Три коротких слова - Родс-Кортер Эшли. Страница 32

– Мы увозим Люка назад в приют, – сказал мне мистер Тодд. – Поедешь с нами?

– Конечно. – Меня уже тошнило от потенциальных родителей, которые подходили поболтать, а потом сбегали в поисках более привлекательных и юных экземпляров.

– Смотрите, сколько у меня всего! – похвалилась я сумочкой с подарками.

Люк схватил ее своими ручищами, шов разошелся, и содержимое посыпалось на землю.

– Помочь? – предложил проходивший мимо незнакомец, приветливо поглядев на меня.

– Я столько всего выиграла, что мне одной не унести! – снова похвасталась я.

– Погоди-ка, – и он помог мне переложить мои безделушки в большой пакет из-под раздаточных материалов.

«Фил» – прочла я на его именной карточке. Незнакомец отнес пакет в микроавтобус. Соцработник, решила я и забыла о нем, как только уехала с ярмарки детей.

В моей жизни начались тревожные перемены. Мне наконец-то удалили кисту на спине размером с яйцо, из-за которой Уилл дразнил меня «горбуном». Еще мне предстояло перейти в среднюю школу и обрести статус мелкой шестиклашки. Но это все можно было бы пережить, если бы не подлинная катастрофа: мисс Санднес уезжала на учебу! Что ж, сказала я себе, она мне не родная, так какая разница. И я переключилась на мысли о том, где сейчас мама и как с ней связаться. Мое местонахождение держали в тайне, но она могла быть рядом и ждать меня. Тогда же мне стали сниться кошмары: крики из темноты, женские вопли, злодеи с окровавленными руками. Не в силах уснуть, я наливала себе воды, шла в фойе и усаживалась рядом с охранником, коротая время. Однако в приюте все тайное становилось явным. Любые изменения в нашем поведении заносились в специальный журнал. Однажды я рассказала про кошмары одному из охранников, и на следующий же день Мэри Фернандес принялась меня о них расспрашивать. Пришлось выкручиваться – я опасалась, как бы она не посчитала мою тоску по маме причиной кошмаров, – и на будущее я зареклась откровенничать.

Незадолго до начала учебного года весь приют, включая наставников и психологов, снова поехал в тот же детский лагерь на берегу озера, что и год назад. По озеру можно было кататься на огромных надувных кругах и водных лыжах, ловить рыбу, в лагере был бассейн и множество кружков, даже кружок по стрельбе из лука и пневматики.

Как-то вечером к бассейну подошел мужчина с видеокамерой.

– Эй, оператор, смотрите! – крикнула я и бултыхнулась в воду. Вынырнув, я оглянулась на него: – Засняли?

– Конечно, – ответил человек с видеокамерой, и его лицо показалось мне знакомым.

– А что вы снимаете? – наперебой загалдели дети.

– Фильм про лагерь, – ответил он.

Скоро я забыла о нем: вечером мы играли в «Захват флага», и я не могла дождаться, когда поведу команду вперед. Перед сном мы расселись вокруг костра, распевали песни, жарили маршмеллоу, и я подумала: вот так живут нормальные дети. Пожалуй, на нашу долю выпало больше походов в неотложку – один из мальчиков умудрился засунуть в ухо патрон от пневматического ружья, – но в вековом лесу на берегу зеркального озера мы становились почти нормальными. А лучше всего было то, что у меня не оставалось времени беспокоиться о маме и об отъезде мисс Санднес.

Кисту удалили, когда я вернулась из лагеря. Хирург не рассчитал дозу анестезии, и ее действие закончилось в разгаре операции. Потом мне не вовремя сняли швы, из-за чего края раны разошлись, и шрам оказался еще уродливее, чем киста. Уилл переименовал меня из «горбуна» в «плечо со шрамом». Однако в свете грядущего отъезда мисс Санднес все это казалось ерундой.

На прощание мы подарили мисс Санднес самодельные открытки. Сабрина крепко вцепилась в ее руку, на другой руке повисли Уилл и Сэм. Издали я наблюдала, как мисс Санднес тщетно пытается высвободиться.

– Мне пора. – Обернувшись ко мне, она грустно улыбнулась. – Я вернусь сюда на стажировку, не в Китай же я собралась, в конце концов.

У меня в груди что-то оборвалось, и я часто-часто задышала, будто со мной случился сердечный приступ.

– Не отпустим! – завопил Сэм.

Лерой выбежал на улицу и запрыгнул на капот машины мисс Санднес, а сама она обернулась ко мне, не в силах шагу ступить. Уилл и Сэм бросили ее руку и выбежали за Лероем. Наконец мисс Санднес удалось отцепить от себя Сабрину, и она тоже помчалась к машине.

