Сотрудник агентства «Континенталь» - Хэммет Дэшил. Страница 34

Потратив несколько часов на поиски, я нашел наконец и Люси Кой, помощницу доктора Эстепа. Это была маленькая серьезная женщина лет тридцати. Она повторила мне только то, что я уже слышал от Вэнса Ричмонда. Вот и все об Эстепах.

И я отправился в отель «Монтгомери» в надежде, что все-таки удастся узнать что-либо о письме, отправленном доктором накануне смерти. Судя по всему, письмо было адресовано его первой жене. Говорят, что чудес не бывает, но я привык проверять решительно все.

У администрации отеля я был на хорошем счету. Настолько хорошем, что мог попросить обо всем, что не очень далеко выходило за дозволенные законом границы. Поэтому, приехав туда, я сразу же отыскал Стейси, одного из заместителей главного администратора.

– Что вы можете рассказать о некоей миссис Эстеп, недавно поселившейся у вас? – спросил я.

– Сам я ничего не могу рассказать, – ответил Стейси. – Но вот если вы посидите тут пару минут, я постараюсь разузнать о ней все, что можно.

Стейси пропадал минут десять.

– Странно, но никто ничего толком не знает, – произнес он, вернувшись. – Я расспросил телефонисток, мальчиков-лифтеров, горничных, портье, отельного детектива – никто не мог о ней сказать ничего определенного. Она появилась у нас в отеле второго числа и в регистрационной книге постоянным местом жительства указала Луисвилл. Раньше она у нас никогда не останавливалась. Похоже, плохо знает город. Наш сортировщик почты не помнит, чтобы она получала письма, а телефонистка, просмотрев журнал, заявила, что никаких разговоров эта женщина ни с кем не вела. Дни она проводит обычно так: в десять – чуть раньше или чуть позже – уходит из отеля и возвращается лишь к полуночи. Судя по всему, друзей у нее здесь нет, поскольку к ней никто не заходит.

– Сможете проследить за ее почтой?

– Конечно, смогу!

– И распорядитесь, чтобы девушки из администрации и телефонистки держали ушки на макушке, если она с кем-нибудь будет говорить.

– Договорились!

– Она сейчас у себя?

– Нет, недавно ушла.

– Отлично! Мне очень хотелось бы заглянуть на минутку в ее номер и посмотреть, как она там устроилась.

Стейси хмуро взглянул на меня и, кашлянув, спросил:

– А что, это действительно так необходимо? Вы знаете, что я всегда иду вам навстречу, однако есть вещи, которые...

– Это очень важно, Стейси, – уверил я. – От этого зависит жизнь и благополучие еще одной женщины. И если мне удастся что-нибудь разнюхать...

– Ну, хорошо, – согласился он. – Только мне нужно предупредить портье, чтобы он дал знать, если вдруг она надумает вернуться.

В ее номере я обнаружил два небольших чемоданчика и один большой. Они не были заперты и не содержали ничего интересного – ни писем, ни каких-либо записей, ни других подозрительных предметов. Следовательно, она была уверена, что рано или поздно ее вещами заинтересуются.

Спустившись в холл отеля, я устроился в удобном кресле, откуда была видна доска с ключами, и стал ждать возвращения миссис Эстеп.

Она вернулась в четверть двенадцатого. Высокая, лет сорока пяти – пятидесяти, хорошо одетая. Волевые губы и подбородок ее отнюдь не уродовали. У нее был вид твердой и уверенной в себе женщины, которая умеет добиваться своего.

На следующее утро я вновь появился в отеле «Монтгомери», на этот раз ровно в восемь, и снова уселся в кресло, откуда виден лифт.

Миссис Эстеп вышла из отеля в половине одиннадцатого, и я на почтительном расстоянии последовал за ней. Поскольку она отрицала, что получила письмо от доктора Эстепа, а это никак не укладывалось в моей голове, я решил, что будет совсем неплохо последить за ней. У детективов есть такая привычка: во всех сомнительных случаях следить за подозреваемыми объектами.

Позавтракав в ресторанчике на Фаррел-стрит, миссис Эстеп направилась в деловой квартал города. Там она бесконечно долго кружила по улицам, заходя то в один, то в другой магазин, где было народу погуще, и выбирая самые оживленные улицы. Я на своих коротеньких ножках семенил за ней, как супруг, жена которого делает покупки, а он вынужден таскаться за ней и скучать. Дородные дамы толкали меня, тощих я толкал сам, а все остальные почему-то постоянно наступали мне на ноги.

