Дюна: Дом Коррино - Герберт Брайан. Страница 55

— Добрый день, леди Джессика. Вас прогнали с турнира?

— Боюсь, что я не слишком хороший игрок.

— Так же, как и я. — Ирулан сделала изящный пренебрежительный жест. — Вы не присядете со мной?

Хотя Анирул, по обычаю Бене Гессерит, держалась несколько отчужденно с Ирулан, она все же уделяла много внимания воспитанию старшей дочери. Принцесса была серьезна и умна в большей степени, чем ее младшие сестры.

Ирулан коснулась видеокниги.

— Вы читали «Жизнеописания героев джихада»? Девочка казалась старше своих лет, отличаясь от сверстниц жадным желанием учиться. Поговаривали, что маленькая принцесса втайне лелеет мечту со временем стать писательницей.

— Конечно, — ответила Джессика. — Ведь моей учительницей была Преподобная Мать Мохиам. Многие куски из этой книги она заставляла меня заучивать наизусть. В нашей Школе Матерей установлена статуя Ракелы Берто-Анирул.

Ирулан удивленно вскинула брови.

— Моя любимая героиня — Серена Батлер.

Джессика села на нагретую солнцем каменную скамью и принялась бездумно смотреть на играющих в траве детей. Принцесса отложила книгу и сменила тему разговора:

— Вы, верно, видите большую разницу между Кайтэйном и Каладаном.

Джессика усмехнулась.

— Кайтэйн великолепен и блистателен. Каждый день я узнаю что-то новое, вижу удивительные виды. — Она помолчала, но потом призналась:

— Но это не мой дом.

Классическая красота Ирулан напомнила Джессике ее собственную в таком же возрасте. Она старше принцессы всего на одиннадцать лет и внешне они вполне могли бы сойти за сестер. У Ирулан такой типаж, что герцог должен жениться бы на ней, чтобы поддержать статус своего Дома. Я должна ненавидеть эту девочку, но не могу.

На садовой дорожке позади скамейки появилась супруга императора, одетая в розовато-лиловое платье с золотым воротником и украшенными филигранью рукавами.

— Ах это ты, Джессика? Что за заговор вы здесь составляете?

— Мы только что говорили о красотах Кайтэйна, — ответила Ирулан.

Анирул позволила себе вспыхнуть от гордости. Заметив книгу, она поняла, что Ирулан прилежно учится, вместо того чтобы играть с другими детьми на лугу. Приняв заговорщический вид, она заговорила с Джессикой:

— Кажется, что Ирулан интересуется делами управления государством больше, чем мой супруг. — Она протянула Джессике унизанную перстнями руку. — Пойдем, мне надо кое-что с тобой обсудить.

Джессика последовала за женой императора по дороге, обсаженной кустами, подстриженными в форме солдат. Анирул задумчиво оторвала одну ветку, нарушавшую гармонию живой скульптуры, и заговорила.

— Джессика, ты очень сильно отличаешься от здешних придворных, которые только тем и занимаются, что сплетничают и наушничают, стараясь занять при дворе местечко потеплее. Общение с тобой освежает.

— Окруженная такой красотой, я, наверное, кажусь очень обыденной.

Анирул рассмеялась.

— Твоя красота не нуждается в ухищрениях. Это от меня ждут определенного ритуала в одежде и украшениях. — Она показала Джессике кольца, надетые на пальцы. — Однако вот этот перстень с камнем су — не простой перстень.

Она нажала на камень, в воздухе появился голографический дневник, страницы которого были густо испещрены строками. Прежде чем Джессика успела прочесть хотя бы слово, Анирул убрала проекцию.

— Во дворце очень трудно уединиться и сохранить что-либо в тайне, поэтому я нахожу, что ведение дневника — очень полезный инструмент для созерцания и размышления. Он помогает анализировать мысли, просеивать информацию, полученную от Другой Памяти. Ты узнаешь об этом, Джессика, когда сама станешь Преподобной Матерью.

