Наваждение - Джексон Мелани. Страница 59

Джеки Глисон тем временем орал на раззявившего рот незадачливого насильника, чтобы тот убирался прочь с дороги. До него не дошло, что можно просто обогнуть стол. У нее же проблем с подвижностью не возникло. Пистолет легко выскочил из-за пояса этого болвана, и она просто обошла свой живой щит, чтобы всадить пулю в голову Джеки Глисону. В тот момент она не обратила внимание на необычность оружия — она была знакома с огнестрельным оружием всех времен и народов. Звук выстрела больно резанул по ушам, но все же она осталась довольна — это был один из многих звуков, означавших смерть врагов.

Часть ее была в ужасе от такого поведения, но была и другая, которая не возражала.

Выбор дался ей с трудом, но она все же решила застрелить мужчину, который до этого держал ее за правую руку. Насильник был ближе, но у того, второго, был пистолет, который он уже практически нащупал.

Время потекло как в замедленной съемке. Она была достаточно образованна, чтобы знать, отчего это происходит. Гипоталамус стимулировал работу гипофиза. Адреналин, а точнее адренокортикотропин, гормон, выделяемый гипофизом, растекался по ее телу, готовя мышцы к тому, чтобы сделать невозможное ради спасения своей жизни. А тем временем вампирский вирус, которым заразил ее Мигель, проснулся и радостно ринулся в бой. В ней моментально проснулась жажда крови, помогая и без того напрягшимся мышцам войти в автономный режим рефлексивных движений. Эта жажда требовала стремительных, агрессивных поступков. Она заставила палец нажать на курок, прежде чем Нинон успела взвесить в уме все плюсы и минусы и тихо-мирно сбежать без кровопролития.

Может, Нинон и смогла бы не выпустить тварь наружу, но решила позволить инстинктам управлять собой. Это была именно та помощь, за которой она сюда приехала, поэтому не стоило тратить время на раздумья о том, что же она натворила. Она почувствовала в себе невероятную свирепость и жажду жизни. Эта тварь сделает все, лишь бы остаться в живых. Чудовище внутри было прирожденным убийцей. А она нет.

Благодаря своим неестественно быстрым реакциям, она успела уложить второго мерзавца, прежде чем насильник смог до нее добраться. Звук выстрела получился очень громким, опасно громким, если учесть, что Сен-Жермен находился где-то поблизости. Но она не смогла бы врукопашную справиться со всеми четырьмя. Пока не смогла. Вампиризм в ней еще только набирал силы.

Она бросила быстрый взгляд на мужчину с порванной диафрагмой, чтобы убедиться, что он все еще лежит на полу и не представляет собой угрозы. Не стоило рвать ее любимое платье и кусать ее за плечо. За это она была на него особенно зла.

CD-плеер вдруг замолчал — с треском и шипением, которое обычно бывает при резком всплеске напряжения. Нинон посмотрела на руки и увидела, что вся светится таким нестерпимым светом, что еще немного — и комната загорится.

Черт! Теперь ничто не заглушит звуков выстрелов. Однако все может и обойтись, если Сен-Жермен, не останавливаясь, прошел дальше. Стены здесь были достаточно толстыми, чтобы поглотить звук. И все же не стоит рисковать, когда есть и другие способы. Оставалось расправиться еще с одним — если получится зайти сзади, ему можно просто сломать шею.

Она напряглась, готовясь к прыжку, как вдруг дверь слева открылась и в комнату ворвался еще один мужчина с пистолетом. Его рот и подбородок были в крови. Новая опасность! Но существу, завладевшему ее разумом, было уже все равно. Оно все рассчитало и решило, что и с этим тоже справится.

Но сначала нужно покончить с четвертым. Левой свободной рукой Нинон ударила насильника в нос, стараясь проломить череп. Затем, оттолкнувшись от мужчины, словно от перекладины, она взметнулась в воздух. Тут весьма кстати пришелся давно забытый удар каратэ, который как-то раз, будучи сильно пьяным, в надежде затащить Нинон в койку показал вышедший на пенсию секретный агент ЦРУ. Пятый даже не успел воспользоваться пистолетом, как ее правый каблук пробил ему грудную клетку и вонзился прямо в сердце. Он тут же свалился замертво.

Однако она не успела удержать равновесие и выдернуть каблук, поэтому, падая, он потащил ее за собой. Она даже вскрикнула от досады, что попала в ловушку трупа. Она со всех сил рванулась и услышала, как треснул, сломавшись, каблук.

