Очень грязная история (СИ) - Бульба Наталья Владимировна. Страница 22
– Я могу узнать…
Объяснять, что свои источники информации я сдавать не собираюсь, в очередной раз его прервала:
– Мне нужны данные по этим женщинам.
На этот раз спорить он не стал, просто набрал что-то на комме.
Пока он отвлекся, я синхронизировала оба списка, свой и Шторма, разбила его на две части. В одну ушли те записи, где нужное мне поле было заполнено, во вторую – к сожалению, большую, остальные.
– Через час они у тебя будут.
Я отметила это уверенное «ты», кивнула в сторону экрана.
– Вот они ответы на ваши вопросы. – Посмотрела на несколько обескураженного Куиши (Шаевский удивленным не выглядел), добавила: – Осталось найти последний. Зачем они ему нужны?
Говорить о том, что мне известен человек, который разгадал и эту загадку, я не стала. Виктор и так сообразит, а Иари будет спать спокойнее, не догадываясь, кто скоро использует его Приам для своих взрослых игр.
* * *
– Узнаю крошку Элизабет! – расхохотался Валесантери, как только за Куиши закрылась огромная стеклянная дверь дома. – Стоило ей появиться на Приаме, как размеренная и добропорядочная жизнь шейхана-та растаяла без следа.
Я бросила взгляд на стоявшего у лестницы Виктора, прищурилась, пытаясь предугадать его возможную реакцию. Понадеявшись, что он поймет меня правильно, в два шага оказалась рядом с Горевски и… залепила ему звонкую пощечину.
Валесантери потер тут же заалевшую щеку ладонью, шмыгнув носом, уточнил:
– Это за меня и за Шторма, или мы будем получать по отдельности?
Его взгляд был таким… невинным, что мне только и оставалось, как вздохнуть и развести руками.
– Только тебе и только за то, что исчез не попрощавшись! – буркнула чуть слышно и отошла в сторону. Чтобы не повторить.
Валесантери суть моего маневра разгадал. Переглянулся с Шаевским – тот тоже оказался догадливым.
Смеялись все трое. Почему бы не расслабиться, пока была такая возможность.
Веселье оборвал Горевски. Резко, без видимого перехода.
Мы с Виктором тест прошли, отреагировали еще до того, как его лицо стало серьезным.
– Пока мама не вернулась, нам стоит…
Стиснула зубы, выругалась про себя.
У меня не было оснований для выводов, но до этого момента я была уверена, что Люсия в курсе того, чем занимается на Приаме ее сын.
Валесантери с оценкой моей реакции не ошибся.
– Догадываться и знать – разные вещи.
– Хорошо, – не стала спорить я. Не возвращаться же обратно в отель, подставляя себя и Куиши по полной. Да и Горевски должен был думать, прежде чем соглашаться приютить нас здесь, – все проблемы в одну кучу сваливать не будем.
Согласились со мной молча.
Разговор возобновился, когда мы поднялись на второй этаж, где находились наши с Виктором комнаты. Расположились в моей. В гостиной, предоставленной Шаевскому, сгрузили наши вещи, которые был вынужден собирать Куиши. Мы их пока не раскладывали, хотели проверить розыскника. У него была великолепная возможность подсунуть нам что-нибудь миниатюрное и мощное. Оставался вопрос: воспользовался он ею или нет.
– Ваш разговор я слышал, можете не повторяться, – как только мы вошли, предупредил Валесантери.
Я демонстрировать гнев не стала, была способна предположить, что уж в своем доме Горевски будет знать все, что ему необходимо.
С его талантами, да такой учитель…
Ну, Слава! Сколько раз я мечтала, что встретится на пути Шторма… стерва, которая сумеет обуздать его вольнолюбивый характер, но каждый раз обрывала себя. На этот раз поступила так же.
Какие бы чувства я к нему не испытывала, он был достоин толики счастья. За все, что делал и еще сделает.
Странно, но стоило вспомнить о Шторме, как тут же вернулись мысли и о Ровере, которые лишь изредка покидали меня с той памятной перепалки с Шаевским. Как Слава тогда сказал… Я девушек у друзей не отбиваю.
