Алитет уходит в горы - Семушкин Тихон Захарович. Страница 7

Туматуге выхватил нож и быстро соскоблил ледяную корочку до самого дерева.

Алитет взял кусочек медвежьей шкуры и сам пробежал вдоль опрокинутой нарты, на бегу протирая полозья.

— Вот как надо!

Туматуге вылил остатки воды в бутылку и, заглаживая свою вину, угоднически передал ее Алитету.

Засунув бутылку за пазуху, Алитет сел на нарту. Собаки встрепенулись.

— Эгей! — крикнул Алитет, и упряжка, рванув нарту, помчалась вниз по склону.

Парни с завистью смотрели вслед быстро удаляющемуся Алитету.

Было на что посмотреть! Ради этого можно обморозить даже уши.

Алитет покупал собак у колымских каюров и платил за каждую по восемь и более песцов. На всем побережье не было лучшей упряжки. Кроме Алитета, никто не мог покупать таких собак. Он вел торговые дел а с кочевниками, каждую зиму он возил им моржовые кожи, ремни, обувь для пастухов. Он возил им товары из пушной фактории мистера Томсона и каждую зиму привозил из тундры множество лисьих и песцовых шкурок.

Когда же случалось охотнику вырастить хорошую собаку, она обязательно попадала к Алитету. Хорошую собаку нельзя было не уступить ему — все равно отнимет. Алитет любил отборных и рослых собак с крупным шагом. Собаки должны быть все ровные, чтобы они бежали след в след. На таких собаках не страшно ездить и в пургу.

Задрав морды, собаки ловили запахи зверей и мчались играя. Алитет был хорошо настроен. Всегда, когда он ехал к Чарли торговать, он чувствовал себя по-праздничному.

Глава шестая

Под склоном горы, на крутом, обрывистом берегу расположилось стойбище Лорен. Беспорядочно стояли здесь яранги. Одни — большие, куполообразные, крытые парусиной, другие — маленькие, с крышей из моржовых шкур. На окраине этого разбросанного стойбища стояли конусообразные яранги, заплатанные мешковиной, старой моржовой шкурой и кусками тюленьей кожи. В них жили охотники, которые никогда не наедались так, чтобы чувствовать легкую усталость и приятную леность, располагающую ко сну.

Хороших шкур не хватало. Каждый раз после моржового промысла охотники отдавали шкуры хозяину, владельцу байдары. Часть шкур вместе с мясом шла на еду. Зимой никакая одежда не согреет человека, если в желудок не натолкаешь моржового мяса.

За обрывом начинался низкий берег, засыпанный морской галькой и снегом. Здесь, почти у самого берега моря, в стороне от яранг стояла совсем необычная для этих мест постройка. Крыша и стены ее были из гофрированного оцинкованного железа. Этот железный дом принадлежал Чарльзу Томсону.

Чарли — как велел называть себя туземцам мистер Томсон — прожил здесь безвыездно более двадцати лет. Странная судьба занесла его в этот отдаленный чужой край. Еще молодым человеком в погоне за золотом он прибыл на Аляску.

На Аляске золото кружило всем голову, вскружило оно и ему. Среди золотоискателей ходила легенда о золотом человеке. Голова этого человека лежала на Аляске, шея проходила по дну Берингова пролива, туловище раскинулось на Чукотском полуострове, а ноги протянулись по берегам Охотского моря.

После того как налетевшие на Аляску чуть не со всего света авантюристы выдолбили всю золотую голову, Чарльз Томсон перебрался через Берингов пролив на малоизвестную Чукотку. По слухам, здесь было так же много золота, как и на Аляске.

Когда Чарльз Томсон впервые вступил на чукотскую землю, все его имущество состояло из кайлы и некоторых карманных приборов, необходимых золотоискателю. Чарльз Томсон хорошо знал, что золото даст ему возможность выбиться в деловые люди.

Но кайлить и промывать породу в пустынных холодных тундрах одному было очень трудно. Он знал, что жизнь одиночки-золотоискателя — сплошной риск. Завтра можно чертовски разбогатеть или сдохнуть с голоду, уподобясь старому голодному зверю.

Обосновавшись в стойбище Лорен, мистер Томсон очень скоро сделал одно чрезвычайно важное открытие, которое коренным образом изменило весь план его дальнейшей жизни; он увидел, как золото в виде дорогих мехов лилось в руки контрабандистов. Ничто не вызывало сомнений в выгодности этого, по его мнению, благородного занятия.

