Книга странных новых вещей - Фейбер Мишель. Страница 32

Питеру пока что не хотелось возвращаться в здание, поэтому он все больше удалялся от базы. Он понимал, что будет беда, если ему внезапно станет худо или он вдруг утомится, но он сознательно рисковал. Его здоровье и выносливость в любом случае очень скоро ожидает суровая проверка, когда он отправится в оазианский поселок, не имея с собой ничего, кроме Библии и одежды, которая на нем сейчас.

На горизонте, отчетливо выделяясь, торчали две не то силосные башни, не то трубы, Питер не мог разглядеть. Но совершенно определенно это был не Большой Лифчик, не та форма, однако он терялся в догадках, что это на самом деле. Над ними не вился дым, так что это, наверное, все-таки силосные башни. Наверное, они как раз из тех вещей, о которых Грейнджер рассказывала ему, встретив после прилета? Этот разговор, якобы состоявшийся между ними, который он так постыдно забыл, грозил раздуться до фантастических размеров: экскурсия по всему вокруг с подробными комментариями и ответами на все мыслимые и немыслимые вопросы. Стоит иметь в виду, что количество информации, которую могла сообщить Грейнджер при первой встрече, вовсе не безгранично.

Он шел к этим башням десять минут и двадцать, а те все не приближались. Шутка перспективы. В городе здания и улицы дают более точное представление о том, как далек или близок горизонт. А в естественных, нетронутых ландшафтах об этом можно только гадать. И то, что кажется нам расположенным не далее одной-двух миль, на самом деле может оказаться в нескольких днях пути от нас.

Надо бы поберечь силы. Следует развернуться и отправиться назад, к базе. Впрочем, как только он принял это решение, в поле зрения показался автомобиль, едущий как раз со стороны силосных башен. Это был джип, точно такой же, как и у Грейнджер, но, когда он подъехал ближе, Питер понял, что за рулем не Грейнджер. Это была та крупная, мужеподобная тетка, которую он уже видел в кафе за одним столом с Би-Джи. Она плавно затормозила до полной остановки прямо рядом с ним и опустила стекло:

— Удрали из дому?

Он усмехнулся:

— Просто осматривался.

Она бегло оглядела его:

— Осмотрелись?

Он рассмеялся:

— Да.

Она жестом предложила ему сесть в машину, и он подчинился. В салоне был такой бардак, что на заднем сиденье ему не хватило бы места, и воздух отсырел, кондиционер не работал. В отличие от Грейнджер, эта женщина явно не чуралась оазианской атмосферы. Кожа ее лоснилась от пота, слипшиеся кончики волос сочились влагой.

— Время ланча, — произнесла она.

— Мне казалось, ланч уже был, — сказал он, — или то был завтрак?

— У меня молодой растущий организм, — сказала она.

Ее тон как бы намекал: я знаю, что я здоровенная, но это меня волнует меньше всего. На руках ее бугрились мускулы, а грудь, заключенная в бюстгальтер, контуры которого выпирали сквозь ткань футболки, была как у матроны.

— Я хотел узнать, что это такое, — сказал Питер, указывая на башни-трубы.

Она глянула на башни в зеркало заднего вида, когда машина тронулась:

— Вон те? Это нефть.

— Нефть?

— Ну, не совсем. Что-то вроде нее.

— Но из нее можно сделать топливо?

Она печально вздохнула:

— Ну вот… Это вопрос, который тянет за собой много других вопросов. Я имею в виду, каким путем вы пойдете? Создадите двигатель, который будет работать на новом топливе, или устроите пляски с бубном вокруг самого топлива, чтобы оно заработало в старых двигателях? У нас тут велись бурные… дискуссии на этот счет, насколько лет подряд.

То, как она произнесла слово «дискуссии», говорило о ее личном отношении к вопросу и немалом раздражении.

— И кто победил?

Она закатила глаза:

— Химики. Они додумались, как адаптировать эту горючку. Это как… изменить дизайн жопы, чтобы та соответствовала стулу. Эх, да что это я тут распаляюсь.

Они проезжали мимо шатра. Моро уже ушла, но остальные четверо все еще трудились.

— А вы ходите сюда заниматься? — спросил Питер.

Женщина так и не сообщила ему своего имени, и было неловко спрашивать его сейчас.

— Иногда, — ответила она. — Но у меня работа физически более тяжелая, чем у других, так что…

— Вы дружите с Би-Джи? — спросил Питер, они уже въехали на базу, еще секунда — и все, разговор закончен.

— Он веселый парень, — ответила женщина. — Его надо бы называть Би-Жо. Никогда не знаешь, что он сейчас ляпнет. С ним не соскучишься.

— И на чьей стороне он был в топливном вопросе?

Она фыркнула:

— Воздержался! Это ж Би-Джи! Это надо же обзавестись такой мускулатурой, чтобы остаться таким слабаком. — Она замедлила ход и аккуратно припарковала машину в тени главного здания. — Но он замечательный. Мы замечательно ладим. Здесь все замечательно ладят друг с другом. Это замечательная команда.

— Кроме тех случаев, когда вы не приходите к согласию.

Она потянулась, чтобы вынуть ключ зажигания. На предплечье у нее красовалась татуировка. Может быть, «красовалась» — неверное слово, поскольку на ней проступали следы какого-то имени, едва заметные под более поздней картинкой змеи, пожирающей грызуна.

— Здесь лучше не рассуждать о победах или поражениях, мистер Проповедник, — сказала она, распахивая дверь и выгружая свои телеса из машины. — Вдохните поглубже и сосчитайте до миллиона.

9

И снова грянул хор

Питер не хотел считать до миллиона. Он был готов. Он метался по квартире, с нетерпением ожидая встречи. Рюкзак был собран, и Питер уже примерил его вес на плечах. Как только Грейнджер будет готова его подкинуть, он уйдет.

Библию свою, испещренную пометами, потрепанную и переложенную закладками, он упрятал в рюкзак вместе с носками, блокнотами и тому подобным. Ему не надо было обращаться к ней сейчас — необходимые стихи глубоко отпечатались в его памяти. Псалмы — это, безусловно, первый источник, первое пристанище для того, кому необходимо мужество перед огромным и, возможно, опасным испытанием. В долине смертной тени [8]. Но почему-то Питеру казалось, что туда его не возьмут.

Впрочем, инстинкт опасности у него был ослаблен. В тот раз в Тотнэме, когда его чуть не пырнули ножом, он продолжал взывать к уличной банде, хотя хулиганов становилось все больше, они напирали на него все агрессивнее, и спасла его только Беатрис, буквально втащив в такси.

— Ты совершенно чокнутый, — сказала она, когда двери захлопнулись и оскорбления рикошетили от поверхности машины.

— Но смотри, кто-то из них машет нам рукой, — протестовал он, когда они уже удирали от толпы.

Она оглянулась — так оно и было.

Питер заметил, что Би не упомянула Курцберга. Очевидно, что когда она писала письмо, то еще не получила его, Питера, последнего сообщения. Может, она как раз сейчас читает его, именно сейчас, когда он читает ее строчки. Маловероятно, но мысль о такой синхронной интимности была слишком соблазнительной, чтобы ей противиться.