Разбираться сейчас в собственных чувствах было несколько несвоевременно, но все труднее становилось избавиться от ощущения, что сама идея о том, что Лазовски может испытывать ко мне больше, чем симпатию, казалась какой-то щемяще-трогательной.
– Раз слышал, – взялась я за планшет, вновь загружая нужные мне файлы и выбрасывая из головы все, что не имело отношения к делу, – значит, начнем с самого главного.
– С вопроса, зачем ему нужны бывшие вояки?
Криво улыбнувшись Шаевскому, заметила:
– На этот вопрос пусть отвечают другие. Наша задача…
– А ведь я тебе еще не рассказал про Лазовски, – перебил меня Валесантери. Посмотрев на Виктора, отошел к окну, облокотился на широкий подоконник. – Или он меня опередил?
Кто – «он», я уточнять не стала. Речь могла идти только о моем напарнике.
Шаевский тем, что узнал о нашем общем шефе во время операции на Зерхане, поделился. Вот только говорить об этом с Горевски мне не хотелось. Хватало того, что я сообразила, на какие именно аналогии он намекнул. Глава мегакорпорации не владел ментальными техниками, но это не делало его менее опасным.
– Это имеет какое-то отношение к нашим проблемам? – холодно поинтересовалась я, сделав вид, что ничего не поняла, и вывела на экран голографический снимок жены Ханри.
Все остальные женщины, которых я выделила в отдельную группу, имели с ней лишь отдаленное сходство. Я же… нет, копией не была, но если в сумраке бара, то можно и спутать.
– Ты же психопрофиль Ханри еще не смотрела? – развернулся Горевски у окна.
Виктор вопросительно приподнял бровь, уточняя, о чем это говорил Валесантери.
Опять вздохнула. Должна была догадаться, что информацию получу не только я, но и… еще один штормовский выкормыш.
Промямлила. То ли оправдываясь, то ли… смущаясь.
Только этого мне не хватало!
– Не хотела светить его перед Куиши.
– Малыш, – Горевски подошел ко мне, опустился на колени, улыбаясь, посмотрел мне в глаза, – ты когда повзрослеешь?
Он был прав! Но не в этот раз.
Ответила ему ухмылкой.
– У меня нет уверенности, что служба розыска Приама не связана с Ханри. Не сам Куиши, этот похож на ищейку, а не на гиену, но в его окружении точно есть продажная тварь.
Поднимался Валесантери медленно и уже не улыбаясь. А на Шаевского без слез вообще взглянуть было больно.
Не хотела, но, заметив единодушную растерянность, попросила:
– Ребята, может, вспомним, что я десять лет обходилась без нянек!
Ответа не дождалась, а вот понимание, что если немедленно не выдам все, что они так жаждали узнать, меня просто растерзают, становилось все явственнее.
Выдохнув, встала с кресла, обойдя вокруг замершего Горевски, прошлась из угла в угол.
Это не был мой прокол, но… я обязана была доложить Лазовски сразу, как только все произошло. Я не доложила.
Мое решение.
– Меня опознали.
– Что тебя? – прорычал Горевски.
Виктор, к которому я обернулась, ища поддержки, лишь чуть дернул губой – все в порядке.
– Меня опознали как журналистку Мирайя.
Валесантери выглядел еще взбешенным – играть роль грозного Шторма я тоже умела, но накал эмоций был уже не столь ярким.
– В баре Риашти?
Я подтверждать очевидное не стала, другого места просто быть не могло.
– Мне передали записку, пообещали горячий материал, намекнув, что ее хозяину уже все равно, кто им займется.
– Где она?
– Уничтожила, – вместо меня ответил Виктор. – За нами следили, мы ожидали провокации в любой момент.
Горевски молчал недолго, приняв объяснение.
– На мне – оперативное ведение. Через четыре дня здесь будет Лазовски, работать будет в открытую.
– Искать тебя? – не сдержалась я от сарказма.
Следствие было не нашей прерогативой. Для того чтобы сам руководитель отдела оперативного поиска покинул офис, нужна была веская причина. Находившийся в розыске Валесантери Горевски как раз подпадал под эту категорию.
Мой вопрос тот проигнорировал, продолжая традицию этой беседы. Она больше походила не на диалог, а на мешанину из реплик.