Оперативное вмешательство - Львов Вадим "Клещ". Страница 41

Подал свой томный голос и зализанный дипломат Остенвалле:

– Фрау Метцингер… Я вчера встречался с послом Саудовской Аравии господином Абдулмаджидом Али Шобокши. Он недвусмысленно намекнул, что королевство готово оплатить большую часть программ по перевооружению бундесвера. И назвал Германию не только защитницей всей западной цивилизации, но и всего исламского мира.

– Ох эти восточные сладкоречивые шейхи! С чего вдруг такая щедрость? Я не далее чем вчера общалась с главой Объединенных Эмиратов. Он тоже заливался соловьем.

– Не знаю, но малейшее усиление Москвы не нужно никому. Ни нам, ни американцам, ни арабам, ни китайцам. Это еще один веский довод, чтобы плюнуть на угрозы русских и проявить твердость.

Канцлер Германии, первая женщина на таком высоком посту за всю тысячелетнюю германскую историю, тяжело прикрыла набухшие от усталости веки.

– Согласна. Пусть военные договорятся с коллегами по НАТО, и начинайте постепенную переброску частей бундесвера в Польшу. Только размещайте их в центральных воеводствах. Подальше от границы. Не стоит лишний раз дразнить русского медведя, крутя хлопушкой у его носа. Поляки своими истериками их и так разозлили. – Когда министры встали и направились к выходу, фрау Метцингер нехотя добавила: – Да, и пригласите ко мне посла Саудовской Аравии… Герр Шобокши что-то говорил про финансирование программ перевооружения… Хотелось бы услышать это лично.

* * *

– Они прямо-таки обхаживают колбасников. – Генерал-майор Дидье Бужон, шеф Генеральной дирекции внешней безопасности сел на кресло напротив президента Франции и закинул ногу на ногу.

– Кто? – Николя Салази только что получил очередную порцию дурных новостей из Парижа и был мрачнее тучи.

– Чертовы арабы. Посол саудитов не вылезает от Остенвалле, как и послы Катара, Эмиратов, сегодня Шобокши пригласили к самой Железной Ангеле.

– Деньги предлагают? – спросил президент страны, измученный продолжающимся экономическим кризисом и в последнее время очень нервно относящийся к тому, что деньги проходили мимо Парижа.

– Да. На перевооружение бундесвера.

– Твари! – В кругу своих приближенных месье Салази выражений не выбирал. – Опять эти долбаные арабские монархи. Сначала они втравили нас в конфликт с Москвой, потом убрали нашими руками Хаттафи и чуть не втравили нас в войну с Сирией… Теперь просто идут и покупают берлинских политиканов.

О том, что до этого так же покупали его и его соратников, президент Пятой республики благоразумно умолчал.

Месье Салази был неглупым циничным человеком и отлично понимал, что в сложившейся ситуации его гневные реплики не более чем сеанс самоуспокоения. Вся европейская политическая система находилась в глубочайшем кризисе, выхода из которого не просматривалось. Всеобщее избирательное право и многолетняя политика «прогрессивного налогообложения», когда у успешных людей изымались деньги и тратились на поддержку малоимущих и бюрократов, дали в итоге страшные плоды. Европейцы все меньше и меньше производили, все больше и больше потребляли. Все больше людей в каждом поколении переставали работать и садились на пособия. Бездельничать стало выгоднее, чем честно работать. Постоянное повышение пенсий и пособий привело к тому, что европейцы перестали рожать. Зачем нужны эти крикливые, шумные дети, если государство может нормально обеспечить старость? Чудовищно выросли расходы на госаппарат, различные надзорные и контрольные органы. Откуда брались все эти средства? Правильно! Постоянно, год за годом, срезались военные расходы. И еще иностранные заимствования.

Деньги были у шейхов, были и у китайцев. Они щедро давали деньги, вкладывая в Европе в элитную недвижимость, приобретение футбольных клубов и обанкротившихся корпораций. Вместе с деньгами пришло и политическое влияние. В итоге Европа сейчас напоминала старика, промотавшего все свое состояние и вымученно танцующего стриптиз перед богатыми туристами.

– Дидье, как вы оцениваете мощь русских? Только честно.

Бужон на секунду задумался.

– У русских достаточно сил, чтобы пройти Польшу насквозь недели за две.

– А потом?

– Потом будет Одер и Германия… Поймите, месье президент, русские после Украины почувствовали свою силу и нашу слабость. Думаю, даже прибытие американцев их не остановит.