Мисс Санднес подошла ко мне. В ее глазах стояли слезы.

– Эшли, я буду скучать, – сказала она.

Я не выдержала, бросилась к ней и впервые крепко-прекрепко обняла ее.

– Эшли… – чувствовалось, что у нее ком в горле, – у тебя все будет хорошо. Я точно знаю.

– Все хорошее – это ты.

Я отпрянула и вылетела на улицу. Сэм, Уилл и Сабрина лежали под колесами машины. Лерой вцепился в капот. Расставив руки, я заслонила собой дверь водителя и зарыдала:

– Не уезжай!

В конце концов нас отлепили от машины, мисс Санднес села за руль, убедилась, что путь свободен, и уехала, даже не помахав на прощанье.

Она знала то, чего не знала я: мне нашли семью.

Во время ужина ко мне подошел мистер Тодд и попросил выйти в коридор.

– Я ничего такого не сделала, – поспешила сказать я в ответ на его строгий взгляд.

– Не переживай, – успокоил он, – мисс Бет хочет спросить тебя кое о чем.

Он провел меня в ее кабинет, однако уходить не стал, а прислонился к двери.

– Эшли, – осторожно начала разговор мисс Бет, – как ты смотришь на то, если вас с Люком усыновят разные семьи, которые живут по соседству?

– Вам виднее. – Я сглотнула ком в горле. – У м-меня будет семья?

– Мы хотели узнать твое мнение и, если что, рассмотреть другие варианты.

По выражению ее лица я догадалась, что речь шла о чем-то вполне конкретном, но постеснялась расспрашивать дальше.

В столовой мистер Ирвин протянул мне тарелку. Я отмахнулась.

– Не будешь? – переспросил он.

– Что-то не хочется, – ответила я, борясь с подступившей тошнотой.

– Понятно, – сказал мистер Ирвин и подмигнул мне: то ли он что-то такое знает, то ли всего лишь имел в виду, что пропустить ужин – не преступление.

Наутро мне сообщили, что сегодня меня поведут к зубному врачу. В комнату вошла мисс Шарон Уильямс, моя новая наставница.

– Пойдем? – спросила она.

– Только зубы почищу.

– Зачем?

– Мы же идем к зубному.

– Сначала надо зайти к мисс Бет, – заметно смутившись, сказала мисс Шарон.

– Привет, Эшли, – поздоровалась мисс Бет и протянула мне книгу в синей обложке с позолоченным обрезом.

– Открывай, не бойся, – ободрила меня мисс Шарон, не меньше меня сгорая от любопытства.

На обложке золотыми буквами было выведено: «Альбом». Форзац занимала фотография двухэтажного дома. «Семейные фотографии Кортеров», – прочла я на следующей странице.

– Ты видела их на последнем пикнике для усыновителей? – спросила мисс Шарон.

– Нет.

– А они тебя видели. И еще снимали кино про летний лагерь.

Так это оператор собирается меня удочерить? Интересно, когда он решил удочерить меня, до или после встречи у бассейна… А может… Я уставилась на общую фотографию. Старший сын был в мантии и квадратной шапочке с кисточкой; младший сын и отец семейства – в галстуках, а женщина – в полосатом костюме и широкополой шляпе. Они держались так, словно палку проглотили, и делано улыбались в камеру. Их чужие лица расплылись у меня перед глазами.

– Можно взять альбом с собой? – спросила я, сморгнув.

– Разумеется, Эшли. Он твой, – улыбнулась мисс Бет.

Мы с мисс Шарон пересекли двор, напрочь забыв про визит к врачу. Войдя в общую комнату, где остальные смотрели телевизор, я объявила:

– Мне нашли семью, – и швырнула альбом на стол.

Уилл тут же схватил его.

– Ух ты! – выдохнул он. – Улетный катер! А пристань!

– Зацени елку! Почти под потолок! – присоединился к нему Сэм.

– К чему здесь фотография стола с едой? – поморщилась Сабрина.

Я сгребла альбом и пролистала его от корки до корки. В конце лежало адресованное мне письмо: «Мы семья Кортеров. Фил и Гэй познакомились в 1968 году в Нью-Йорке, когда вместе снимали фильмы для детей. Мы влюбились друг в друга практически с первого взгляда. В том же году мы поженились и с тех пор не расставались. У нас очень счастливая семья. Мы все еще снимаем кино и семейные фильмы о детях. Когда мы ездим в командировки, то чаще всего берем детей с собой…»