А что же случится со мной? (А что будет со мной?) - Чейз Джеймс Хедли. Страница 33

Боясь, что она изменит свое решение, я сразу позвонил в отель и попросил к телефону мистера Олестрия. Через небольшой промежуток времени он подошел к телефону.

– Это Крейн, мы согласны, – сказал я. – Где мы увидимся?

– Завтра в 11, здесь, – и он повесил трубку.

– В отеле в 11 часов, – передал я ей.

– Мне потребуется два дня, чтобы собрать деньги. Спросите его, что он хочет получить: деньги или чек. – Она была совершенно спокойна. – А сейчас уходите. Мне надо связаться с маклером. – Она щелкнула пальцами. – Идите домой.

У меня всегда было предчувствие, что когда-то и мне она щелкнет пальцами, желая, чтобы я исчез, так же, как она поступала с другими людьми, но сейчас это меня уже не беспокоило. Я был и так благодарен ей, что она не устроила никакой сцены и что она заплатит деньги и моему будущему нет непосредственной опасности.

– Я все сообщу вам, – сказал я, направляясь к двери.

Она потянулась к телефону и даже не взглянула в мою сторону, и я вышел на улицу, сел в свой «кадиллак» и покатил домой.

Конечно, я понимал, что Олестрия будет и дальше доить ее, но ведь она была чертовски богата и переживет это.

Да… мое будущее вроде опять стало ясным.

На следующее утро без пяти 11 я был уже в «Хилтон-отеле». Когда я спросил у столика мистера Олестрия, мужчина встал так быстро, что чуть не упал на меня. Он сразу произнес свои извинения и не устоял на ногах. Я забыл о нем, но позже я вспомнил этот случай.

Олестрия ждал меня в большой комнате с двухспальной кроватью и обычной отельной обстановкой. У окна стояла Пэм. Она даже не повернулась, когда Олестрия открыл дверь.

– Ах, мистер Крейн, – сказал он, улыбаясь змеиной улыбкой. – Рад вас видеть снова. – Он закрыл дверь. – Итак, она согласна заплатить?

– Да.

– Очень разумно. Она согласилась на пятьсот тысяч долларов?

– Да.

– Хорошо… и несколько неожиданно. Я думал, что она будет торговаться. Ну, конечно, это очень хорошо. Мне нужны акции на эту сумму.

– Это будет сделано. Мне нужны все фото, все негативы и расписка от вас в получении денег и обязательство нас больше не тревожить.

– Конечно, вы получите фото и негативы, но никаких расписок и обязательств.

– Это значит, вы станете вымогать снова?

– Мистер Крейн! Поверьте мне, мы полностью удовлетворимся этой суммой, не так ли, Пэм? Не оборачиваясь, она ответила:

– Да.

– Я заверяю вас, мистер Крейн. Когда будут готовы деньги?

– Послезавтра.

– Согласны, но не позже. Принесите акции сюда в десять часов. Только не опаздывайте, нам надо успеть еще на самолет. Он проводил меня до двери.

– Какой вы удачливый человек, мистер Крейн. Я удивленно посмотрел на него.

– Вы так думаете?

– Спросите себя, – и он закрыл за собой дверь. Я приехал домой и позвонил Вике.

– Акции? – Она помедлила немного. – Хорошо, я их достану. Сэм передаст их вам завтра вечером, – она повесила трубку.

Я тоже положил трубку и уставился в открытое окно. Кое-что начало меня беспокоить в этой сделке. Я ожидал взрыва неистового гнева от этой женщины – этого не последовало. Я не ожидал, что она так легко согласится расстаться с полумиллионом долларов. Единственное, что она делала по-старому, это щелкала пальцами.

Я старался убедить себя, что она может потерять больше, если не будет платить. Она была достаточно богата, и эта сумма значила для нее не больше, чем сотня долларов для меня. Но вела она себя не так, как я думал. И вот сейчас, глядя на закат, я опять начал сильно сомневаться в своей карьере.

Я поужинал, побродил немного вокруг и пошел спать. Сон не шел. Около двух я уже измучился от этих мыслей. И только три таблетки снотворного дали мне долгожданное забвение.

Проспал я до полудня. День казался бесконечным. Что мне делать? Я вспомнил Вику и вдруг мне захотелось близости с ней, но с этим теперь все было покончено. Этот жест пальцами и ее холодный взгляд значил, что все это в прошлом.

