Оперативное вмешательство - Львов Вадим "Клещ". Страница 19

– Вы догадываетесь, Зафар, об уровне открывающихся возможностей?

Мирзапур усмехнулся.

– Две своры псов будут драться за одну кость. Надеюсь, вы мне поможете?

– Несомненно, Зафар! – согласился англичанин, в лице которого явственно просматривались азиатские черты.

План, разработанный англичанином и утвержденный Зафаром, был простой, но эффективный. Сначала сталкивать исламских фанатиков лбами, потом втравить их в какую-нибудь авантюру, желательно с сильным противником. С американцами, к примеру, или турками. А лучше и с теми и с другими.

Однако спустя полгода англичанин предложил уникальный план. Зафар знал лишь свою иранскую его часть, но понимал, что эта часть – лишь один элемент глобальной мозаики заговора. Требовалось убрать кое-кого в Европе, затем в Ираке. Но сначала здесь, в Иране. Генерал-майора Тахрана Маггадима, начальника управления разработки ракетного оружия Пасдерана. Самого умного и одного из самых авторитетных командиров КСИР. Личного друга и фронтового сослуживца президента Ахмади…

Исполнителем диверсий Мирзапур выбрал майора Занди. Идеальный вариант. Во-первых, отличный оперативник с солидным боевым опытом. Во-вторых, был замазан по уши в очень неприятных делах. Здесь и его жена – дочь убитого курдского сепаратиста, жившая под чужой фамилией. Здесь и младший брат, попавший в полицию за наркотики. Мирзапур завербовал Сатара Занди еще в 2005 году, умело используя угрозы разоблачения и перспективы карьерного роста.

Сатар не подкачал и в этот раз. Что бывает, если небольшая самодельная бомба крепится к полностью заправленной топливом баллистической ракете «Седжил-2»? Бывает катастрофа. Первая катастрофа в истории иранского ракетостроения. Взрыв чудовищной силы разнес не только стартовую площадку, за доли секунды превратив в пепел полсотни инженеров и техников, включая четырех китайских специалистов, но и выжег почти полтора гектара территории базы «Амир-аль-Моменин», вместе с казармами, складом запчастей и построенной по этому случаю трибуной, украшенной портретами аятоллы и национальными флагами.

Генерала Маггадима опознали только по остаткам золотых погон, еще четырех офицеров из управления ракетных разработок найти вообще не удалось.

Говорят, что Махмуд Ахмади, когда об этом узнал, катался в бешенстве по знаменитым персидским коврам. Он поклялся найти убийц Маггадима. Ему дали такую возможность. Взрывчатка, которую использовал Занди, была американская, из партии, поставленной «новому демократическому» Ираку. Об этом Ахмади доложили уже через неделю. Пешка сделала ход, следующим надо дождаться ходов коня и ферзя.

Наконец тихо зазвонил будильник, и Зафар одним движением выключил его, стараясь не разбудить крепко спящую жену. Единственного человека, которого он любил сейчас. Ее и своих троих детей. Сейчас он пойдет в ванную, побреется и примет утренний душ, а когда выйдет, жена уже будет его встречать со свежим полотенцем и теплой улыбкой.

Стоя перед зеркалом, Зафар рассматривал свое сухое, словно свитое из одних жил и мускулов, поджарое тело, испещренное шрамами от двух ранений, полученных на передовой, и оскалился своему отражению.

«Еще немного, потом уходить. Взять жену, детей и бежать, бежать. Пусть здесь все горит огнем». У него уже был свой, известный только ему, канал эвакуации, солидные счета в нескольких банках на Багамах и в Лихтенштейне и уютный дом, купленный в Аргентине.

Санкт-Петербург. Русь. 11 мая

– Шрифт! Готовность – минута!

– Принял! – подполковник Роман Родионов, заместитель командира антитеррористического отдела «Град» регионального управления СНБ по Санкт-Петербургу, кивнул и поднял вверх палец.

Стоящие за его спиной бойцы штурмовой группы подобрались, готовясь к броску. Лейтенант Луков, прикрепленный к группе стажер, лихорадочно проверял свою амуницию.

– Не суетись, Диня! – веско осадил стажера майор Паперный, правая рука Родионова.

