Невеста на три дня - Шумовская Светлана. Страница 33

Прыжок. Еще один. Поворот. И первое тело, пораженное клинком Нила, уже бы осело на землю, но…

— Вот демон! — выругался Нил, одним скачком достигая Анри и поражая его противника. «Зачем я его спас?» — мысленно корил он себя, когда на него напали сзади. Один рывок. Резкий удар — и меч вонзился в сердце соперника.

— Спасибо, — одними губами прошептал Анри, при этом не издав ни звука.

— Сражайся в полную силу, — рыкнул на него кьерн Балуа. Странно, этот паршивец хотел отнять у него жизнь, так что заставило его спасти кузена? Но, увы, на раздумья не было времени.

Трое воинов начали оттеснять кьерна к костру. Под их натиском Нил отступал. Кое-как удалось перерубить одному из них связки на колене, но Нил неверно рассчитал угол падения раненого. Когда он упал под весом тела противника, не удержав равновесие, из укрытия вдруг выскочила Лея. Кьерн Балуа разом вспомнил все нецензурные слова, которые когда-либо слышал.

— Беги! — орал он ей, даже не зная, слышит ли она его.

Пока он отбивался от резкой атаки одного, другой двинулся к ней. Нил не успевал отрезать ему путь, но Лея смогла поразить его кинжалом. Значит, все-таки она умеет ими пользоваться! Кьерн мысленно похвалил ее и продолжил бой. В пылу сражения он не успел проследить за Леей, лишь только надеялся, что она успеет скрыться, пока он отвлекал воинов. По его подсчетам, осталось всего двое: тот, с которым сейчас сражается он, и другой, дерущийся с Анри. Как раз в то мгновение, когда Нил решил улучить момент и взглянуть на девчонку, его ранили. Кьерн еще даже не понял, куда пришлось ранение, почувствовал только легкое жжение в боку, а ноги неожиданно подкосились, и он начал падать.

Мужчина, поразивший его, хмыкнул.

— Я всегда знал, что ты слишком слаб для того, чтобы быть главным, — сказал незнакомец, и Балуа наконец понял, откуда он знает этот голос.

— Ритар, — ошарашенно прошептал он, а старый враг уже подносил острие клинка к его горлу, и Нил был готов принять смерть.

Вдруг раздался еле слышный хлопок, и фигуру стоящего над ним Далана Ритара перегнуло пополам, одновременно с этим голову Нила пронзила боль. Виски словно сжало тисками, и будто тысячи иголочек впивались в затылок. Кьерн Балуа улыбнулся сквозь эту знакомую боль и кое-как поднялся, пока второй воин суетился вокруг Ритара. Ее перенесло!

Оставалось только надеяться, что она в безопасности. Из-под холма уже поднимался Анри, брезгливо вытирая полой колета кровь, оставшуюся на острие.

Странно, но боль от выброса Леи отступила быстро — для Нила, а вот Ритар еще долго корчился и стонал на земле. Теперь Балуа знал две вещи: его враг не погнушался лично прибыть для проведения карательной операции над ним, и у него есть магический дар. Знать бы еще, умеет ли он его использовать.

— Это что, Ритар? — спросил Анри, разглядывая мужчину с длинными светлыми волосами, выбившимися из-под капюшона.

— Он самый, — ответил Нил.

— Что ты с ним сделал? На нем нет крови, — удивился Анри.

Балуа только коротко пожал плечами, не отвечая на этот вопрос, и поднес клинок к шее врага. От убийства его отвлек тихий женский стон. Балуа почти не удивился, когда обнаружил, что противник, покусившийся на Лею, — женщина. Он же предполагал ее наличие в отряде! Ритар вскочил, воспользовавшись секундной заминкой, но Анри успел перехватить его сзади и приставить к горлу клинок. Кьерн Балуа направился к леди и резко отдернул ее капюшон.

Действительно, леди… С тонкими аристократическими чертами лица, бледной, почти белой кожей и яркими огненно-рыжими волосами. «Странно, что она еще может стонать», — подумал Балуа. Кинжал Леи поразил ее в самое сердце: в подтверждение этого на рубашке было огромное, продолжающее расползаться пятно крови. Да и сам кинжал, по-прежнему торчащий в обмякшем теле, говорил о том, что леди должна быть уже мертва. Но Балуа не стал добивать женщину, а, обернувшись к Ритару, сказал:

— Кто это, Далан?

Ритар только сплюнул, демонстрируя свое нежелание отвечать на вопросы, но потом все же решил пообщаться.

— О том, что я покинул Саак, знает тьма народа, — хрипло сказал он. — И мой второй отряд, который стоит дальше по тракту, несомненно, доложит короне о моем убийстве.

— Мы лишь оборонялись, — противно улыбнулся Анри, в глазах которого уже бушевало предвкушение. Он являлся официальным наместником Ритара, и в случае его кончины Анри займет его место. А это значит, что он сразу получит одну из высших должностей.

