Том 21. Поцелуй мой кулак - Чейз Джеймс Хедли. Страница 69

— О! — удивленно протянула она и удалилась.

— Это Лаура, дочь Максисона. Отец ее обожает. А между тем в ней нет ничего особенного.

Я пожал плечами.

— Если бы у тебя была дочь, ты бы тоже обожал ее, не думая о красоте.

— Ты прав, — согласился Тим.

Дверь отворилась, и мужчина средних лет, худой и сутулый, смотрел на нас с порога.

— Добрый вечер, — сказал он. — Что вам угодно? Я чем-нибудь могу вам помочь?

— Да, — я рассматривал его. Он был плешив, с большим лбом и маленькими проницательными глазками. Очень близко поставленными к переносице. У него было лицо, весьма подходящее для человека его ремесла, и вместе с тем довольно хитрое.

— Можем ли мы войти? — спросил я.

— Бог мой! — с некоторым колебанием сказал он, но все же отошел в сторону. — Прошу вас. Хотя сейчас и не самое подходящее время, чтобы говорить о делах, — добавил он.

— Лучше поздно, чем никогда, — заметил Тим, чтобы хоть что-то сказать.

Мы прошли коридор и оказались в маленькой приемной, украшенной зеленым ковром. Воздух здесь был довольно затхлый, и к тому же чувствовался какой-то специфический запах. Максисон включил свет и встал возле витрины с миниатюрными гробиками.

— Итак, господа, — нервно проговорил он, теребя галстук, — чем могу быть полезен?

— Мое имя Честер Кейн, если это вам что-нибудь говорит.

Он сделал резкий шаг назад, прижав руки ко рту. Страх перекосил его лицо в гримасе ужаса. Его худое, почти скелетообразное лицо приняло оттенок позеленевшего сыра.

— Не пугайтесь, — продолжил я, внимательно рассматривая гробовщика. — Я пришел, чтобы сделать вам конкретное предложение. Достаточно выгодное для вас, смею уверить.

Он молчал, стуча зубами.

— Прошу вас… — наконец проблеял он. — Покиньте мое заведение… я не могу иметь с вами дел…

Я пододвинул ему стул.

— Садитесь.

Он буквально рухнул на стул.

— Нравится вам это или нет, но мне хочется заключить с вами сделку, — сказал я. — Для начала мне нужно задать вам несколько вопросов. И, если у вас имеется хоть капля здравого смысла, вы на них ответите. Завтра в тюрьме вы должны забрать тело заключенной для похорон. Это верно?

Он задрожал, но упрямо набычил голову.

— Мне нечего вам сказать, — пробормотал он. — У меня официальная миссия в тюрьме, и я не нарушу своего обещания, если…

— Вы будете отвечать на вопросы? — я навис над ним, подобно горе. — Или мне придется забрать вас с собой?

Достав револьвер, я нацелил его в грудь Максисона. Одну секунду я опасался, что он потеряет сознание, но этого не произошло.

— Нет… нет… — начал он умоляющим голосом.

— Вы будете говорить?

Он слабо кивнул. Я убрал револьвер.

— О’кей. Но отвечайте быстро.

Он снова кивнул. Его дыхание напоминало дыхание астматика.

— Завтра в тюрьме вы должны забрать и похоронить заключенную?

— Да.

— В котором часу?

— В десять.

— А в котором часу вы должны прибыть в тюрьму?

— В девять тридцать.

— Как происходит вся эта процедура?

Он заморгал, но все же ответил:

— После вскрытия я и мой ассистент подготовим тело и, уложив в гроб, привезем сюда, чтобы передать родственникам.

— Тело будет находиться в прозекторской или в камере?

— В прозекторской.

Я скривился, хотя и ожидал подобного ответа. Это означало, что я должен привести мисс Уондерли в прозекторскую, что было весьма затруднительно.

— Гроб готов?

Он кивнул.

— Где он?

В тот момент, когда он вставал, до меня донесся характерный щелчок снятой телефонной трубки. Я тут же метнулся к двери, на ходу сказав Тиму, чтобы тот присмотрел за Максисоном. Вытащив револьвер, я пробежал коридор и, резко распахнув дверь, влетел в комнату. Тощая маленькая Лаура судорожно набирала номер. Увидев меня, она издала придушенный вскрик и окаменела. Я вырвал телефонную трубку из ее рук и положил на рычаги.

— Я и забыл о вас, — улыбаясь, проговорил я. — Пытались вызвать полицию, не так ли?

