Боевой гимн - Форстчен Уильям Р.. Страница 21

Над городской стеной поднялись клубы белого дыма, и мгновение спустя снаряды внесли опустошения в передние ряды нападавших. Кони и всадники повалились на землю и были тут же растоптаны живой стеной, следовавшей за ними. Командиры уменов были целиком захвачены этим зрелищем, они выкрикивали ругательства и подбадривали своих, призывая их продолжить атаку.

На левом фланге перестрелка стала более интенсивной. В некоторых местах стрелки бантагов сбивались в кучу, и Гаарк многозначительно поглядел на Джамула, который кивнул, давая понять, что видит эту ошибку.

— Им необходимо еще подучиться, — негромко заметил Гаарк. Как бы для того, чтобы придать вес его словам, в центре одной из таких групп разорвался чинский снаряд, унесший жизни более десяти воинов. Цепь продолжала продвигаться вперед. Кое-где расстояние до городской стены было уже всего ярдов двести. Места павших воинов тут же занимали другие из задних рядов. Позади пехоты начала развертываться артиллерия, канониры наводили пушки на стены. Следя в бинокль за одним из орудийных расчетов, кар-карт увидел, как они открывают казенник и закладывают в ствол снаряд с мешочком пороха.

«Как примитивно, — подумал Гаарк. — Нам не хватает знания металлургии, чтобы изготовить стальные и медные гильзы для тяжелых снарядов». Командир расчета отдал приказ, один из артиллеристов при помощи винтового механизма опустил ствол под нужным углом. Командир сделал шаг назад, подняв вверх руку. Другой канонир вставил запал и отошел в сторону.

Пушка откатилась назад и скрылась в облаке дыма. Гаарк перевел взгляд на стену и довольно хмыкнул, увидев, что снаряд разорвался всего в нескольких шагах от главных ворот.

Кар-карт снова посмотрел направо. Умен был теперь всего в сотне шагов от стены, и всадники скатились с седел на землю, осыпая укрепления тучами стрел, затмившими небо. Некоторые из стрел были снабжены горящими наконечниками, и в городе взметнулись языки пламени. Но орудия, расположенные на стенах, продолжали поливать бантагов картечью, собирая обильную жатву убитыми.

Военачальники за спиной Гаарка разразились тревожными криками.

— Югба упал! — воскликнул один из них.

Гаарк навел бинокль на сцену бойни под стеной, но багрового треугольного знамени уже не было видно.

— Послать туда спасательную команду и лекаря,- приказал Гаарк, и через несколько секунд на выручку раненым полетела санитарная повозка.

А на левом фланге артиллерия бантагов делала свое дело, разрушая стены и ворота. Некоторые пушки оборонявшихся были уже выведены из строя, одна из них, перевернувшись, лежала среди груды камней. Прицельным выстрелом ворота сорвало с петель, и Гаарк взглянул на Джамула, лицо которого озарилось торжествующей улыбкой.

— Я считал, что место командира умена среди его воинов, — презрительно заметил кто-то из толпы позади кар-карта.

— Больше так не будет, — развернулся в кресле Гаарк. — Пусть пример воинам подают командиры полков. Начальник над десятью тысячами будет руководить из тыла, наблюдая за битвой и контролируя ее. Что хорошего сделал Югба?

— Он умер бантагом, — последовал ответ.

— Он погиб, а стена перед ним еще держится. Это была глупая смерть. Смерть не означает победы, а мне нужна только победа!

Гаарк отвернулся и презрительным взмахом руки указал на хаос, творившийся на правом фланге. Всадники гарцевали у самой стены. Некоторые из них подъезжали прямо к укреплению и, вставая на седла, пытались залезть на стену. Перекрестный огонь с бастионов валил их на землю. Другие размахивали топорами у восточных ворот, рассчитывая прорубить их и прорваться в город. Большинству удавалось нанести всего один-два удара, прежде чем чины разрывали их на части картечью или заваливали сверху камнями. Сложенные из бревен навесы, призванные защищать осажденных от стрел сверху, горели, но чины продолжали упорное сопротивление, стреляя в бантагов из пушек и мушкетов и сбрасывая им на головы камни.