Балуа же еще не определился, чего хочет. С одной стороны, в Ритаре точно есть магия, а в свете последних планов Нила лишать мага жизни было бы верхом глупости. Но, с другой стороны, Далан хотел убить его, и, более того, Нил был уверен, что дай ему волю, он и сейчас сделал бы это.

— Зачем ты хотел избавиться от меня? — спросил Нил. — Неужели все это ради теплого места под боком у Наара?

— Почему ты еще разговариваешь с ним? — не выдержал Анри. — Давай я просто убью его! Нашим словам поверят быстрее, чем кучке наемных убийц!

Кьерн Балуа задумчиво посмотрел на кузена и отрицательно покачал головой.

— Просто убить его — мало. — Ритар в кольце рук Анри заметно напрягся. — Я хочу знать правду о его мотивах, а еще мне очень интересно, кем была эта леди. — Нил обернулся туда, где лежала убитая женщина, и опешил.

Ему показалось, что леди на том месте больше не было. Подойдя ближе, он увидел, что на земле осталась лишь куча одежды и серебряный кинжал, который Лея метнула в обидчицу. Он нагнулся, стараясь закрыть собой необычное зрелище, чтобы не заметил кузен, и увидел маленького птенца — даже меньше того, которого нашла девчонка. Феникс смотрел на Балуа злым, совершенно осмысленным взглядом. Нил сам испугался своих догадок и поспешил отойти от места гибели рыжеволосой леди, пока Анри не заметил неладное.

— Я передумал, — уверенно сказал Балуа. — Я хочу убить его сам.

Анри снова улыбнулся и пригласил Нила занять его место за спиной Ритара. Кьерн с радостью поменялся с кузеном местами.

— Анри, сходи к реке, умойся, ты весь в крови. Я хочу остаться с нашим общим знакомым один на один.

Как ни странно, кузен послушался и удалился. Анри не хотелось смотреть, как Нил будет убивать Ритара. В смерти нет ничего красивого, к тому же ему действительно не помешало бы умыться.

— У тебя есть два варианта, — быстро зашептал Нил на ухо старому врагу. — Либо ты берешь своего феникса и даешь мне клятву верности…

Далан брезгливо поморщился. В голове Нила никак не укладывалось то, о чем он читал в древних фолиантах, — правда! Не верилось, что фениксы могут становиться людьми. Они хранители магии и ее носителей. Волновал вопрос: почему они появились именно сейчас? Откуда у Ритара феникс, к тому же взрослый, раз уже смог превращаться в человека. Сегодня он сам стал свидетелем возрождения птицы из пепла. Жаль, что у них всего один шанс на ошибку, хотя у людей нет и этого… Вероятно, с такой подпиткой силы феникс Леи тоже совсем скоро сможет превращаться.

— Зачем инквизитору возвращать магию? — все же спросил Ритар.

— Крамиилом издавна правили маги, последние полторы сотни лет — это просто печальное недоразумение, и я хочу вернуть все на свои места, — ответил Балуа. Странно, но он честно ответил на вопрос своего врага. — Хочу, чтобы ты понимал, и предупреждаю заранее: я сделаю все, чтобы все узнали о том, что у тебя есть дар.

— И эти слова я слышу от человека, который лично сжигал магов на кострах, — даже в такой ситуации умудрился съязвить Ритар.

— Решай быстрее, — прошипел Нил. — Ты не лучше меня. Мы оба совершали не слишком-то благородные поступки. Если бы я мог что-то изменить, то не стал бы носителем инквизиторской метки! Давно подозреваю, что с ней что-то не так.

Всем инквизиторам ставили особую метку. Чуть ниже груди, с левой стороны. Знак представлял собой перечеркнутую пятилучевую звезду. Звезда и была символом магии, лучи которой означали стихии: землю, воду, огонь, воздух и пятую, которую называли женщиной. Ведь именно из-за того, что пятым лучом магического «зла» считалась женщина, к ним применялись особо жестокие меры. Если мужчина с каплей дара мог в наказание получить епитимью или тюремное заключение (при наличии хороших связей и немалых денег), то женщин ожидало только пламя. Хотя некоторых ведьм сжечь не могли, а потому топили или расстреливали в упор, но таких было мало, на веку Нила — вообще всего одна, у нее и в самом деле был сильный дар. Так вот, метка… Нилу казалось, что она влияет на разум. Он не мог объяснить это, но желание убить человека с даром было просто невыносимым, несмотря на то, что он и сам был таким. Если же рука кьерна не поднялась убить мага, как сейчас, рядом с Леей, метка начинала жечь. За время, проведенное с девчонкой, Нил уже привык к этой боли и исполнять свою «миссию» не собирался. Примечательно, что боль, так же как и желание совершить казнь, возникала только после того, как инквизитор получал абсолютную уверенность в том, что дар в крови человека присутствует. Если наличие магии у кого-либо были лишь подозрениями инквизитора, то не происходило ничего. Это были только догадки Нила, ничем не подтвержденные, но он очень привык верить своему чутью.