Наконец, после того, как я, наверное, сбросил фунта два веса, миссис Эстеп покинула деловой квартал, так ничего и не купив, и не спеша, словно наслаждаясь свежим воздухом и хорошей погодой, пошла на Юнион-стрит.

Пройдя какое-то расстояние, она вдруг остановилась и неожиданно пошла назад, внимательно вглядываясь во встречных. Я в этот момент уже сидел на скамейке и читал оставленную кем-то газету.

Миссис Эстеп прошла по Пост-стрит до Кейни-стрит. Причем она останавливалась у витрин, рассматривая, – или делая вид, что рассматривает, – выставленные товары, а я фланировал неподалеку: то впереди, то сзади, а то совсем рядом.

Все было ясно. Она пыталась определить, следит ли кто-нибудь за ней или нет, но в этой части города, где жизнь бьет ключом, а на улицах много народу, меня это мало беспокоило. На менее оживленных улицах я, конечно, мог бы попасть в ее поле зрения, да и то совсем не обязательно.

При слежке за человеком существуют четыре основных правила: всегда держаться по возможности ближе к объекту слежки, никогда не пытаться спрятаться от него, вести себя совершенно естественно, что бы ни происходило, и никогда не смотреть ему в глаза. Если соблюдать все эти правила, то слежка – за исключением чрезвычайных случаев – самая легкая работа, которая выпадает на долю детектива.

Когда миссис Эстеп уверилась, что за ней никто не следит, она быстро вернулась на Пауэлл-стрит и на стоянке Сан-Френсис села в такси. Я отыскал невзрачную машину, сел и приказал ехать следом.

Мы приехали на Лагуна-стрит. Там такси остановилось, она вылезла и быстро поднялась по ступенькам одного из домов. Мое такси остановилось на противоположной стороне, у ближайшего перекрестка.

Когда такси, привезшее миссис Эстеп, исчезло за углом, она вышла из дома и направилась вверх по Лагуна-стрит.

– Обгоните эту женщину, – сказал я.

Наша машина начала приближаться к шедшей по тротуару миссис Эстеп. Как раз в тот момент, когда мы проезжали мимо, она подошла к другому дому и на этот раз нажала звонок.

Это был четырехквартирный дом с отдельным входом в каждую квартиру. Она позвонила в ту, что на правой стороне второго этажа.

Осторожно поглядывая сквозь занавески такси, я не спускал глаз с дома, а шофер тем временем подыскивал подходящее место для стоянки.

В семнадцать пятнадцать миссис Эстеп вышла из дома, направилась к остановке на Саттер-стрит, вернулась в отель «Монтгомери» и исчезла в своем номере.

Я позвонил Старику, главе Континентального детективного агентства, и попросил выделить помощника. Надо выяснить, кто живет в доме на Лагуна-стрит, в который заходила миссис Эстеп.

Вечером моя подопечная ужинала в ресторане отеля, совершенно не интересуясь, наблюдают ли за ней. В начале одиннадцатого она вернулась в свой номер, и я решил, что на сегодня моя работа окончена.

На следующее утро я передал свою даму на попечение Дику Фоли и вернулся в агентство, чтобы поговорить с Бобом Филом, детективом, которому было поручено выяснить все о владельце квартиры на Лагуна-стрит. Боб появился в агентстве в одиннадцатом часу.

– В этой квартире окопался такой себе Джекоб Лендвич, – сказал он мне, – судя по всему, блатной, только не знаю, какого профиля. Водится с Хили-Макаронником – значит, наверняка, блатной. Раньше крутил по мелочам, а теперь шпарит с игровыми. Правда, и Пенни Грауту не очень-то можно верить: если он почует, что можно наварить на «стуке», то не постесняется и епископа выдать за взломщика...

– Ладно, давай о Лендвиче.

– Он выходит из дому только по вечерам; деньжата водятся. Вероятно, подпольные доходы. Есть у него и машина – «бьюик» под номером 642 – 221, который стоит в гараже неподалеку от его дома, но Лендвич, кажется, редко им пользуется.