Последний хранитель (ЛП) - Колфер Йон. Страница 18

Туннель изгибался и перекручивался, пока внутренний компас Артемиса не сдал, и без того имея ничтожное чувство ориентации.

Он тащился позади пылающей задней части Мульча, глядя вниз на бесчувственного друга в своих руках. Она казалась настолько маленькой и хрупкой, хотя Артемис помнил, что она сделала с ордой троллей, когда защищала его.

— Реальность против нас, как это часто и бывает, мой друг, — прошептал он скорее самому себе, чем Элфи.

Он провел грубый расчет, учитывая те безвыходные ситуации, через которые они прошли за последние несколько лет, относительный коэффициент интеллекта Опал Кобой, и приблизительное количество противников, что он видел наверху.

— Я бы оценил наши шансы на выживание как менее пятнадцати процентов. Но, с другой стороны, мы выжили, несмотря на большую вероятность обратного. Единожды.

Очевидно, шепот Артемиса был хорошо слышен в туннеле, потому что до него донеся голос Мульча.

— Ты должен прекратить думать головой, вершок, и начать думать сердцем.

Камера была размером с небольшой сарай с наклонными стенами. Отверстия маленьких туннелей виднелись на разных высотах, и стены были усеяны светящимися сгустками, которые присосались к горным породам и служили системой освещения. Артемис видел такую систему и раньше.

— Гномья слюна, — сказал он, кивая на группу шариков размером с теннисные мячи. — Застывает при попадании на воздух, обладает люминесценцией, не имеет аналогов в природе.

— Ну, тут не только слюна, — ответил гном загадочно, и на этот раз Артемис понял, что не испытывает желания добраться до дна тайны Мульча, потому что дно любой тайны Мульча, как правило, и являлось таинственным днищем самого Мульча. Артемис осторожно положил Элфи на кровать — несколько пальто из искусственного меха с признанным во всем мире дизайнерским лейблом.

— Это же вещи моей матери.

Мульч уронил ногу Дворецки.

— Да. Хорошо, по закону мне принадлежит девять десятых, так почему бы тебе не забрать свою одну десятую часть обратно на поверхность и не поговорить о воровстве с тем, что раньше было известно как Опал Кобой?

Это было веским аргументом. У Артемиса не было никакого желания высовываться из этого убежища.

— Действительно ли мы в безопасности здесь? Разве они не последуют за нами?

— Они могут попытаться, — сказал Мульч и сплюнул светящийся комок слюны, брызги которой стали быстро выцветать. — Но это займет пару дней и потребует привлечения буровых установок и локаторов. И даже в этом случае я мог бы здесь все обвалить, хорошенько выпустив газы.

Артемису было трудно в это поверить.

— В моей работе ты должен быть всегда готов двигаться дальше. Только движение!

Вода капала со сталактитов в мерцающий бассейн. Артемис опустил туда руку, а затем положил ладонь на лоб Элфи. Она была без сознания после ее второй физической травмы уже так долго, и одна искра магии присела на рану на её голове и загудела, как трудолюбивая золотистая пчелка. Пчелка, казалось, заметила руку Артемиса и переместилась на клеймо, успокаивая его кожу и заглаживая края шрама. Как только она закончила свою работу, магия вернулась к Элфи и растеклась как мазь по лбу. Дыхание Элфи было глубоким и равномерным, и она казалась больше похожей на спящего человека, чем на человека без сознания.

Мульч толкнул крышку холодильника, в котором Артемис признал холодильник из старого набора для пикника своей семьи, и вытащил кроваво-красную салями.

— Ты все говоришь что-то насчет продуманных планов и тому подобное, а мы подыхаем в заднем проходе тролля без резиновых сапог.

Артемис чувствовал себя разбитым. Его грудь тяжело вздымалась после последнего исцеления и напряженных усилий. Это было совсем на него не похоже, но он не знал, что делать, кроме как ждать, когда проснутся его друзья.

Он прошаркал к Дворецки и проверил его зрачки на признаки черепно-мозговой травмы. Элфи выстрелила им в шею, и их падение было довольно резким. Он был удовлетворен, увидев зрачки одинакового размера.

