Хрестоматия по истории СССР. Том 1 - Тихомиров М. Н.. Страница 35

Чингис сказал Хубилаю: «Ты усмирял крутых и непокорных; ты да Чжэлме, Чжэбе и Субеэтай словно четыре свирепых пса у меня; куда бы я ни посылал вас, вы крепкие камни разбивали в куски, скалы низвергали, глубокую воду останавливали; потому-то в битвах я велел вам быть впереди; четырем витязям: Бборчу, Мухали, Бброулу и Чилауню — быть за мной, а Чжурчэдаю и Хуилдару — стоять передо мной для того, чтобы сердце мое было спокойно. Теперь ты, Хубилай, во всех ратных делах и распоряжениях будь старшим…»

Чингис сказал старику Усуню: «Усунь!.. Ты старший потомок Баалиня⁷: тебе следует быть беком; будучи беком, езди на белой лошади, одевайся в белое платье и в обществе садись на высшее место; выбирай добрый год и луну⁸ и, по рассуждении, да чтут⁹ и уважают…» Чингис сказал Сорханьшире: «В малолетстве моем, когда Тархутай Кирилтух с братьями рода Дайичиут изловили меня, ты с сыном своим скрыл меня у себя, велел дочери своей, Хадаань, прислуживать мне и отпустил меня; эту услугу вашу я день и ночь помнил; а вы поздно пришли ко мне от Дайичиут, и я теперь только могу наградить вас. Какой награды вы хотите?» Сорханьшира и сын его отвечали: «Нам хотелось бы по воле ставить становища в Меркитской¹⁰ стране Селяньгэ; а еще чем наградить нас, то сам, царь, придумай». Чингис сказал: «Будь по-вашему; ставьте по воле становища в той стране; кроме того, пусть потомки ваши носят луки со стрелами¹¹, пьют по чашке вина и прощены будут за 9 преступлений».

Когда люди, трудившиеся в созидании царства, были сделаны темниками, тысячниками и сотниками и получили награды, Чингис сказал: «Прежде у меня было только 80 человек ночной стражи и 70 охранной стражи саньбань [64]. Ныне, когда небо повелело мне править всеми народами, для моей охранной стражи, саньбань, и других пусть наберут 10 000 человек из тем ², тысяч и сотен. Этих людей, которые будут находиться при моей особе, должно избрать из детей чиновных и свободного состояния лиц и избрать ловких, статных и крепких. Сын тысячника приведет с собой одного брата да десять человек товарищей; сын сотника возьмет с собой одного брата да пятерых товарищей; дети десятников и людей свободных возьмут по одному брату да по три товарища. Кони для десятерых товарищей сына тысячника будут собраны в его тысяче и сотнях вместе с конскою сбруею… Кто из тысячников, сотников, десятников и людей свободных воспротивится, тот, как виновный, подвергнется наказанию. Если избранный уклонится и не явится на ночную стражу, то на место его избрать другого, а его сослать в отдаленное место. Кто пожелает вступить в гвардию, тому никто не должен препятствовать». Тысячники и сотники, согласно воле Чингиса, произвели набор и увеличили прежнее число 80 человек ночной стражи до 800 человек. Чингис велел увеличить до тысячи человек и поставил над ними Екэнеуриня первым тысячником.

45. РАШИД-ЭД-ДИН. ВЗЯТИЕ ХОРЕЗМА

Рашид-эд-дин (1247–1318 гг.) был министром и придворным историком Гулагидских ханов. Отрывок о взятии Хорезма татарами взят из «Истории монголов» Рашид-эд-дина, «Труды Восточного отделения Археологического общества», т. XV, 1888.