Джессика шла за Анирул по ступенчатым мостикам водного парка, где на поверхности тихих прудов плавали лилии и другие водные цветы. Анирул продолжала говорить:

— Я думаю, что обязана вести дневник на случай, если что-то помешает передать мою память дальше в конце моей жизни.

Она сказала многое, но еще больше осталось невысказанным. В эти критические решающие дни, оставшиеся до завершения многовековой селекционной программы, ей, как предполагаемой матери Квисац-Хадераха, надо было во что бы то ни стало оставить письменную хронику событий. Анирул не смела, не имела права допустить, чтобы ее жизнь и опыт канули в бездну неписаной истории человечества.

Анирул надела кольцо на палец.

— Я дам тебе другой дневник, Джессика. Это старинная, переплетенная в кожу книга. В ней ты сможешь хранить свои мысли и наблюдения, свои личные чувства. Ведя дневник, ты научишься лучше понимать себя и окружающих.

Когда они обходили фонтан, Джессика ощутила влагу на коже. Было такое впечатление, что она чувствует теплое влажное дыхание ребенка. Машинально она коснулась живота, почувствовав под пальцами растущую в ее лоне жизнь.

— Мой подарок уже у тебя в комнате. Ты найдешь там чистую книгу в маленьком столике с раздвижной крышкой, который принадлежал моей дорогой подруге Лобии. Веди дневник. Он станет тебе большим и верным другом в этом пустынном, заполненном ничтожной толпой дворце.

Джессика помолчала, не зная, что ответить.

— Благодарю вас, миледи. Я сделаю первую запись сегодня же вечером.

~ ~ ~

В прошлые славные времена Каммар Пилру был иксианским послом в Кайтэйне, человеком с высоким положением, служебные дела которого требовали присутствия то в сияющих пещерах подземных городов, то в зале заседаний Ландсраада, то в императорском дворце. Этот выдающийся, временами весьма предприимчивый человек, Пилру без устали искал и находил выгодные условия для продвижения промышленных товаров иксианского производства, выплачивая бонусы чиновникам, делая ценные подарки и оказывая услуги в обмен на услуги.

Потом его планета была покорена тлейлаксами. Дом Коррино не шевельнул даже пальцем в ответ на его отчаянные мольбы о помощи, да и Ландсраад обратил к его просьбам свое глухое ухо. Жена посла погибла во время нападения тлейлаксов. Жизнь Каммара Пилру была разрушена, как и его родная планета.

Когда-то, казалось, все это происходило в какой-то другой жизни, посол Икса пользовался большим влиянием в финансовых, деловых и политических кругах. Каммар Пилру находил друзей в высоких кабинетах, знал множество тайн. Хотя он не был склонен к шантажу и вымогательству, само сознание, что он может использовать имеющуюся у него информацию во вред другим, давало послу ощущение силы и власти. Даже теперь, по прошествии стольких лет, он хорошо, в мельчайших деталях помнил об этом, так же как и те, кого это касалось. И вот сейчас настало время воспользоваться нужной информацией.

Надзирательница императорской тюрьмы в Кайтэйне Нэнни МакГарр была когда-то контрабандисткой и воровкой. Глядя на ее ширококостную, будто из камня вырубленную фигуру, можно было подумать, что это мужчина, к тому же весьма безобразный. Нэнни была родом с планеты Унсидор с повышенной гравитацией, отчего, как и все жители этой планеты, была приземистой и мускулистой, как профессиональный борец. МакГарр провела год в подземной тюрьме Икса, но потом ей удалось подкупить надзирателя и бежать. Официально она тем не менее до сих пор оставалась в розыске.

Много лет спустя, увидев МакГарр в имперской столице, посол Пилру узнал ее историю из секретных тюремных архивов. Пилру в частном порядке поделился с МакГарр своим открытием, но поклялся хранить это дело в тайне. С этого момента надзирательница была у него на крючке. Двадцать лет он пробыл в Кайтэйне послом в изгнании, представляя павший Дом отступников, и ни разу у него не возникло необходимости воспользоваться услугами надзирательницы МакГарр.