Ничего себе пошутила - Казакова Татьяна Алексеевна. Страница 29

Я поднесла часы к глазам – два часа ночи, часа в четыре будет светать. Получается, что мы ехали целый день. Ничего себе. Куда же нас занесло? Надо присесть и отдохнуть. Заснуть не получится. Страшно. Я попыталась устроиться на обочине, т. к. лавочки вдоль дороги не стояли, но поняла, что это плохая затея. Сразу стало холодно и мокро. Повздыхав над своей тяжелой участью, поднялась и побрела по дороге, будь она неладна, совершенно не соображая куда, чувствуя себя хуже некуда. Вот и слезы закапали, хорошо хоть не успела накраситься. Нет, так не пойдет, нельзя распускаться. Ну, влипла я в какую-то историю, совершенно не желая того. Но из каждой неприятной ситуации должен быть выход. Надо думать позитивно.

Интересно, что бы подумала мамуля. Она бы подумал, что ей выпала редкая удача прогуляться по лесу, романтическая ночь, луна и звезды. Ой, правда, луна, только бледненькая. Иду как сомнамбула, ничего не видя вокруг, даже не заметила, что дождик кончился. В общем, пейзаж однообразный – дорога и по бокам темнеют деревья и кусты. Когда смотрю в сторону леса мне страшно. Боюсь признаться себе, но за каждым темным силуэтом чудится опасность. А-а, сбоку что-то хрустнуло, как будто пробежал кто-то. Вдруг кабан? А я даже на дерево не могу залезть. Я замерла и прислушалась. Вроде тихо. Надо идти, кажется, посветлее стало, точно светлее. Я прошла еще, черт знает сколько. Ноги переставляла автоматически. Наверное, я заснула на ходу, если такое возможно, но отключилась точно. Потому что вдруг как-то светло стало, деревья стали зелеными, дорога светлая. С одной стороны между деревьями блеснула вода, и я, обрадовавшись, пошла через лес в ту сторону. Под ногами стало хлюпать, и почва слегка проваливалась. Господи! Это болото. Я до смерти боюсь болота, особенно после фильма «А зори здесь тихие», где одна девушка тонет в болоте, а все, потому что забыла взять специальную палочку. Девушку было ужасно жалко, вообще там все девушки погибли, но эта сцена как-то врезалась в память. Так, без паники, сейчас найдем палочку. Кажется, она называется посошок. Эта не пойдет, это прутик какой-то, надо что-то потолще и подлиней. Вспомнила, как называлась эта палка – шест или не шест…

Никаких палок здесь не видно. И вообще, зачем я туда прусь. На черта мне эта водичка сдалась, если она оказалась болотом. Надо повернуть назад. Но почему-то, когда я резко развернулась и зашагала обратно, ноги стали сильнее проваливаться, а когда я провалилась по колено, мне показалось, что все – конец.

Я запаниковала и с такой силой выдернула ногу, что не удержала равновесие и грохнулась в соседнюю лужицу. Не описать мои мучения, пока я чуть ли не на четвереньках вылезала на дорогу. Ноги дрожали от напряжения, пот заливал лицо, я вытирала его руками, потом посмотрела на свои руки и с ужасом представила себе свое лицо. Джинсы и голубенький топик были одинакового защитного цвета. Я стала похожа на солдата из спецназа. Только там специально пачкали себе лицо грязью, а тут все естественно получилось. Надо прилечь, небольшой отдых придаст мне сил, очень на это надеюсь.

Солнышко припекало, меня разморило и захотелось спать, какое-то время я мужественно боролась с этим, но, в конце концов, заснула. Сколько проспала, не знаю, было очень жарко. Лицо прямо жгло. Наверное, нос обгорел. Только этого не хватало. Вообще, мне наплевать на это, главное сейчас – это найти трассу с указателями. В какую сторону идти? Вот в чем вопрос. А, все равно, пойду наугад, должна же я куда-нибудь выйти. На часах было 12 часов 15 минут. Солнце высушило дорогу, и идти по ней было легче, не так скользко. Один раз вдалеке показались люди. Я им кричала, махала руками, но они тут же исчезли.