Чингис-хан, когда он освободился от завоевания Самарканда [65], отправил Джебе, Субудая и Тукаджара² в погоню за султаном Мухаммедом Харезм-шахом по дороге Хорасанской и Иранской, а сам для отдыха и откормления лошадей остановился то лето в тех пределах³ в предположении, что потом лично отправится в погоню за султаном в Хорасан, и так как области Мавераннагрские⁴ были вполне покорены и подчинены, а другие стороны также были охраняемы и взяты во владение, то он хотел овладеть Харезмом, которого настоящее имя есть Куркендж, а монголы называют его Уркендж⁵, и который очутился в середине, подобно шатру с перерезанной веревкой. В то же время он назначил своих старших сыновей — Джучи, Джагатая и Угэдэя в Харезм с войском, в числе подобным песку степному и несметным, подобно новостям времени. Осенью того же года⁶ они направились с беками правого крыла⁷ в ту сторону…В один из дней внезапно несколько всадников из войска монгольского прискакали к воротам городским и направились отогнать скот. Сборище близоруких⁸ думало, что войско и есть эти несколько: толпа всадников и пеших обратилась на них. Монголы удалялись, точно добыча из сети, пока не дошли до увеселительного сада, находившегося в одном фарсанге⁹ от города. Боевые всадники вышли из засады за стенами, окружили горожан сзади и спереди и около ста тысяч человек¹⁰ лишили жизни. Преследуя беглецов, они ворвались в город через ворота Хаилан и дошли до места, которое называют Небуре. Так как солнце склонялось к западу, чужеземное войско воротилось и ушло в поле. На другой день они опять обратились к городу…Среди тех событий царевичи Джучи, Джагатай и Угэдэй прибыли с храброй армией и в виде прогулки объехали кругом города, а потом остановились. Войска окружили, обступили и охватили город. Тогда отправили послов и приглашали жителей города к покорности и повиновению. Так как в окрестностях Харезма не было камней, то они рубили большие тутовые деревья и вместо камней из них устраивали метательные средства; как обычай их таков, они занимали со дня на день жителей города угрозами, обещаниями и стращаниями в переговорах, а по временам также перекидывались стрелами, пока не прибыли разом со всех сторон осадные толпы¹¹ и занялись со всех сторон работой. Они дали повеление, чтобы сначала засыпали ров: в течение десяти дней его совершенно засыпали. И условились отвести от них¹² реку Джейхун¹³… По причине противоположности в характере и личных наклонностях обнаружилось несогласие между братьями Джучи и Джагатаем, и они не действовали один с другим. По причине несогласия и раздора их дело войны поколебалось… По этой причине харезмцы избили множество из войска монгольского…

В этом дурном положении прошло семь месяцев, и город не был взят… В те дни, как он [Чингис-хан] начал осаду крепости ^14, пришел посол от сыновей, находившихся в Харезме: он принес известие, что нельзя взять Харезма, что множество из войска погибло, и что одною из причин того есть несогласие Джучи и Джагатая. Чингис-хан, услышав эти слова, рассердился, велел принять начальство Угэдэю, который их младший брат, чтобы распоряжался ими со всем войском, и чтобы вели войну по его распоряжению. Он был известен и славен большим умом, совершенством и проницательностью. Когда прибыл посол и доставил предписание ярлыка, Угэдэй-Каан, сообразно приказу, принял дело. По разумности и хитрости он ходил ежедневно к братьям, обходился с ними ласково и дружелюбно и хорошим распоряжением восстановил мир между ними. Он прилежно занялся нужного службою, пока не привел в порядок дела войска и не утвердил ясу¹⁵. После того воины согласно занялись войною, и в тот же день они вознесли знамя на городскую стену и вошли в город. Горшками нефти они зажгли огонь в кварталах. Жители города нашли прибежище на путях и сражались у улиц и кварталов. Монголы бились крепко, брали квартал за кварталом и дворец за дворцом, срывали и сожигали, пока взяли таким способом весь город в продолжение семи дней, выгнали жителей разом в поле, отделили около ста тысяч человек из ремесленников и искусников и отправили в восточные страны. Женщин, мужчин и мальчиков угнали в плен¹⁶, а остальных людей разделили воинам, чтобы они их предали смерти. Излагают, что на каждого воина досталось 24 человека, а число солдат превышало пятьдесят тысяч. Короче, всех перебили, а войска занялись грабежом и расхищением и одним разом разрушили остальные жилища и кварталы.

46. ПОХОД БАТЫЯ НА РУСЬ

Отрывки (№№ 46, 47) о нашествии Батыя взяты по «Никоновской летописи» — «Полное собрание русских летописей», т. X.