Дюна: Дом Коррино - Герберт Брайан. Страница 28

Внезапно все тело Аджидики потряс приступ сильнейшего кашля, а желудок попытался извергнуть обжигающую кислоту. Вылив остаток содержимого контейнера на пол, он скатился с кресла и сложился пополам. Лицо его исказилось; все напряглись, тело вытянулось. Изо рта полилась желтовато-зеленая жидкость, Аджидика рыгнул зловонными остатками пищи. Но большая часть аджидамаля уже успела всосаться в кровь.

Наступила эйфория, Аджидику начали бить страшные судороги, и потерю сознания он благословил, как долгожданное избавление. Неужели ведьма из Бене Гессерит пыталась его отравить? Аджидику охватила яростная жажда мести. Он найдет поистине тлейлаксианский способ заставить даже бесчувственное тело аксолотлевого чана ощутить боль.

Прошли бесконечно долгие мгновения, прежде чем он ощутил и осознал окружающий его микрокосм, состоявший из муки, которой подверглись его душа и тело. Стресс уменьшился, а может быть, его нервы были уже убиты и перестали ощущать боль.

Выбравшись из тьмы жуткого кошмара, Аджидика открыл глаза. Он лежал на полу посреди своего кабинета. Вокруг были разбросаны магнитные записи на проволоке, видеокассеты и чашки Петри. Все было измято и разбито, словно он в бреду метался по комнате, круша все, что попадалось под руку. Собака-кресло убралось в угол. Мех животного был разодран, из ран торчали сломанные кости. Вонь извергнутой из желудка желчи могла свести с ума. Рвотными массами пропиталась одежда, все тело тоже было измазано этой мерзостью. Аджидика посмотрел на перевернутый хронометр и понял, что пролежал в кабинете весь рабочий день.

Сейчас я должен испытывать голод и жажду. Запах рвоты подавил в нем всякие желания подобного рода, но нисколько не уменьшил его ярости, благодаря которой он только и остался жить. Длинными пальцами он поднял с пола осколок стеклянного подноса, выковырял из застывших рвотных масс изрядный кусок и положил его на стекло.

Когда Аджидика вновь стремительно вошел в лабораторию, все поспешно посторонились — сардаукары охраны и ассистенты. Несмотря на его высокий ранг, все они невольно сморщились, когда мимо них промчался руководитель работ.

Аджидика направился прямо к Мираль Алехем, намереваясь бросить ей в лицо желчь и подвергнуть ее самым немыслимым издевательствам, хотя она вряд ли поняла бы, что с ней делают. Неподвижные глаза аксолотлевого чана бесстрастно смотрели вперед, не фокусируя взор.

Внезапно с Аджидикой начало происходить нечто непонятное. В его мозг потоком хлынули новые ощущения, омывшие его психику и снявшие блокаду разума, о которой он раньше даже не подозревал. В мозг полился бесконечный поток данных.

Это эффект передозировки аджидамаля? Он в совершенно новом свете увидел лежавшие вокруг аксолотлевые чаны. Он впервые вдруг понял, что каждый из них надо просто соединить с телом Мираль Алехем, чтобы все они начали производить бесценную субстанцию. Внутренним взором он уже ясно видел, как будет протекать процесс. Он видел все его подробности, понимал, какие усовершенствования и изменения придется вносить в системы.

Где-то сбоку он заметил лаборантов, которые, перешептываясь, наблюдали за начальником своими маленькими темными глазками. Некоторые хотели было ускользнуть, но он заметил это и крикнул:

— Вернитесь немедленно!

Люди заметили огонек сумасшествия в глазах Аджидики, но подчинились приказу и вернулись. Каждая новая мысль казалась Аджидике откровением. Вот этих двух ученых надо использовать на другом поприще. Как он не замечал этого раньше? Он вспомнил самые мелкие свои действия в прошлом, он воспринимал теперь мельчайшие раздражители, которые раньше ускользали от его внимания. Теперь каждая мелочь что-то значила. Поразительно!