Вдали показался силуэт мужчины. Он шел, слегка покачиваясь, пьяный, что ли. Пьяных я боюсь. Всегда старательно обхожу и в разговоры, Боже упаси, не вступаю, но сейчас мне было все равно. Вот он подошел поближе, и что-то в его облике мне показалось знакомым. Нет! Только не он! Это же Андрей. Меня охватила паника. Я уже решила драпануть, но поняла, что не смогу бежать, даже идти не было сил. Придется изображать потерю памяти. И будь, что будет. Надо постараться прогнать страх, быть естественной и изобразить глупую улыбку. Я растянула рот до ушей, показав свои великолепные зубы……Еще несколько минут такой улыбки, и я сверну себе челюсть. Ну, скоро он подойдет? Чего медлит?

Он подошел как-то неуверенно, все так же покачиваясь. Приглядевшись к нему, я увидела, что он тоже улыбается, причем совершенно идиотской улыбкой.

– Скажите, пожалуйста, что это за место? – Спросил он меня, делая вид, что не узнает. Издевается, что ли?

– Я не знаю, – неуверенно ответила я и добавила – А Вы не местный?

– Не уверен, – мои глаза округлились, – не знаю, кто я, – с раздражением ответил он. «Вот так фокус. Это же была моя идея. Это я должна была потерять память. Значит, теперь я могу не терять ее. Что же делать? – лихорадочно думала я. «А вдруг он притворяется? На всякий случай я тоже буду изображать потерю памяти, то есть легкий дебилизм».

– Видите ли – проникновенно начала я, – дело в том, что я тоже забыла свое имя. Все иду, иду, не зная куда. Так хорошо, что вас встретила, – и постаралась дружелюбно улыбнуться. Мышцы лица уже заболели от улыбки. Интересно, как же американцам удается постоянно скалить зубы. Вот придурки. А, может быть, от этого тренируются мышцы лица? Тогда беру свои слова обратно.

– Куда Вы направляетесь? – Вывел из задумчивости голос Андрея.

Я посмотрела, откуда он пришел, и показала в противоположную сторону.

– Ой, у Вас кровь, – я увидела его разбитую голову. Во мне даже жалость шевельнулась. Я сунула руку в карман, в надежде обнаружить платок. Но его, как всегда, там не оказалось, зато вытащила бумажку в пятьдесят рублей. Тогда я решила пошарить в другом кармане, вдруг еще что-нибудь обнаружу, сотовый, например, но, тщательно исследовав содержимое карманов, я пришла к выводу, что ничего лишнего с собой не ношу, только ключи и полтинник. Подняв нечаянно глаза на свое спутника, увидела, что он в задумчивости уставился на деньги.

– А это что? – огорошил он меня. —

Что? – не поняла я.

– Вот это, – и ткнул пальцем в мой полтинник.

«У-у, как запущенно», – чуть не вылетело у меня. «Похоже, действительно, ничего не помнит.

– Это деньги. Пятьдесят рублей, – объяснила я, внимательно наблюдая за его реакцией.

– А-а, – равнодушно протянул он.

– Послушай, давай посмотрим в твоих карманах. Может у тебя документы есть? – Документы у него были в визитке, это я точно помню, надеюсь, что сотовый в кармане. Он стал шарить в брюках, выудил несколько мятых десяток, и о радость, телефон. Телефон, видимо пробудил в нем воспоминания, поскольку он воззрился на него в немом экстазе.

Пока в башке у него не просветлело, я быстро схватила телефон и стала набирать свой номер.

– Где ты? – Услышала я Сашин голос.

– Я не знаю! Понимаешь, Я вчера пошла за хлебом, а этот меня в машину заманил и увез, наверное, далеко. Машина врезалась в дерево, я убежала, чуть в болоте не утонула, – я старалась побыстрее все рассказать, боясь, что связь прервется, но, посмотрев на Андрея, онемела, потому, что он очень осмысленно и со злобой смотрел на меня.

– Света! Света! – кричал Саша. – Кто он?!

– Бурков, – только успела сказать я, как Андрей вырвал телефон у меня из рук и начал топтать его ногами. – Ты что?! Придурок! Мы не выберемся отсюда! – набросилась на него, стала отталкивать, пытаясь спасти трубку. Он вдруг успокоился и странно посмотрел на меня

– Ты кто?

«Ну, все, приехали. Похоже, он действительно сбрендил». Я ползала по траве, собирая остатки сотового. Корпус треснул, но может быть работает.

– Ты кто? – «Опять, ты кто»

– Фани Каплан, вот кто, можно просто Фаня, – веселилась я.

– А я кто?

– А ты Володя Ульянов, – и состряпав свирепую рожу, пригрозила, – Еще раз спросишь «ты кто», я тебя убью. Понял?

Он попятился и закивал головой.