Недетские игры (СИ) - Бульба Наталья Владимировна. Страница 11

– Вы не только опасная женщина, но и очень проницательная, – чуть слышно произнес в ответ он. И добавил одними губами: – Моя госпожа.

Сладостная волна прошлась по телу, заставив вспомнить, что ко всему прочему я еще и женщина, представить, как его губы едва касаются кожи. Не поцелуй – игра, отдающая огненно-морозным ознобом.

– Я буду готова через семь минут, можете отправлять ко мне Шаевского, – не убрав с лица улыбки, отозвалась я.

Каптри – экземпляр, конечно, интересный, но лишь способом действий. В паре с Виктором он смотрелся вполне органично.

– Он уже подпирает дверь вашей каюты, – фыркнул тот и отключился, успев заговорщицки подмигнуть.

Будем считать, что ему повезло – моя ответная гримаса была не столь безобидной.

В семь минут я, естественно, не уложилась. Еще три потратила на то, чтобы закинуть пару ложек сухой смеси и запить все это половиной стакана воды. Настаивать было некогда, а сомнения, что завтракать-обедать мне придется не скоро, присутствовали.

Взгляд Шаевского, которым он меня окинул, когда я появилась, был далек от успевшей стать привычной бесстрастности.

– Провоцируете?

От улыбок уже болели скулы, но ситуация требовала напрячься. Получилось криво и язвительно.

– Кто-то уверял, что был в команде Майского. Могли бы и вспомнить, что я предпочитаю в одежде именно такой стиль.

Душой я не покривила, на мне были удобные эластичные брючки, нисколько не стесняющие движения, футболка с длинным рукавом и высокие ботиночки на шнуровке. Имитация, но уже несколько лет подряд не выходили из моды.

– В прошлый раз вырез вашей блузки не казался столь глубоким, – вскользь заметил Виктор и, не дожидаясь моей реакции, направился в сторону лифтовой шахты.

Хоть и могла сказать, что разница между блузкой и футболкой ему явно не известна, последнее слово предпочла оставить за ним. Только усмехнулась про себя: в эти игры я уже давно не играла.

В отличие от недовольного Шаевского Истер был рад моему появлению, еще раз подтверждая появившуюся у меня мысль о работе в паре. Этот вариант был вполне реальным: один усиленно пытался вызвать у меня раздражение, второй – расположить.

Указав на тот же терминал, за которым я сидела и вчера, сам Ромшез отошел к Виктору. Их разговор меня интересовал, но значительно меньше, чем срочный вызов от мнимой начальницы.

Когда подключилась к уже активированному каналу, Вали фурией металась по кабинету. Судя по царящему вокруг нее беспорядку, продолжалось это довольно долго.

– Ты решила отказать мне в работе? – вяло поинтересовалась я, когда она развернулась, чтобы вновь прорысить в мою сторону. – Или не знаешь, как сказать, что тебе не дали доступ к архиву?

Версия подруг рассыпалась на глазах. Впрочем, кто утверждал, что две стервы не могут найти общий язык?!

Прежде чем остановиться, Валенси успела сделать еще несколько шагов. Правда, уже в другом темпе.

– Ну, не дали, – прошипела она. – Сама немаленькая, разберешься. Я тебе хорошие кредиты за то и плачу, чтобы ты решала свои проблемы.

Я удивленно вскинула бровь, украдкой бросив взгляд на стоящую у командирского терминала парочку. Те продолжали увлеченно разговаривать, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Хотелось в это поверить, но я не торопилась идти на поводу собственных желаний. Серое мерцание защитного поля закрывало рабочий экран Истера.

– Тогда я просто и не знаю, что подумать! – облокотилась я на стол. Садиться не торопилась, оставляя себе простор для наблюдения.

От ее ответа зависело многое. То, что все шло не так, как хотелось бы Роверу, было уже понятно, достаточно посмотреть на Вали, но вот что конкретно?!

– Тварь! Он мне изменил! – прорычала Валенси.

Сказанное оказалось столь неожиданным, что я отшатнулась от экрана. Мое движение приметил Истер, повернулся, вопросительно приподнял бровь. Я была настолько ошеломлена, что не ответила даже успокаивающей улыбкой.

