Мозаик для Ангела (СИ) - "MAD Gentle Essence". Страница 35

- Он опешил поначалу. Шептал что-то, по-моему, он подумал, что я укуренный или обдолбанный в жопу. А я тогда и сказал ему, что ничего не принимал. Ничего. И целовал, держал его голову и целовал, а он начал отвечать, представляешь? И отвечал так, что у меня колени подкашивались. Вот после этого я и сказал, что хочу его, очень хочу.

Я сглотнул, сжал виски влажными ладонями, опустив голову и глубоко дыша. Я переживал такую дикую смесь ощущений, что это был пиздец для моей крыши. Я не выдержал, сорвался с постели, натягивая джинсы.

- Выпьешь что-нибудь, Ян? Коньяка, водки, а? Я не могу, мне надо, блядь, - хрипел я, дрожащими пальцами застегивая ширинку. - Пойдем.

Я схватил его за руку и вытянул на кухню. Мне действительно было надо. Немного. Но меня раздирало на тысячи частей.

Выпил пару рюмок водки. Ян не захотел. И поесть просто не захотел, и я тоже не стал есть, закусив водку лимоном, который Мозаик и порезал для меня.

Сидел, откусывая и лениво пережевывая кожуру лимона, чувствуя, как пьяная волна, начавшая плескаться в моём мозгу, дает мне возможность немного расслабиться.

Ян курил, глядя на меня. Такого, с мозгами вразнос, с уже чуть приглушенной алкоголем бурей в душе.

- Ян, скажи, ты ревновал его, когда он начал трахаться с другими? А? - проговорил я, ощущая, как непросто уже языком шевелить, хотя выпил-то всего грамм сто, не больше.

- Он не встречался ни с кем дважды, Дин. Я это знал, может, именно поэтому не ревновал. Я же знал, почему он это делает, вернее, я понимал, что ревновать не к кому, не из-за чего.

Я развернулся и, положив перед собой руки на стол, опустился на них подбородком, внимательно глядя на профиль Яна.

- А ко мне?

Ян медленно повернулся, свёл брови и отрицательно покачал головой.

- Я не знаю, Дин, кого из вас мне ревновать, вы нужны мне оба.

Я закрыл глаза и вжался лицом в руки. Эти же слова, чувства и желания были и во мне.

И я тоже мог сказать: "Вы нужны мне оба".

А потом началась новая неделя.

Её начало ни принесло ничего нового. Как я и думал, ни за вечер субботы, ни за воскресенье, которое Ян полностью провел дома, Свят не соизволил изменить свое отношение к близнецу.

Яна это напрягало всё больше и больше, а в среду, уже в двенадцатом часу ночи, Мозаик неожиданно позвонил, и я с замирающим сердцем понял, что он пьян. Для меня это было как кирпичом по голове. Стало понятно, что для него всё это уже действительно невыносимо.

- Дин, я не могу так больше, я его вижу рядом и с ума схожу, понимаешь? Ну разве это нормально? Я скучаю по нему, Дин! - он был пьян, и я слышал, что он едва сдерживает слезы.

А потом я, испытывая, ломоту в висках от волнения, пытался добиться где он находится. Да, я бы поехал за ним. В любое место. Я слышал, что Ян не один. Была музыка и голоса, разговоры, смех, но он так и не сказал ничего, попросил прощения, что позвонил, и отключился, совсем.

Я был в шоке, когда это понял, а потом пытался позвонить Святу, и это тоже было бесполезно. Когда он понял, о ком идет речь, отключился и больше не отвечал на мои звонки. О! Как же я был зол, мамочка! Как же мне хотелось избить Свята! Я не знал, что делать, не знал, что думать, но очень надеялся, что он всё-таки хоть что-то предпримет.

Я потом ещё несколько раз пытался позвонить им обоим. Толку от этого не было. Давно у меня не было такой сумасшедшей ночи. Я метался по постели, как в горячке, не зная, куда себя девать от мыслей. Я боялся за Яна. Мне казалось, что он может влипнуть в какую-нибудь историю или что его обидят, или... или... или...

Вымотался, устал, а когда засыпал, то снилась всякая ерунда, и я просыпался и снова пытался уснуть. Ещё никогда я так не ненавидел ночь, эти бесконечные часы, и ещё никогда утром я так не рвался в школу. Мне надо было увидеть Мозаика и понять, что всё нормально, что всё о’кей.

Я стоял возле входа в школу на ветру, мёрз и курил. Меня трясло, но не только от холода. Их не было, обоих, и первый урок был для меня адом.

Как потом я узнал, Свят всё-таки заявился, хоть и с опозданием. На перемене, вернее, когда она уже заканчивалась, я вдруг увидел его, и на меня накатила такая волна злости, что, забыв, где нахожусь, и почти не соображая, что делаю, я рванул к нему и, вцепившись в свитер на груди, резко дёрнул на себя:

- Где он, Свят? Ты знаешь, где он? Почему его нет? Почему он трубку не берёт?

Я видел, как он опешил, а потом, когда пришёл в себя, схватил меня за плечи и, развернув, впечатал в стенку. Ну, конечно, блядь. А что ещё он мог сделать со мной? Излюбленный прием - специально для Ангела.

- Какого хуя ты истеришь, а? Я не знаю, где он, я не был ночью дома, понял? - Свят отвечал мне отрывисто и зло, но что-то такое было в его тоне, чего я не понимал. - Мне вообще насрать, где он, и что с ним, мне тоже насрать! Он уже большой, Дин! И если ему захотелось трахаться не только с тобой, то я не думаю, что этому стоит удивляться, понял? - он кидал мне в лицо этот хриплый шепот, а я всё сильнее стискивал зубы.

В то же время я всё яснее понимал, с какой болью он мне это говорил. Вот это и было то самое неправильное, что я почувствовал в его тоне.

- И иди ты к чёрту, понял? - после этого он притянул меня к себе и сильно ударил спиной о стену. Так, что у меня даже дыхание сбилось и потемнело в глазах. Я сдержался, чтобы не съехать по стене вниз.

Когда прозвенел звонок на урок, я, обалдев, увидел, как Свят, подхватив рюкзак, пошел не на урок, не в класс. Он почти побежал через толпу в туалет. Расталкивая шпану, сталкиваясь с кем-то на ходу, он направлялся именно туда. Не знаю, куда делась моя злость. Я понял, как Святу херово, и что и он на пределе, так же как и его близнец. Да, наверное, и я сам.

Вот только я так и не узнал, где Ян, и беспокойство всё усиливалось. Несмотря на происшедшее, не сомневался в том, что именносейчас сделаю. Я оттолкнулся от стены, медленно вдыхая, всё ещё чувствуя боль внутри, и пошел за Святом.

Я не мог сейчас просто так забыть об этом разговоре, пойти на урок и успокоиться. Мне было больно физически, но в душе боль была намного сильнее. Шёл за ним не зная, что сейчас будет...

Открыл дверь в уборную и замер на пару секунд. Свят стоял возле окна, опустив голову, сжимая до белых костяшек правой рукой ткань рюкзачка, лежавшего перед ним на подоконнике, и понимал, чувствовал, что это я, иначе бы обернулся. А я, я просто молча подошёл и обнял его со спины.

Вернее, поначалу это было не так. Я просто обхватил его, зная, что он попытается меня оттолкнуть, стараясь свалить подальше, или, на крайняк, попытается врезать мне. Да, я вцепился в него!

При этом прижался виском к его голове. И он дёрнулся, конечно, покрывая меня матом. Но я держал его мёртвой хваткой.