Бригада - Форстчен Уильям Р.. Страница 8

— Если бы я был уверен, сэр, что мы сможем удержаться на фланге, я бы так и поступил. Но, чтобы сохранить позиции у Капуа, нам необходимо как минимум четыре корпуса, особенно с учетом того, что река замерзла. Бантаги могут атаковать нас вдоль тридцатимильной линии фронта между лесом и холмами на юге. Для этого они уже обходят нас с фланга и на юге. В случае, если им удастся перейти реку в лесу, через несколько дней у нашего фланга будет не один умен, а пять или шесть. Мы увязнем в борьбе, фронт начнет расширяться на запад, бантаги возьмут нас в окружение и перекроют железную дорогу. Мы должны уйти оттуда сейчас.

— То есть ты не можешь сказать, сколько сил Гаарк бросил на фланги? — спросил Марк.

— Это вопрос тактики, сэр, а Гаарк очень талантливый тактик.

— Не пора ли нам воспользоваться разведывательными дирижаблями? Их машины постоянно следят за нами. А где же наши?

Некоторые командиры подразделений закивали, а Эндрю посмотрел на Джека Петраччи, который проделал путь от Суздаля до Рима только для того, чтобы услышать этот один-единственный вопрос.

— Я бы очень хотел летать, — сказал Джек. — Мне до чертиков надоело сидеть в Суздале и проводить испытания новых дирижаблей.

— Так испытай один из них там, где надо, над линией фронта, — заявил Марк. — Всего один полет — и мы узнаем, обходят нас с флангов или нет.

— Во-первых, чтобы подготовить машину к полету, мне понадобится не менее двух дней. И потом, как только я взлечу, Гаарк поймет, что мы разработали новую конструкцию дирижабля, гораздо лучшую, чем у них, и фактор неожиданности пропадет. Пока не умер Чак Фергюсон, мы то и дело говорили, что прежде чем запускать новые дирижабли в небо на встречу с машинами Гаарка, необходимо сначала изготовить несколько десятков, чтобы, встретившись с ними, бантагские летчики больше никогда не вернулись на землю. То же и с недавно запущенными в производство броневиками. Сначала их нужно изготовить в большом количестве, затем нанести смертельный удар. Если я сейчас вылечу на новой машине, нам нечем будет удивить их после.

— Но речь идет о том, что война может быть проиграна, а Рим разрушен.

Эндрю поднял руку.

— Наша конечная цель, Марк, выиграть не только эту кампанию, но и всю войну. Я хочу, чтобы не менее пятидесяти дирижаблей одновременно вылетели навстречу Гаарку. Вылет одной-двух машин нас не спасет, а им даст информацию для размышления. Поэтому как мне ни жаль, но воздушный флот пока останется на земле. Кроме того, нам не нужно разведывать то, что мы и так уже знаем. Бантаги обходят Капуа с фланга, и мы теряем позиции. Нам необходимо немедленно эвакуироваться.

Марк огляделся в поисках поддержки, но заявление Эндрю было настолько убедительным, что все согласно закивали.

— Даже сейчас они продолжают выходить из леса на западном берегу реки и замыкать окружение. Мы послали вслед за ними конную дивизию, а наши броневики заняли оборону вдоль железной дороги, но сегодня же все наши силы должны переместиться из Капуа в Рим.

Эндрю не сказал, что уже отдал приказ о перемещении всех резервных подразделений и боеприпасов.

— Но мы говорим о втором по величине римском городе, — возмутился Марк, — и это вопрос чести. Почему бы нам, в свою очередь, не обойти их с фланга и не вернуть себе Капуа?

— Хотя бантаги так же, как и мы, используют для передвижения железную дорогу, у них гораздо больше лошадей, так что одному нашему конному отряду они могут противопоставить десять, а то и двадцать своих. Что же касается чести, сэр, то в этом случае нас всех ждет смерть. Все население Капуа эвакуировано, город уже мертв.

— Какая же вторая причина, Эндрю, ты сказал, что их две? — вступил в разговор Калин.

— Эта проклятая зима. Как вы говорите, самая холодная на вашей памяти. Все реки замерзли, даже Великое и Внутреннее моря сковало льдом у северных берегов. Хотя бантаги — южное племя, они, как видно, более устойчивы к холоду, чем мы. За последние тридцать дней от холода и легочных инфекций погибло больше людей, чем во время сражений.