А Вали продолжила:

– Да с кем?! С той потрепанной шавкой, моей же секретаршей!

Выдохнув сквозь стиснутые зубы, заставила себя не стиснуть кулаки. А так хотелось!

Среди кодовых фраз известие об измене стояло наособицу. Мы все молили наших ангелов-хранителей, чтобы не довелось услышать. Еще бы, кому хотелось, чтобы тебя с потрохами сдали какой-нибудь спецслужбе.

Ровер это сделал.

Понятно, не по собственной воле. Чтобы Странник пожертвовал кем-нибудь из нас, его надо было загнать в угол. Но все равно обидно.

Можно было поискать в произошедшем и хорошее. В таких случаях действовал принцип: ты – мне, я – тебе, но… до второй части надо было еще дожить.

Как оказалось, переживать я начала раньше, чем стоило. Валенси шагнула прямо ко мне – бешеный взгляд, взъерошенные волосы, тяжело вздымающаяся грудь…

Мастерское исполнение! Подобной экспрессии невозможно было не верить.

– Отомсти им за меня! Отомсти! Чтобы запомнили до конца жизни…

Последние почести погибшему с доблестью…

Во всем этом сволочизме присутствовала только одна хорошая новость: мне давался полный карт-бланш. За все, что я сотворю на крейсере, грехи мне уже отпустили.

– Ты получишь их трупы, – чуть слышно прошептала я, успев заметить, как непроизвольно вздрогнул Шаевский.

Они меня слушали. Боюсь, спасти их это не могло.

*  *  * 

Что можно сделать на военном крейсере, особенно таком, как этот, чтобы тебя надолго запомнили?

Если без бряцания оружием и команды штурмовиков за спиной – практически ничего!

Что такое дисциплина, здесь знали. Начну ходить обнаженной – сделают вид, что так и было задумано. Попытаюсь заигрывать одновременно с несколькими… все и воспользуются возможностью.

На мордобой, дуэли и прочую чепуху, благодаря которой на корабле начнется чехарда, рассчитывать не приходилось. Парни хоть и обделены женским вниманием, но техниками контроля владеют точно не хуже меня. А если не помогут и они, то одной инъекции хватит как раз до конца полета.

Впрочем, у всего наличествовала оборотная сторона, в том числе и у порядка. Достаточно ее знать, чтобы выбить их из равновесия. Я – знала и собиралась своими знаниями воспользоваться. Это не значило, что в ход не пойдут обычные женские штучки, но лишь как вспомогательные средства.

Мысли пронеслись всполохами молний, варианты возникали, просчитывались, отбрасывались полностью или частично, оставшиеся блоки перекраивались, переставлялись, чтобы в конце получить вердикт – не жизнеспособен.

Я была уверена, что нерешаемых задач не существует, бывают только неинтересные или… такие, как эта, похожие на брошенный вызов. Страшная смесь: злость на Ровера и желание доказать ему же, что я справлюсь.

Мое одиночество было коротким, но его хватило, чтобы приблизительно представить план дальнейших действий. Многое зависело от той поддержки, которая должна была вскорости появиться. Чем больше чин и должность, тем больше возможностей. Чем меньше, тем более бедственным для них окажется результат.

Я даже успела поспорить сама с собой, кто именно произнесет кодовое слово. В списке из четырех кандидатов лидировал капитан крейсера. Он не имел отношения к спецуре.

Вторым шел Станислав Левицкий. Это уже на уровне интуиции.

На Виктора и Истера я даже не подумала. Один из них явно был старшим команды. И не факт, что Шаевский.

Первым ко мне подошел Ромшез. Посмотрел на потухший экран, затем на меня.

– Кажется, вы чем-то расстроены? – В его голосе прозвучало искреннее участие.

Я бы поверила, но он встал рядом так, что мне пришлось немного, но развернуться. Как раз настолько, чтобы мои ответы стали известны Виктору, который остался стоять у командного терминала.

– Я?! – За долю секунды с моей улыбкой произошло несколько метаморфоз. Сначала она была дежурной, затем – загадочной, потом – язвительно-торжествующей. – Что вы, капитан, скорее озадачена.