Контрабандисты предложили ему быть их агентом. Без единого цента, на основе простого джентльменского соглашения, он получил от них много товаров. Вскоре мистер Томсон женился на чукчанке и начал оседлую деловую жизнь в стойбище Лорен.

В следующее лето контрабандная шхуна не пришла. По слухам, она налетела в тумане на банку, [8] затонула, погибли и джентльмены, заключившие устный контракт с мистером Томсоном.

С этого счастливого времени мистер Томсон стал владельцем собственного счета в вашингтонском Докстер Хоттон, национальном банке. Его первый солидный вклад за проданные меха остался памятным ему на всю жизнь.

С тех пор прошло много времени, и та кайла, с которой он прибыл на Чукотку, теперь хранится на полке его магазина как талисман, приведший мистера Томсона в столь благодатный край.

Чарльз Томсон был уже достаточно богат и вел дела, по его собственному мнению, уже не с контрабандистами, а с настоящей безупречной торговой фирмой.

Каждое лето к нему из Америки приходила шхуна с товарами. Несколько дней подряд охотники, не разгибаясь, таскали с судна на берег разные грузы. Грузы долго лежали на берегу без охраны, и никогда еще не пропадал у мистера Томсона ни один кирпич чаю, ни один кусок сахару, ни одна плитка табаку. Здесь, на этих берегах, жил народ удивительной честности. Несмотря на огромную нужду в товарах, никому не приходила в голову мысль обворовать Чарли. А когда шхуна уходила, грузы перетаскивались в склады, не под замок, а просто для того, чтобы на товары не лил дождь, не сыпал снег, не развевал их ветер.

Каждое лето капитан шхуны вручал мистеру Томсону извещение, что на его текущий счет за прошлогоднюю пушнину зачислено десять — пятнадцать тысяч долларов. В долгие зимние ночи под вой пурги мистер Томсон с наслаждением пересматривал банковские бумаги.

Наглядевшись на них, он бережно укладывал бумаги в ящик с ценностями. Вклад был настолько велик, что одни проценты с него могли обеспечить дальнейшую жизнь. Двадцать лет назад он и не помышлял о таком счете. Мистер Томсон уже думал покинуть эту страну. Но желание заработать еще лишний десяток тысяч долларов из года в год отодвигало этот отъезд.

«И в самом деле, зачем мне уезжать отсюда? В этой стране, — думал мистер Томсон, — я, как представитель цивилизованного мира, на особом положении, как губернатор колонии. Уехать в Америку? Зачем? Чтоб потеряться в потоке миллионов не особенно счастливых людей? Нет! Я останусь еще на год».

Вокруг железного дома мистера Томсона стояло на приколе десятка полтора нарт. Псы лежали, развалившись после длительного пути. Охотники толпились около своих нарт и Делились всевозможными новостями. Внимание всех охотников, привлек парень Айе из Янракенота. В его калаузе [9] лежала шкурка редкого зверя — черно-бурой лисицы. Всех удивляло: почему Айе весел? Ведь, по приметам, добыча такого зверя предвещает близкое несчастье. Молод он еще. Не понимает.

Но Айе отлично знал все приметы. Он умышленно умолчал о второй чернобурке, которая также лежала в его калаузе, а пойманные сразу две черно-бурые лисицы, наоборот, приносят счастье. Поэтому и не печалился Айе.

Да и вообще перед торгом не мешает иногда прикинуться простачком, мало что понимающим в жизни. Любопытно посмотреть, как люди жалеют человека.

Охотники ждали сегодня хорошей торговли. Торг откроет Айе. Чарли так обрадуется редкому зверьку, что у него будет дергаться красный нос.

Высокого роста, черноглазый, с пробивающимися усиками, Айе держался не по летам важно. Не всякий же может принести Чарли Красному Носу чернобурую лисицу! Айе даже сел на видное место, когда перед торгом в сенках железного дома Чарли стал угощать людей.

Гостеприимный, радушный американец никому не отказывал в чашке крепкого чая с содовой галетой. Он угощал даже и тех охотников, которые приезжали сюда ради любопытства: поглазеть, как торгуют люди. Во всем этом был для мистера Томсона большой коммерческий смысл.