— А где они берут корм для животных?

— Лошади сами находят траву под снегом. И не забывайте, что бантаги не так от них зависят, как мерки или тугары. Когда силы животного истощаются, его забивают и съедают. А вооруженный воин может сражаться и пешим.

— И куда мы будем отступать? — спросил Марк.

— Сюда, — почти шепотом ответил Эндрю.

Воцарилась тишина. Все присутствующие поглядывали на Марка, потрясенного словами Эндрю.

— Перед отъездом я убедил Конгресс, что мы удержим Капуа, — сказал Калин.

— Ничего не выйдет. — Эндрю отрицательно покачал головой.

— Хотя бы попытайся, черт возьми! — закричал Калин.

Вздрогнув от неожиданности, Эндрю с недоумением посмотрел на своего главнокомандующего. На протяжении трех войн Калин только однажды не согласился с его решением. После поражения на линии Потомака у президента не выдержали нервы, и он позволил себе слегка упрекнуть Эндрю.

— Я знаю, что для вас, военных, это не имеет значения, но в этом вопросе есть и политическая сторона.

— Ты тоже когда-то воевал, — огрызнулся Пэт, и Эндрю подумал, что еще одно слово, и придется заставить Пэта замолчать.

— Продолжайте, пожалуйста, мистер президент. — Тон Эндрю был подчеркнуто официальным.

Калин поднялся и, не отрывая взгляда от Эндрю, продолжал:

— Ты же знаешь, что эта война не пользуется такой популярностью у народа, как предыдущая.

— Потому что в прошлый раз эти подонки взяли за горло каждого мирного жителя и мы были их единственной надеждой на из6авление, — вставил Пэт.

— Генерал О'Дональд, вам не давали слова, — не выдержал Эндрю.

Пэт покраснел и, кивнув, занял свое место.

— Они и сейчас взяли нас за горло, Пэт. Мы это знаем, но не все думают так же. Война — по крайней мере, для русских — велась за сотни миль от их жилья. Пока здесь не появились вы, янки, большинство крестьян никогда не уезжали дальше чем за десять миль от дома. Для большинства из них война шла как будто в другом мире. Но с начала этой кампании мы уже потеряли шестьдесят тысяч ранеными и семнадцать тысяч убитыми. Такое же число людей мы потеряли под Испанией, и это притом, что данная кампания только началась. Русские выдохлись.

— Я знаю, мистер президент, но что вы можете предложить взамен?

Калин замялся, и Эндрю понял, что он чего-то недоговаривает.

— Посмотрите на карту. Допустим, вы оставите оборонительную линию в Капуа, над которой тысячи людей трудились месяцами. И что потом? Если наша армия отступит к Риму, бантагам откроется путь к Испании. Оттуда они в любой момент могут пойти на Суздаль.

— Я подумал об этом. Надеюсь, что именно так они и сделают.

— Что?! — Калин был потрясен.

— Мы займем позицию у бантагского фланга и перережем им путь. Как вы помните, весь путь от Испании до Кева — это открытая степь и больше ничего.

— Но ты же говоришь, что, если понадобится, они будут есть лошадей.

— А на чем им потом воевать? Они могут послать легкую конницу и лучников, но с ними справятся даже ополченцы, стерегущие кордон вдоль Белых холмов. Бантаги окажутся за шестьсот миль от своей железнодорожной жилы, а в этом случае их ждет поражение. Принцип ведения войны кардинально изменился за последние десять лет. Орды вынуждены равняться на нас в создании более совершенного оружия. Но новое оружие обладает не только достоинствами. Оно предполагает наличие материально-технической базы. Орды больше не могут воевать, переезжая с места на место, они, так же как и мы, привязаны к центру снабжения.

— Не собираешься ли ты оставить и Рим, Калин? — поинтересовался Марк.

Эндрю посмотрел на двух политиков, сидящих друг против друга за столом. Несмотря на то что один из них был президентом Республики, а другой вице-президентом, они рассуждали как лидеры двух дружественных, но независимых государств. Мурашки побежали по спине Эндрю: «Неужели это начало крушения мечты?»