Впервые в жизни глаза Аджидики были действительно открыты. Разум мог фиксировать и хронометрировать любое событие, которое он видел, он вспомнил каждое слово, которое каждый из этих людей когда-либо произносил в его присутствии. Вся информация в полном порядке выстроилась в его мозгу, как в процессоре компьютера пребутлерианских времен.

Шлюзы открылись, в мозг продолжала поступать информация о каждом человеке, которого когда-либо встречал на своем пути Аджидика. Он помнил все! Но как такое могло произойти? Это аджидамаль!

Как молния, просветляя разум, сверкнул стих из буддисламического кредо: для того чтобы достигнуть с’тори, не нужно понимание. С’тори существует вне слов, вне имени. Все произошло мгновенно, в секунду космического времени.

Аджидика перестал замечать запах желчи и ее вкус во рту; это был физический план бытия, а он переместился на более высокий уровень сознания. Большая доза искусственной пряности открыла перед ним новые области его собственного сознания.

В ослепительном новом видении он мог прозреть путь своего вечного спасения, милость Бога. Теперь он больше, чем когда-либо раньше, был убежден, что должен повести Бене Тлейлакс к святой славе — по крайней мере тех, кто достоин спасения. Все, кто думает иначе, должны умереть.

— Мастер Аджидика, — произнес дрожащий голос. — Вы хорошо себя чувствуете?

Открыв глаза, Аджидика увидел, что вокруг него сгрудились ассистенты, в глазах которых было выражение озабоченности, смешанной со страхом. Только один человек нашел в себе мужество заговорить с ним. Пользуясь своими новыми возможностями, Аджидика посмотрел на этого человека. Он знал, что этому ассистенту можно доверять и что он будет верой и правдой служить новому режиму.

Аджидика поднялся на ноги, все еще держа в руке осколок подноса с куском засохшей желчи.

— Ты — Блин, третий ассистент-оператор у чана номер пятьдесят семь.

— Это так, мастер. Скажите, вам не нужна медицинская помощь?

— Мы должны делать божье дело, — парировал Аджидика. Блин поклонился.

— Меня учили этому с раннего детства.

Парень выглядел растерянным, но по языку его тела Аджидика понял, что он искренне стремится угодить старшему. Обнажив в улыбке мелкие острые зубы, Аджидика сказал:

— С этого момента вы — заместитель начальника лаборатории. Докладывать будете только лично мне.

В темных глазах Блина мелькнуло удивление. Он расправил плечи.

— Я готов служить вам в любом качестве, сэр.

Услышав, как один из ученых тихо выразил свое недовольство таким решением, Аджидика резко обернулся и бросил в лицо недовольному кусок желчи.

— Ты, иди и вычисти мой кабинет и замени все, что там сломано и разбито. Даю тебе четыре часа. Если не справишься то я поручу Блину проследить, чтобы из тебя сделали первый мужской аксолотлевый чан.

Охваченный ужасом ассистент пулей помчался в кабинет.

Аджидика улыбнулся Мираль Алехем, неподвижной груде отвратительной обнаженной плоти, сложенной в похожий на гроб контейнер. Несмотря на свои возросшие способности, Аджидика все же не мог до конца понять, действительно ли шпионка Бене Гессерит пыталась его отравить: ведь ее сознание и подсознание были практически уничтожены. Казалось, что она совершенно не реагирует на окружающее.

Теперь Аджидика точно знал, что Бог призрел его, могучее Его присутствие поведет Аджидику по пути Великой Веры — по единственной тропе Истины. Теперь он полностью уверился в своем высоком предназначении.

Несмотря на боль, которую ему пришлось испытать, передозировка оказалась воистину благословенной.

~ ~ ~

Взволнованный разведчик Сиетча Красной Стены вызвал Лиета Кинеса на наблюдательный пункт, скрытый в вершине скалистой гряды. Ежеминутно рискуя сорваться вниз, Лиет начал карабкаться по отвесной стене, цепляясь пальцами за едва заметные трещины. Вскоре он выбрался на смотровую площадку. Знойный воздух отдавал перегоревшим порохом.

— Я вижу человека, который приближается к сиетчу, несмотря на жару.