— Отзови их, — прошептал кто-то за спиной Гаарка. Кар-карт обернулся и смерил своих военачальников насмешливым взглядом.

— Как, вы хотите, чтобы я приказал отступить перед каким-то скотом? — саркастически поинтересовался он.

— Отзови их, мой карт. Эта бойня совершенно напрасна, — взмолился Кату, командир умена Буланых лошадей. По его глазам было видно, что он наконец все понял. Однако до многих других урок явно еще не дошел.

— Подождем еще немного.

Бой продолжался. На пятьдесят шагов по обе стороны от разрушенных западных ворот стена представляла собой груду дымящихся развалин. Не было видно ни единого чина, а дома за стеной пылали. Артиллеристы изменили направление стрельбы, начав обстреливать края бреши.

Воины из первой атакующей цепи вскочили с земли и короткими перебежками понеслись вперед, стреляя, вставая на колено и перезаряжая ружья. За ними катилась вторая волна нападавших, которые делали то же самое. Первые воины достигли развалин и начали перебираться через них. Некоторые упали, пронзенные чинскими пулями, но остальные не остановились и ворвались в город. С левого фланга к обломкам стены галопом устремилась колонна всадников, которые мигом домчались до бреши и, спешившись, присоединились к своим товарищам. Там, где раньше стояли западные ворота, сотня бантагов, забросив винтовки за спину, расчищала путь для своей артиллерии, тоже двинувшейся по направлению к городу. Мортиры, расположенные на холмах напротив западной стены, прекратили бомбардировку.

Гаарк поднялся на ноги и повернулся к своим военачальникам, не обращая внимания на побоище, все еще продолжавшееся на восточном фланге.

— Есть какие-нибудь вопросы? — спросил он,

— Это была бессмысленная бойня, — горько сказал один их них.

— Ты прав, — негромко согласился кар-карт, — но это было необходимо, чтобы вы поняли.

— Чтобы мы поняли?

— Да. Чтобы тебе и твоим друзьям наконец все стало ясно. Вот уже целых четыре года я говорю вам, что скот научился новым методам ведения войны, а вы нет.

— Они все изменили, эти бездушные подонки.

— И вы тоже должны измениться, или наши кости будут белеть на солнце по всей степи. Вот почему нам необходимо изготовить новое оружие и научиться владеть им. Сегодня треть нашего войска, двадцать уменов, вооружена ружьями и пушками, но вы до сих пор не осознали, что все это значит. Джамул, каковы наши потери?

— Я бы сказал, не больше двухсот убитыми и ранеными у западных ворот. Было бы еще меньше, если бы они не сбивались в кучи. Минимум тысяча на другом фланге, и они еще не захватили стену.

После этих слов воцарилось молчание. Гаарк с вызовом обвел военачальников взглядом, ожидая их реакции.

— Но зачем ты это устроил? — наконец решился спросить один из картов.

— Ты имеешь в виду эти учебные маневры? — процедил Гаарк. — Для того, чтобы вы увидели все своими глазами.

— Но специально вооружать скот, обучать их и пообещать им сохранение жизни, если они продержатся до темноты? Ради этого безумного представления ты только что убил и искалечил тысячу с лишним наших отборных воинов!

— Это сделал Югба, — спокойно парировал Гаарк. — Я не отдавал ему приказа атаковать таким образом. Он сделал это сам.

— Но ты его спровоцировал, мой карт.

— Точно так же поступят наши враги, когда мы встретимся с ними,- произнес Гаарк, — Учитесь и этому.

Он кивнул в сторону хаоса, творившегося у восточных ворот.

— О, в итоге они захватят город, но какой ценой? Вы сейчас видели именно ту ошибку, которую совершили тугары, а потом мерки. Они были слишком надменны и не верили в то, что люди могут их переиграть.

Высшие бантагские военачальники возмущенно зароптали.

— Да, я знаю, что вам больно это слышать. — Слова медленно, словно нехотя, слетали с языка кар-карта. — В конце концов, это ведь всего лишь скот.

Он улыбнулся.

— Несомненно, именно это и говорили себе наши сородичи, поначалу с презрением, а потом с ужасом, умирая на поле боя. «В конце концов, это ведь всего лишь скот».