– Вы серьезно?

– Абсолютно. Американцы даже не представляют, с чем им придется столкнуться. То, что мы пережили на Украине четыре года назад, покажется легкой прогулкой.

– Как вы думаете, какие цели поставит русское верховное командование?

– Если взять их предыдущие операции, то цели ставились весьма решительные. Так и сейчас. Думаю, задача минимум: разгром войск НАТО на территории Польши и прорыв в глубь Европы.

Николя Салази замолчал. Надо было принимать решение. Причем сейчас, пока они еще не вернулись в Париж.

– Дидье, а почему бы нам не выдать этих чертовых исламистов русским? – Увидев, как удивленно взлетели вверх брови генерала Бужона, президент добавил: – Поторгуемся с русскими. Это даст нам дополнительные очки для влияния внутри ЕС и покажет американцам нашу силу.

Бужон отрицательно покачал головой:

– Не думаю, господин президент, что Москва намерена торговаться. Он поставили ультиматум. Либо выдача определенных лиц, либо война.

Салази недовольно насупился.

– Вы думаете, все так серьезно?

– Конечно. Не помню, чтобы месье Стрельченко шутил подобным образом. Да и начавшиеся грандиозные маневры русских на это намекают.

– Может, все-таки выдать придурков Москве?

– Нет, господин президент. Это решительно невозможно.

– Почему, черт побери?! Говорите же, генерал!

– Из двадцати трех человек, которых мы должны выдать, семеро работают на нас. И еще минимум трое на ЦРУ или МИ-6.

Президент Франции закрыл глаза.

– Так что же вы молчали раньше? Как так получилось, что члены радикальных исламистских группировок работают на наши спецслужбы?

Генерал-майор Дидье Бужон уже слишком долго отирался в высоких парижских кабинетах, чтобы хоть как-то внешне реагировать на ту ахинею, которую сейчас нес президент Пятой республики. Даже здесь, в узком кругу советников и доверенных лиц, Салази продолжал играть.

– Если бы у нас не было агентуры среди исламистов, мы не могли бы противостоять исламистам, – спокойно ответил Бужон. – Но если мы их выдадим… Это будет не просто скандал. Это будет катастрофа для нашей разведки…

Николя Салази вновь замолчал и уставился на массивный бронзовый подсвечник, стоящий на секретере в президентском люксе.

Решение наконец созрело. В конце концов, кто сказал, что война – это плохо? Можно даже погреть руки, если действовать с умом. Ведь история дает ему шанс. Шанс снова сделать Францию великой. Вычистить от всякой швали окраины французских городов, разобраться наконец с миллионами бездельников, перекроить налоговую и социальную политику, оживить производство. Вдохнуть жизнь в тихо умирающую страну!

– Значит, так, господа. Для совместных действий с союзниками по НАТО на востоке Европы следует выделить три, нет, лучше две бригады. Так же соответствующий контингент авиации. Все остальное понадобится нам во Франции. – Помолчав, Николя Салази приказал: – Соедините меня с месье Скарсини…

Вашингтон. Округ Колумбия. 17 июля

Темноволосый и подтянутый человек в генеральском мундире, на его погонах красовались три звезды, сложил бумаги, на которых краснели полосы особой секретности, в портфель, и позвал адъютанта. Моложавый вышколенный адъютант, чернокожий лейтенант Слейтер со спокойным лицом, словно вырезанным из редкого африканского дерева, невозмутимо кивнул и, пристегнув портфель наручниками к запястью, первым вышел из дома. Документы такого уровня положено перевозить в сопровождении, и поэтому генерал вынужден был с утра наблюдать бесстрастный лик адъютанта.

Генерал поцеловал в щеку свою жену Ванессу и потрепал по загривку верного пса, лабрадора Лукаса, после чего надел фуражку и вышел из дома, бросив последний взгляд на стоящую на письменном столе фотографию старшего сына Джастина. На последнем прижизненном фото Джастин сидел на подножке броневика «Кугуар» и устало улыбался. Через три дня взвод Джастина угодил в засаду на въезде в Джелалабад. Ту обугленную головешку, в которую превратился его сын, можно было поместить в небольшой ящик. Утреннее солнце уже начинало припекать, и через пару часов Вашингтон и его окрестности погрузятся в настоящее пекло. Уже который сезон стоит жара, словно из Сахары волной накатываясь на восточное побережье.