Русские электротехники - Шателен Михаил Андреевич. Страница 14

В 1809 г. Петров четырьмя академиками был выставлен кандидатом в экстраординарные академики, но Конференция по докладу непременного секретаря акад. Фусса не нашла возможным обсуждать кандидатуру Петрова, так как в числе представлявших его не было акад. Крафта. Лишь после получения особого письма от Крафта и получения согласия президента избрание Петрова в экстраординарные академики состоялось. Но и тут после избрания экстраординарным академиком, как и при избрании адъюнктом, Конференцией было предложено Петрову неукоснительно выполнить все задания Крафта. Опять начались мытарства Петрова, связанные с делами физического кабинета, заведующим которого он был назначен в 1810 г. Чем только ни приходилось заниматься Петрову, начиная от хлопот об ассигновании 25 руб. на ремонт приборов и кончая заботами об отоплении физического кабинета. Но все это не мешало ему заниматься научной работой, выполнять поручения Академии и регулярно докладывать об этих работах Конференции Академии. Поручения эти были самые разнообразные. Петров давал заключения о разных предложениях, поступавших в Академию, давал рецензии о книгах и мемуарах, осматривал предлагавшиеся новые гидравлические машины и т. п. Неоднократно Петров выполнял поручения Академии по вопросам, связанным с устройством громоотводов, в частности, на Охтенских пороховых заводах в Петербурге.

Для истории электротехники представляет некоторый интерес заключение Петрова по поводу предложения под названием: «О возможности приложить электрическую силу верхних слоев атмосферы к потребностям человека», сделанного известным основателем Харьковского университета В. Н. Каразиным.

Жизнь В. Н. Каразина, прославившегося основанием Харьковского университета, была достаточно оригинальна: в молодости он сидел в Шлиссельбургской крепости, затем был выпущен и некоторое время был даже близок к Александру I. По его мысли было создано Министерство народного просвещения и произведен ряд интересных государственных реформ, но в конце концов он впал в немилость и по приказанию Николая I должен был безвыездно поселиться в своем имении, где пытался всячески улучшать положение своих крепостных крестьян. Занявшись сельским хозяйством, он убедился, какое значение могли бы иметь для улучшения его хорошо поставленная метеорологическая служба, а также достаточное количество азотистых удобрений. Имея сведения об опытах Кавендиша над действием электрического разряда на азот воздуха, Каразин предложил применить это явление в большом масштабе для получения селитры, использовав для получения разрядов единственный мощный источник высокого напряжения, известный в то время (1814 г.), — атмосферный разряд. Для извлечения электричества из высоких слоев атмосферы Каразин предлагал применять специальные привязные воздушные шары.

«Открытие о составлении селитры посредством облачной электрической силы, — пишет Каразин, — назвал я принадлежащим к числу важнейших. Если опыт, как надеюсь я, совершенно утвердит мое предположение о низведении электричества с верхних слоев атмосферы, то будет приобретено новое орудие, которым человек доныне еще не владел. Разсудите, Ваше Сиятельство, [ 10] какие новые последствия окажутся, если мы овладеем массою электрической силы в атмосфере разсеянной, если мы будем в состоянии ею располагать по своей воле. Не одну селитру станем тогда созидать. В соображении гораздо большее предвижу. Поелику электричество употребляется природою первым орудием к произведению метеоров, то не достигнет ли когда-нибудь посредством оного человек до возможности располагать, по крайней мере, на некотором пространстве, состоянием атмосферы, производить дождь и ведро по своему произволу».

Конечно, все предложения Каразина были, с нашей точки зрения, очень примитивны и наивны, но для своего времени они были очень интересны. Предложения Каразина после долгих мытарств попали на заключение в Академию наук. Заключения были даны академиками Фуссом и Петровым. Мнение Фусса было совершенно отрицательное. Петров отнесся к предложению Каразина очень осторожно. В своем заключении он предупреждает, что представляет свое «мнение и примечания, относящиеся единственно к главнейшему предмету, т. е. к приготовлению так названного г. Каразиным электроатмосферного снаряда». Однако, свое мнение он начинает с изложения уже известных свойств атмосферного разряда и затем говорит: «должен бы г. Каразин изложить ясно в своей записке, какие именно намерен он посредством атмосферного весьма сильного электричества производить новые, достопримечательные физические, химические и технологические опыты, не любопытные только, но и существенно полезные в известных отношениях, ибо при таковом определительном показании было можно бы делать надлежащие заключения о возможности или невозможности последствий от таких или других предполагаемых им опытов, на основании нынешних наших сведении. Он должен бы также изобразить на чертеже все существенные части нового своего снаряда и ясно описать их, дабы можно было судить наипаче о безопасном употреблении оного при самых опытах… Предполагаемые г. Каразиным опыты, по моему мнению, надлежало бы, по крайней мере для пробы, сперва учинить посредством того сильного электричества, которое можно извлечь из атмосферы электрическим, изолированным змеем, особенно при прохождении близь него громоносных туч… Издержки, потребные для электрического змея, почти не значат ничего в сравнении с той суммою, какую г. Каразин назначает для приготовления и спускания предполагаемых им аэростатов».

Что касается существа предложения Каразина, то Петров не говорит о нем прямо, но лишь высказывает мнение, что на основании имеющихся сведений «об электрических явлениях, каковые по крайней мере во время грозы иногда оказываются при спускании изолированного змея, и должно заключить, что посредством столь сильного электричества можно производить весьма важные перемены над различными телами, на которые оно было бы направлено с надлежащей предусмотрительностью и осторожностями, относящимися к безопасности опыто-производителей».

В этом отзыве виден опыт старого экспериментатора, предусматривающего условия воспроизведения эксперимента, сознающего значение издержек для большого экспериментального исследования, стремящегося уменьшить их, но в то же время ищущего возможность произвести эксперимент, хотя бы в уменьшенном масштабе.

В 1815 г., после смерти акад. Крафта, Петров был избран ординарным академиком, казалось, приобрел полную самостоятельность в управлении физическим кабинетом и мог спокойно вести научную работу. На самом деле было не так. Немецкая партия Академии с непременным секретарем акад. Фуссом во главе не переставала предъявлять Петрову разные обвинения, касавшиеся часто самых мелочных вопросов, и чинить всякие затруднения в выполнении его пожеланий относительно Кабинета. Особенно обострились отношения Петрова с определенной группой академиков после избрания в члены Академии известного Дерптского профессора Паррота, пользовавшегося особым вниманием Александра I. Паррот в самой резкой форме нападал на Петрова, предъявляя ряд обвинений, оказывавшихся в дальнейшем неверными, выставляя его, как небрежного руководителя и т. п. Частые обвинения, ни на чем не основанные, вызывали резкие ответы Петрова. Вот образцы сообщений, которые он делал Конференции:

«1. Г. новый академик (Академик Паррот) написал в своем донесении, что будто бы в Физическом Кабинете нет барометра, но я утверждаю, что сей академик видел три барометра…

2. Г. новый академик показал, что будто бы в Физическом Кабинете нет термометра, но я утверждаю, что он видел 3 термометра. Они все исправны, чисто отделаны и совсем новы…

3. Г. новый академик объявил в своем донесении, что будто поверхность двух параболических металлических зеркал покрыта оксидом. Если бы он прибавил глагол была, то он повторил бы мои слова, ему мною сказанные, т. е. такими я принял зеркала в 1810 г., в которых, однако, поверхность была вычищена так, как умели сделать сие художники, работающие в Инструментальной Палате здешней Академии Наук…