Джокер в колоде - Пратер Ричард Скотт. Страница 27

— Вот это да! — вырвалось у меня. — Да, да, сэр, то есть мэм. Тогда у Джима была ночь что надо, не правда ли?

Что-то еще вертелось у меня на кончике языка, но Ева наклонилась вперед и — как я думаю, не совсем отдавая себе отчет в том, что вытворяет, — начала игриво покачивать плечами из стороны в сторону, при этом под блузкой творился такой перепляс, который обычно бывает, когда двое толкутся под одним одеялом.

Ева смотрела на меня, ее зеленые глаза горели фосфорическим пламенем, губы раздвинулись в ожидании, обнажив белые зубы, стиснутые так плотно, будто она зажала что-то между ними и давит, наслаждаясь моментом. Она сказала:

— О да, то была удивительная ночь, Шелл. Особенно… особенно когда я дала себе волю.

Она вытянула руки вверх, готовая сдаться, сомкнула их над головой, прогнула спину, слегка извиваясь и покачивая плечами.

Слова ее доходили до меня смутно. Я смотрел, вернее, таращился. Правда, мне только что выпало несколько восхитительных минут с Лори, прекрасной Лори Ли. Но давайте не будем идиотами и ханжами; даже доведенный до исступления, чувствующий головокружение жених перед самой брачной ночью изрядно удивится, обнаружив, что случайно попал в центр лагеря нудистов, и начнет, уверен, вертеть головой в надежде увидеть хотя бы одним глазком что-нибудь эдакое. Мельком и чтоб никто не заметил. Это — да поможет нам Бог — я бы назвал природой зверя. Ну и что тут такого? А ведь я просто смотрел. Во всяком случае, пока что.

Ева позвала:

— Шелл!

— Да?

— Почему бы нам…

— Да?

— Не закончить начатую игру… самим. Нам даже не нужно начинать все сначала. Мы можем продолжить с того места, где остановились.

— Что… что ты имеешь в виду? Она хихикнула.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Нам даже не нужны карты — в конце концов, я уже все проиграла, все, до последней пуговицы. Мне больше нечего терять.

Не исключено, что она так и думала, хотя — вряд ли.

А Ева — я понял — развивала атаку.

— Это можно назвать… ну… чем-то вроде… мероприятия в эдемском саду, а?

Я глуповато, почти беспомощно улыбнулся.

— Ты мог бы стать первым мужчиной…

Ага, так я и поверил, заливай про первого мужчину.

—..и, в конце концов, я ведь Ева.

— Змея… случайно, здесь нет?

— Ты мог бы быть дьяволом.

— Я буду играть в ад.

Она захлопала в ладоши, как девочка в предвкушении подарка или лакомства.

— Прекрасно! Давай попробуем. Давай играть в ад!

— Нет.

— Нет?

— Да.

— Ты хочешь сказать… да?

— Нет. Я хочу сказать — нет.

Ее взгляд оледенел. Казалось, она на глазах превращается в айсберг.

— Значит, тебе не понравилась идея?

— Что ты, идея прекрасная. Но, поверь, я должен идти. Мне нужно бежать. Честно.

С полминуты она молчала, плотно сжав губы, ее глаза превратились в узкие щелочки — стилеты. Потом она тяжело вздохнула и, кажется, расслабилась.

— Ладно. Этого больше не случится. Попомни мое слово. — В ее тоне мне почудилась угроза. — Хорошо. Беги.

Она сидела, стиснув зубы, похоже, пар клокотал в этой женщине, как в перегретом чайнике. На краю столика рядом с ней стоял наполовину недопитый стакан, и вдруг она схватила его и выплеснула мне в лицо.

Ничего себе… И все же я не ударил ее. Меня нужно очень долго и сильно донимать, прежде чем я выйду из себя и врежу — тем более девице — как следует. Хотя, признаюсь, эта безумная мысль мелькнула у меня в голове. Я достал из кармана платок, с достоинством утерся, тяжело встал с кушетки и гордо зашагал к двери.

— Шелл! Подожди, пожалуйста. Ева вскочила, пошла следом и остановилась передо мной.

— Прости, будь добр. Это срыв. Нервный. Я была… ну, в общем, извини.

Я пожал плечами. Надеюсь, с приличествующим случаю достоинством.

— Ну правда, Шелл. Не знаю, что на меня нашло. Не нужно уходить с таким угрюмым видом.

— У меня вроде нормальный вид.

— Ты знаешь, что я хочу сказать. Друзья, Шелл? Забыто? Пожалуйста!

Я снова чуть двинул плечами.

— Почему нет?..