Мульч присел на корточки рядом с ним, пылая как коренастое полу-божество, которое заставляло немного тревожиться, если знать гнома чуть ближе. Мульч Рытвинг был настолько же далек от божественности, как еж от гладкости.

— Что ты думаешь об этом месте? — спросил гном.

— Это… — Артемис обвел пещеру руками. — Поразительно. Ты выдолбил все это в одиночку. Как давно ты здесь?

Гном пожал плечами:

— Пару лет. Туда-сюда, ты же понимаешь. У меня есть десятки таких небольших нор по всей планете. Я устал быть примерным гражданином. Поэтому я заимствую электроэнергию из твоих геотермальных стержней и тырю твои кабели.

— Зачем здесь жить вообще?

— Я здесь вообще не живу. Я случайно сюда залетел. Когда вдруг стало жарко. Я как раз потянул хорошую такую работенку, и мне пришлось переждать время здесь.

Артемис посмотрел вокруг.

— Ты сказал, хорошая работенка? Ну и где же твоя добыча?

Мульч погрозил светящимся как неоновая палочка пальцем.

— Ты здесь потому, что собирался ограбить меня!

— Нет. Да как ты смеешь?

— Ты затаился в этом туннеле под поместьем Фаулов. Опять.

Мульч скрестил руки.

— Хорошо. Я признаю это. А я, может, планировал как-нибудь заглянуть в хранилище искусств. Но посмотрим на это с забавной стороны. Кража вещей у криминального гения. Какая ирония! Ты, умник, любишь иронию, не так ли?

Артемис был в ужасе.

Элфи, которая лежала на земле рядом с ними, открыла глаза, закашляла, затем сделала шаг, который был гораздо более сложным, чем могло показаться на первый взгляд, вскочила с места, где она лежала, и приземлилась на ноги. Мульч был поражен, до тех пор, пока Элфи не попыталась задушить гнома его собственной бородой, и с этого момента его удивление сменилось попытками освободиться.

Пробуждение после исцеления всегда было связано с проблемами: часто мозг был полностью невредим, но сознание повреждалось. Это странное ощущение, когда ты в сознании и без сознания одновременно. Добавьте в эту путаницу промежуток времени, когда человеку зачастую трудно перейти от состояния сна к реальности, поэтому пациента желательно помещать в спокойную обстановку, возможно, с некоторыми детскими игрушками, разложенными вокруг подушки.

К сожалению для Элфи, она потеряла сознание в середине борьбы не на жизнь, а на смерть, и, проснувшись, обнаружила светящегося монстра, нависшего над ней. Неудивительно, что она так остро среагировала.

— В самом деле?

— Конечно, не на самом деле. Я живу в пещере. Я ем грязь. Чем ты думаешь?

Элфи пальцами пригладила бороду Мульча и встала с его головы.

— Я только что сидела в слюне, верно? — спросила она, морщась.

— Не все из этого слюна, — поправил Артемис.

— Ну, Артемис, — сказала она, потирая слабое красное пятно на лбу. — Какой у нас план?

Мульчу понадобилась всего минута, чтобы понять это, его фирменная бравада испарилась, а лицо нахмурилось, образовав еще больше складок. Со стороны это выглядело, как будто бы свечение меркло разрезами.

— О, пресвятой Вихрь, — сказал он, наблюдая, как вздувается кишечник в его животе, что было священным знаком, отгоняющим зло. — Что Опал собирается делать дальше?

Элфи сидела на насыпи и постукивала по компьютеру на запястье, надеясь увидеть, что хоть что-то работает.

В свете светящейся слюны лицо Элфи казалось мрачным.

Они сидели тесной группой вокруг костра пылающей слюны, пока Элфи рассказывала то, что раньше считали легендой, но теперь это рассматривалось как точный исторический факт.

— Большую часть из этого вы уже знаете от духов, которые пытались вселиться в вас.

Дворецки потер клеймо на шее.

— Но не я. Я был в отключке. Все, что есть в моей памяти — отрывки, картинки перед глазами. Довольно жуткие вещи, даже для меня. Оторванные конечности, людей хоронят живьем. Гномы верхом на троллях в сражении? Могло ли это быть на самом деле?