Спустившись в бар, я взял двойную порцию виски и сандвич с курицей. Больше ничего не хотелось есть. Потом я поехал на пляж. Курочки здесь были, но они меня больше не интересовали. Я посидел в машине, глядя на море, пока дурацкие мысли опять не стали донимать меня. Тогда я вернулся домой и уселся перед, телевизором.

Следующий день был ужасающе похож на предыдущий. Я старался успокоиться. Завтра мы избавимся от Олестрии с помощью ее денег. Послезавтра я приступлю к работе. Почему-то я думал, что на работе я успокоюсь и забуду все. Я старался представить себе, что уже нахожусь на работе и сделал несколько пометок насчет работ на аэродроме. Но в глубине души жил страх. Около девятнадцати раздался звонок в дверь, и я впустил Сэма. Он протянул мне конверт.

– Ну как она? – спросил я, беря конверт.

– Она о'кей, мистер Крейн. Она всегда хороша. – Он немного потоптался. – Нам надо проститься, я уезжаю.

– Что случилось?

Он печально улыбнулся.

– Миссис Эссекс больше не нуждается во мне.

– Она значит выгнала вас?

– Правильно, мистер Крейн.

– Что вы собираетесь делать?

– Уеду. У меня есть сбережения. Я вернусь домой. Я был поражен.

– Вы хотите сказать, что она вышвырнула вас… как…?

– Это должно было когда-нибудь случиться. У нее тяжелый характер. Если все хорошо – она весела, а в трудную минуту с ней тяжело.

– Извините меня, Сэм, это моя вина. Его лицо озарила улыбка.

– Если бы это были не вы, то был бы кто-нибудь другой. – Он вытер ладонь о брюки и протянул мне. – До свидания, мистер Крейн, мне приятно было познакомиться с вами.

Мы попрощались, и он ушел.

Это может случиться и со мной, предположил я. После того, как все уляжется, вышвырнут ли меня за ворота? Я прошел в комнату и уселся в кресло.

Да, признался я себе. Наверняка, так и будет, и я окажусь на улице. Она не захочет моего присутствия рядом, так же, как не захотела видеть Сэма. Меня выгонят – это точно.

Я взглянул на конверт и вскрыл его. Внутри лежали пять акций золотых приисков по 100000 каждая. Я мог бы взять их и удрать, это те же деньги, но не хотел.

Я еще сидел, раздумывая. Итак, карьера рухнула. Так что же случится со мной?

Мне неожиданно захотелось полного успокоения и только один человек на земле мог дать мне его. Мой старик подошел к телефону. У него был усталый голос.

– О, какая неожиданность. Как поживаешь, Джек?

– Хорошо. Я тут подумал, что эта работа не для меня. Этот гараж все еще продается?

– Наверно. Я не знаю, но спрошу. Ты заинтересовался этим, Джек?

– Может быть. Спроси при случае. – У меня было двадцать тысяч в банке и мне не хотелось занимать денег у отца. – Как сад?

– Великолепный. Розы никогда так пышно не цвели, Джек… – Он перевел дыхание, голос его не казался уже таким усталым. – Ты вернешься домой?

– Может быть, пап. Я сообщу немного позднее. Да… наверно, вернусь.

– Хорошо, сынок, я буду ждать.

– До свидания, – пап, – и я повесил трубку.

В эту ночь я спал без снотворного.

Когда я садился в машину на следующее утро, мне казалось, что я сажусь в нее в последний раз. Это была великолепная машина, и я с сожалением завел ее мотор. Подъезжая к отелю, я остановился на стоянке. Где-то вдали часы пробили десять. Держа конверт с акциями, я поднялся по ступенькам и вошел в холл.

Пройдя по коридору, я постучал в дверь номера Олестрия. Она мгновенно распахнулась и он впустил меня к себе, а потом, посмотрев по сторонам, закрыл дверь.

Пэм, как и тогда, стояла у окна. Она была в светло-коричневом пальто, рядом стояли два дорогих чемодана.

– Вы принесли акции, мистер Крейн? – спросил Олестрия.

– Они здесь. – Я вынул их из конверта и показал ему. Он не попытался взять их из моих рук, просто внимательно осмотрел и кивнул.

– Очень хорошо. – Он достал из кармана пакет. – Здесь фото и негативы. Берите их, а я возьму акции.

Мы обменялись конвертами. Я проверил фото и негативы.