделяющие объективную задержку от неприличного затягивания.

Распахнув дверь, озабоченный научными изысканиями ответственный сотрудник обреченно застонал. Перед ним стоял Потрошилов. Рядом с капитаном горкой возвышались пакетики, пакеты и пакетищи.

Очередное пополнение загруженного стеллажа, посвященного оперативной работе Альберта Степановича, было воспринято стоически. Храня Олимпийское спокойствие, Георгий Викентьевич изучил сопроводительные документы, светски порадовался отсутствию в образцах гипса или цемента и на прощание помахал рукой:

— Непременно в срочном порядке! К вечеру будет готово! — дверь хлопнула громче, чем обычно.

Людочка вышла из соседней комнаты при полном параде. Даже реснички были свежеподкрашены, придавая блестящим распахнутым глазкам выражение абсолютной невинности.

— Что здесь? — она с любопытством ткнула пальцем в направлении ряда новых образцов.

— Героин, — серьезно ответил опытный эксперт. — Чайку, Людочка? Присоединяйтесь!

На глазах изумленной зрительницы щепотка из пакета номер три осыпала нарезанный огурец, а две ложки из номера шестого были размешаны в чае. Недоверчиво покачивая головой, девушка смотрела, как, хрумкнув огурчиком, начальник лаборатории отхлебнул изрядный глоток «Липтона», смешанного с вещдоками.

— Вот так, голубушка, — по-профессорски закряхтел Георгий Викентьевич, реактивов не хвастает. Приходится по старинке — испытывать на себе. Как Пастеру...

Начав для раскрытия глубины образа покашливать, он все больше клонил голову вниз. Руки обессилено скользнули со стола и смяли халат, в последнем усилии сжавшись на груди. Кашель перешел в хрип, и начлаб, падая, склонился набок. Людочка в панике метнулась к нему. В последний момент она успела смягчить падение, подтолкнув жертву эксперимента к дивану. Сноровисто переместив руководителя в горизонталь, девушка наклонилась над бездыханным телом. Робко, двумя пальцами она раздвинула сомкнутые веки. Неожиданно руки Георгия Викентьевича сомкнулись у нее на талии. Его лицо из посмертной маски превратилось в лукаво улыбающуюся физиономию:

— Не дождетесь! Опять повезло!

С хохотом они чуть не опрокинули диван. Тихонько повизгивая с притворным возмущением, Людочка попыталась что-то сказать, но поцелуй пресек попытку на корню. Спустя несколько секунд раздался тихий стон.

— ...Предлагаем вашему вниманию обзор текущих событий... — под бодрый маршевый аккорд сказало радио.

Вечером Алик дозвонился в лабораторию. Нежный девичий голос, бодро перекрикивая новости спорта, огорчил его отрицательным результатом.

Глава 17

ДА ЗДРАВСТВУЕТ ГЕМОРРОЙ!

Голоса возле кровати стихли, но Паук не спешил открывать глаза. В ушах звенело, но проклятая слабость, донимавшая его последний месяц, немного отступила. Почему он до сих пор жив, было не ясно. Как он оказался в одной палате с негром, на поиски которого были посланы Бай и Мозг, тоже оставалось загадкой. Осмысление стольких непонятных явлений заняло больше часа. Попутно вспомнилось, что теперь в нем течет африканская кровь. Паук решил взглянуть на своего «братана» и приоткрыл веки. Кровник спал, блаженно распустив по подушке пухлые губы. Паук удивленно вздрогнул. Надежда, что он ошибся и парень окажется просто похож на того, из аэропорта, растаяла как дым.

— Прости, браток, — прошептал он, напрягая волю.

Извиняться было непривычно. Но в целом — терпимо. От такого морального и физического усилия закружилась голова. Его предупреждали, что конец близок. И вот теперь, похоже, время пришло. По всей видимости, операция оказалась безуспешной. В очередной раз его — самого Паука! — «опустили всей шоблой»! Да еще и с помощью разных железок и ватных тампонов! А потом, куражась, разрезали и зашили. О таких делах он слышал не раз.