Гримаса ужаса перекосила и без того некрасивое, бледное лицо девушки. Прижав руки к груди, она уже открыла рог, чтобы закричать.

— А вот этого не надо, — я приложил палец к губам. — Я хочу поговорить с вами.

Она все еще дрожала; но в глазах появилось удивление. Закрыв рот, она осталась стоять, устремив на меня взгляд испуганных глаз.

— Вы знаете, кто я такой, не так ли?

Ей удалось сделать утвердительный жест.

— Я не хочу причинять вам зла, но мне очень нужна ваша помощь. Не нужно меня бояться. У меня неприятности, и вы можете очень помочь мне.

Она еще больше удивилась, несколько раз моргнула, но ничего не сказала.

— Посмотрите на меня, — продолжал я. — У меня ведь совсем не злой вид, не так ли?

Я видел, как страх постепенно покидает девушку. Она выпрямилась.

— Нет, — прошептала она тихо.

— Вот видите. Вы читали то, что обо мне напечатано в газетах, не так ли?

Она кивнула.

— Вы знаете, что арестована мисс Уондерли и ей предъявлено обвинение в убийстве?

Она снова кивнула. Ее страх уступил место любопытству. Я вынул газету, в которой был помещен портрет мисс Уондерли, и показал ей.

— Как вы полагаете, она похожа на преступницу?

Она посмотрела на фотографию и вернула ее мне с задумчивым видом.

— Нет…

— Это не она убила Херрика и, разумеется, не я. Это политическое преступление, и его хотят взвалить на меня лишь из-за того, что я обладаю определенной репутацией.

Она перевела взгляд на свои руки и покраснела. Я испытующе смотрел на нее.

— Вы когда-нибудь любили, Лаура? — неожиданно спросил я.

Она вздрогнула.

— Да? — продолжал я после небольшой паузы. — И это плохо кончилось?

— Мой отец… — начала она.

— Ничего. Это меня не касается. Но если вы любили, то должны понять, что я сейчас испытываю, потому что люблю эту женщину. Я вытащу ее из тюрьмы, даже если взамен мне придется оставить там свою шкуру. И я вас очень прошу, помогите мне!

Она судорожно глотала ртом воздух.

— Но как? — спросила она, глядя на меня.

— Сейчас объясню. Выслушайте меня. Очень жаль, но я не вижу другого выхода. Жизнь женщины, которую я очень люблю, в опасности. Я сделаю все, чтобы спасти ее. Я увезу вас и буду держать в надежном месте до тех пор, пока мисс Уондерли не окажется на свободе. Это единственная возможность заставить вашего отца помочь мне. Я даю слово, что с вами ничего плохого не случится, и вы вернетесь домой через день или два.

Она подпрыгнула.

— Нет! Пожалуйста, не увозите меня!

Я подошел к ней и приподнял за подбородок.

— Вы все еще боитесь меня?

Она посмотрела на меня.

— Нет.

— Прекрасно. Пойдемте, мне нужно поговорить с вашим отцом. Я уверен, он мне поможет.

Мы вернулись в гостиную. Максисон со злостью и страхом смотрел на Тима, который напустил на себя вид гангстера из Чикаго. Но это у него не очень получалось.

— Ваша дочь очень умна, — сказал я. — А сейчас покажите мне гроб.

Он проводил меня в просторный зал. Гробы стояли на полу. Максисон указал на гроб, имитированный под эбеновое дерево, инкрустированный серебряными кружевами.

— Вот он.

Я поднял крышку. Внутри было чисто и лежал толстый матрац.

— Не кажется ли вам, что это слишком дорогое удовольствие для того, кто кончил свои дни в тюрьме, — сказал я. — Кто оплатил расходы по похоронам?

— Ее муж, — ответил Максисон, щелкнув пальцами и краем глаза следя за Лаурой.

Я вынул матрац и критически обследовал внутренность гроба. Затем взял длинную отвертку и, вывинтив винты, убрал цинковый пол. Я измерил глубину и, наморщив лоб, попытался сделать несложный расчет.

— Вы могли бы достаточно быстро сделать двойное дно? — спросил я Максисона.

— Да… Но зачем? — удивился он.

— Не пытайтесь понять. — Я повернулся к Лауре, стоявшей с широко раскрытыми глазами рядом: — Не сделаете ли вы что-нибудь для меня, моя кошечка? — спросил я, похлопывая по гробу. — Лягте в него.