Мне стало ясно — а ведь во мне действительно ничего даже не екнуло. У Евы красивое лицо и тело, как у модели с суперобложки журнала, но я смотрел на нее так, словно она была… просто фигуристой статуэткой. Даже когда мы вчетвером играли в покер на раздевание, я понял, что чувствовал волнение и возбуждение лишь потому, что там была Лори.

Вполне могло быть, что поцелуй Лори взбурлил все мои соки, расстегнул мою «молнию» и так далее. А вылитый мне в лицо коньяк расстроил или охладил меня больше, чем любое грубое слово. Не знаю, в чем тут закавыка, но Ева как девушка в данный момент интересовала меня не больше, нежели севшая батарейка из фонарика. В ней просто не было воспламеняющего электричества. Что угодно внутри, но не огонь. У Евы всего хоть отбавляй: форма, дизайн, черты, внешнее сходство с чем-то эталонным. Но это не настоящее. Во всяком случае, на мой взгляд.

Поэтому мы с Евой кисло улыбнулись друг другу, я повернулся и вышел за дверь. И всю дорогу, пока неторопливо — и с достоинством! — шел к машине, я думал о Лори Ли.

Глава 15

Я завез Джиму документы, мы с ним немного потрепались, потом я вырулил обратно на Сансет, поехал в направлении Вайн, а оттуда добрался до Норт-Россмор.

«Спартан» выходит на Россмор, и иногда я паркую машину прямо перед отелем. Я вписался в свой пар ковочный отсек, вылез из «кадиллака» на цементную площадку и застыл на месте. Застыл лишь на миг, на одно мгновение. Или мне что-то привиделось, или почудился какой-то неожиданный звук, — я не стал дожидаться и гадать, что это было. Я нырнул вперед и в момент падения резко сунул правую руку за пазуху, нащупав рукоятку пистолета.

Не успел я приземлиться, как вокруг посветлело и воздух взорвался оглушительными выстрелами. Где-то за отелем вспыхнул яркий свет, пуля или ядро пронеслось вдоль узкой аллеи всего в десяти ярдах от меня. Это был громкий, резкий и сильный взрыв. И вновь — мощное пламя. Что-то распороло мышцу над ключицей, и я понял: бьют из дробовика.

Я нажал на спуск, снова нажал, целясь в то место, откуда хлынул поток вспышек. Я выстрелил еще два раза, а потом снял палец со спускового крючка, еще не зная почему. Наверное, подумалось мгновенно, он там не один. А раз так, то какого черта здесь пластаться с пустым пистолетом.

Я услышал глухой звук. И все. Ни стонов, ни движения. Кто-то визжал у меня за спиной в отеле. Зажглись огни, освещая территорию, и стало видно человека, лежащего ничком на аллее. Он не шевелился. Мигнул свет фар, и тут же заурчал двигатель машины, очевидно уже работавший на холостом ходу. И в тот же миг раздался пронзительный визг шин.

Я прыгнул в аллею и едва успел заметить красную вспышку: машина круто свернула влево, в направлении Россмора. Я увидел даже не ее, только свет задних фар.

— Шелл? — позвал меня кто-то из черного хода отеля.

Я крикнул через плечо:

— Звоните в полицию! Стрельба у отеля, машина движется в направлении Россмора.

Хлопнула дверь. Я подошел к лежащему ничком человеку и перевернул его на спину. Дробовик валялся рядом, и я пинком отбросил его в сторону.

Убийцу я никогда раньше не видел. Два красных пятна испачкали его рубашку цвета хаки. Одна пуля попала в рот, раскромсав губы, раздробив зубы, и вышла через шею. Судя по тому, как свободно болталась его голова, пуля, должно быть, пробила позвонки у основания черепа.

Вот почему, когда он упал, я не слышал никаких звуков, никаких стонов. Он уже был мертв, когда приземлялся с безжизненно повисшей головой.

Я слышал, как дергается у меня пульс в горле, висках и на запястьях; я чувствовал его лихорадочное биение даже в икрах. Облизнул губы и удивился, как у меня пересохло во рту. Я огляделся — вроде никого поблизости — и уставился на мертвеца.

Почти сразу же посыпались со всех сторон полицейские, и еще полицейские. Вопросы, и еще вопросы. Никто, включая меня, не имел представления о том, кого я застрелил. Полиция займется проверкой. Кровь струилась вниз по моей груди, рубашка набухала. Свинец из дробовика задел мышцу у основания шеи с левой стороны как раз над ключицей. Ранение не опасное, во всяком случае, кость не задета. Кто-то наложил на рану повязку.