Черт! Черт! Теперь еще и туфли развалились.

И тут до нее снова донесся звук отворяющейся двери. Она с отчаянной скоростью бросилась на звук, целясь в том направлении, благо пистолет все еще был в руке. Но все, что она успела, — это перевести дух, прежде чем человек, очень похожий на Сен-Жермена, направил на нее дробовик.

— Bonjour, Нинон. А теперь скажи «до свидания».

Это был голос Сен-Жермена, глаза Сен-Жермена.

Она нажала на курок, но пистолет оказался незаряжен. Она открыла было рот, пытаясь крикнуть, и бросилась на него, чтобы выбить оружие из рук, как раздался взрыв, и у Нинон на пути встала стена из ошметков плоти и крови, которая отбросила ее назад.

Думаю, Нинон не сразу осознала, что ее не застрелили и что это взорвался Сен-Жермен, забрызгав ее полуобнаженное тело кровью, а не она сама.

— Мигель? — спросила она с большой долей неуверенности в голосе. Я не могу винить ее за то, что она меня не узнала. Когда она видела меня в последний раз, мое лицо было цело и я не хромал.

— Нам нужно идти. Ждешь вежде гули.

Я шепелявил. Левая половина лица меня не слушалась, мышцы были повреждены.

Я перепрыгнул через Сен-Жермена — на удивление, он был жив — и бросился к ней. Она не отшатнулась от меня — я сам остановился, заглянув ей в глаза. Взгляд Нинон был прикован к Сен-Жермену, ее трясло. Но не от страха. Она вся искрилась. Нет, не от сексуального возбуждения — скорее, это было другое вожделение. Передо мной было дикое животное, которое вот-вот сорвется с привязи. В ней наконец-то проснулся вампир. Думаю, я в состоянии понять, что она в тот момент испытывала. Мне и самому хотелось вспороть Сен-Жермену живот и вываляться в его крови. Раз уж на то пошло, мне хотелось бы порвать его на мелкие кусочки. А учитывая, что он был злейшим врагом Нинон, ее желание сделать это наверняка было гораздо сильнее.

Однако, даже если бы я и решился пойти на поводу у своих желаний, у нас просто не было времени исполнять прихоти собственных монстров. Вокруг еще хватало гулей.

Мои глаза наконец-то привыкли к темноте, и только сейчас я смог оценить масштабы побоища. Увиденное меня впечатлило. Пять трупов, не считая извивающегося на полу Сен-Жермена, который пытался подняться на ноги. Нинон была крайне напряжена. Неудивительно, что ее жажда крови так возросла. Я вообще поражаюсь, как она до сих пор не каталась в крови убитых ею созданий. При мысли об этом меня передернуло.

Сен-Жермен дотянулся до меня и схватил за больную ногу. Пользуясь тем, что минута молчания давно прошла, я забрал у Нинон пистолет, старый револьвер, и зарядил его лежащими в кармане патронами. Затем повернулся и выпустил всю обойму Сен-Жермену в голову. Покончив с этим, я сунул разряженный пистолет в карман. Затем взял ружье Джеки Глисона и разрядил и его тоже. Мелкокалиберное оружие, настоящие музейные экспонаты — в них даже не было магазинов, а каждую пулю нужно было заряжать отдельно. К тому же они не давали такого разрушительного эффекта, как мне хотелось бы.

Теперь вспоминаю, что в тот момент я как-то не задумался над тем, что привожу в действие своего рода приговор — расстреливаю преступника. Я думал лишь о том, что у нас закончились патроны. Прежде чем вернуться за Нинон, я отнес карабин с патронами в джип. И уже на обратном пути увидел гулей и Сен-Жермена. Я хотел было вернуться за карабином, но тут началась стрельба. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем пули сделали свое дело и Сен-Жермен наконец-то свалился на пол. Я снес ему почти полголовы, и он действительно был очень похож на мертвеца. И все же я ему не доверял. Меня переполнял первобытный ужас, и я больше не верил в действие законов природы. Он поднимется снова. Не знаю, что его оживляет, но тут дело не только в мозгах. Можете назвать мой страх беспричинным, но я не верил, что от Сен-Жермена так легко избавиться. Это не зомби, которого можно уложить одной пулей. А зло, настоящее зло, так просто не сдается. Это была вторая в мире вечная вещь.