– Не дергайся, стажер, и все будет пучком. Делай, как я, одним словом!

Родионов усмехнулся под маской. Когда-то давно сам Рома Родионов был таким же, похожим на щенка дога, длинноногим, нервным стажером. Все с этого начинают.

«Тревожную группу» Родионова сорвали с базы на Литейном ровно в пять утра.

– Выезд на Песочную набережную. Поддержать оперов из третьего управления, – только и сказал дежурный, тут же бросив трубку.

Три одинаковых микроавтобуса «Форд» темно-синего цвета мгновенно сорвались с места, а по прибытии уже обнаружили на Песчаной набережной, улице, застроенной элитным жильем, целую армию. Перегородив въезд на улицу, торчал полицейский «Урал-Муромец» [11], серьезно бронированная машина для защиты от мин и засад, созданная на Муромском тепловозном заводе при помощи южноафриканцев. Возле броневика толпились вооруженные полицейские из ОМОНа, которыми командовал румяный прапорщик со смешной фамилией Ягода, хорошо известный Родионову по командировкам на Кавказ.

Возле дома двенадцать, загнанный в заставленный BMW, «Мерседесами» и «Бентли» двор, торчал огромный, установленный на шасси трехосного армейского «КамАЗа», подвижной командный пункт «Града», во главе с самим начальником отдела полковником Гуляевым и исполняющим обязанности главы УСНБ по Санкт-Петербургу государственным советником [12] Максимом Михеевым. Помимо них и трех операторов, отслеживающих обстановку, здесь же находился начальник УБТ [13] полковник Сан Саныч Сундуков, от усталости под глазами у него появились черные круги.

«Жалко мужика, честно говоря», – задумался Родионов. Единственный сын Сундукова, окончивший МКПВ [14] и служащий в дивизионе специальных катеров на Каспии, угодил в засаду пару месяцев назад и еле выжил. Сейчас молодой, ранее здоровый парень прикован к постели, и неизвестно, встанет ли он на ноги вообще… Пуля повредила позвоночник. Сан Саныч с женой по очереди дежурили у постели сына, не спали ночами. А сейчас еще и это покушение на президента! «Как бы наш Сан Саныч не сгорел на работе! Начальство давит. Сам Блинов, глава СНБ, в Питер прилетел действия координировать, вот все и бегают».

Рядом с Сундуковым, кивая головой на его слова, стоял Серега Малышев – знакомый опер, съевший с Романом не один пуд соли в совместных командировках. Чуть поодаль стояли еще парни из УБТ и двое незнакомых мужиков в штатском. Не иначе «контролеры» столичные…

Родионов подошел быстрым шагом к КП, пожимая протянутые руки знакомых оперативников.

– А, прибыли! – Сундуков тоже пожал протянутую руку. – Проходи!

В фургон командного пункта набилось с десяток офицеров, готовых выслушать приказ.

– Значит, так, господа. – Михеев поправил лацкан пиджака. Несмотря на ранний час и бессонную ночь, чиновник выглядел так, словно только что из дома: модный галстук, гладко выбрит, благоухает одеколоном. – Здесь на тринадцатом этаже в квартире 1307 проживает некий господин Воскобойников Борис Карпович пятьдесят пятого года рождения с супругой и двумя детьми семи и четырех лет. Этот господин – ведущий хирург частной клиники «Надежда». Именно Воскобойников делал операцию ветерану Батурину, который взорвался на Пискаревском кладбище…

– Вы думаете, что?.. – спросил Серега Малышев, нагло нарушая субординацию.

– Да. Взрывчатка, Малышев, была имплантирована внутрь тела Батурина. Еще есть вопросы?

– Никак нет.

– Тогда позвольте, господа, я продолжу. Так вот, в последний раз Воскобойникова видели ровно в девятнадцать тридцать семь, когда он вместе с женой вернулся из супермаркета с покупками, оставил машину в подземном гараже и поднялся к себе на тринадцатый этаж. Вскоре к нему пришли двое мужчин со спортивными сумками. – Михеев щелкнул пальцами и повернулся к стоящему сзади него референту: – Приведите этого, как его… Логачева из «Невского Эскорта».