Хрестоматия по истории СССР. Том 1 - Тихомиров М. Н.. Страница 70

А татарове искаху дороги, куды бы тайно перешед, да изгоном ити к Москве, и приидоша к Угре реке, иже близь Колуги, и хотяще пребрести, и, устерегше, сказаша сыну великого князя; князь же велики, сын великого князя, подвинувся с вой своими шед ста у реки Угры на березе, не дасть татаром на сю страну прейти. Князь же велики стоя в Красном селце 2 недели, а владыка глаголаше ему возвратитися опять к берегу, и едва умолен бысть возвратися и ста на Кременце, за далеко от берега.

В ту же пору приидоша немци ко Пскову ратью и много повоеваша, мало града не взяша. Слышавше же братия великого князя, Ондрей да Борис, послаша к брату своему к великому князю, ркуще: «уже ли исправится к нам, а силы над нами не почнешь чинити и держати нас как братью свою, и мы ти приидем на помощь». Князь же велики во всю волю их даяся, они же поехаша к великому князю на помошь; и слышавше, что немци подо Псковом воюют, и идоша псковичем на помошь; и слышавше немци идущю братью на помощь псковичем отъидоша прочь в свою землю, братья же великого князя слышавше немець отступивших от Пскова поидоша к великому князю.

А ко царю [104] князь велики послал Ивана Товаркова с челобитьем и с дары, прося жалования, чтобы отступил прочь, а улусу бы своего² не велел воевати. Он же рече: «жалую его добре, чтобы сам приехал бил челом, как отци его к нашим отпем ездили в орду». Князь же велики блюдашеся³ ехати, мня измену его и злаго помысла бояся. И слыша царь, что не хощет ехати князь велики к нему, посла к нему, рек: «а сам не хочешь ехати, и ты сына пришли, или брата». Князь же велики сего не сотвори. Царь же посла к нему: «а сына и брата не пришлешь, и ты Микифора пришли Басенкова» — той был Микифор в орде и многу алафу⁴ татаром дасть от себя, того ради любляше его царь и князи его. Князь же велики того не сотвори. Хваляшеся царь лето все, рек: «дасть бог зиму на вас и реки все станут, ино много дорог будет на Русь». С Дмитреева же дни⁵ стала зима, и реки все стали, и мрази велики, яко не мощи зрети: тогда царь убояся и с татары побежа прочь, ноября 11; бяху бо татарове наги и босы, ободралися. И пройде Серенеск и Мченеск, и слыша князь велики посла опытати; еже и бысть. И приехаша к нему братья его, он же смирися с ними; и дасть князю Ондрею Можаеск, а князю Борису села Ярославичевы все…. Царь же приехав в орду и там ногаичи убиен бысть….

Toe же зимы прииде великая княгиня Софья из. бегов, бе бо бегала от татар на Белоозеро, а не гонял никтоже; и по которым странам ходили, тем пущи татар от боярьскых холопов, от кровопийцев христианских. Воздай же им, господи, по делом их…

О храбрии мужествении сынове Русьстии! потщитеся⁶ сохрани свое отечество, Русьскую землю, от поганых; не пощадите своих голов, да — не узрят очи ваши пленения и грабления святым церквей и домом вашим, и убиения чад ваших, и поругания женам и дщерем вашим. Якоже пострадаша инии велиции слав-нии земли от турков, еже Болгаре глаголю и рекомии Греци, и Трапизонь, и Амория, и Арбанасы, и Хорваты, и Босна, и Манкуп⁷, и Кафа⁸ и инии мнозии земли, иже не сташа мужествени, и погибоша и отечьство свое изгубиша и землю и государьство, и скитаются по чюжям странам бедни во истинну и странни, и много плача и слез достойно, укоряеми и поношаеми и оплеваеми, яко не мужествении; иже избегоша котории со имением многим, и с женами и с детми, в чюжие страны, вкупе со златом душа и телеса своя изгубиша и ублажают тех, иже тогда умръших, неже скитатися по чюжим странам яко бездомком. Тако ми бога, видех своима очима грешныма великих государь, избегших от турков со имением и скитающеся яко страннии и смерти у бога просящих яко мздовъздаяния от таковыя беды.

В 1480 году. К великому князю пришла весть, что царь Ахмат доподлинно идет [на него] со всею своею ордою — с царевичами, уланами и князьями, а также и с королем Казимиром в общей думе; король и повел царя на великого князя, желая разорить христиан. Великий князь пошел к Коломне и сам стал в Коломне, а своего сына, великого князя Ивана, поставил в Серпухове, князя Андрея Васильевича Меньшого в Тарусе, а других князей и воевод по иным местам по берегу Оки. Услышав, что великий князь стоит на берегу со всеми силами, царь Ахмат пошел к Литовской земле, обходя реку Оку и поджидая к себе на помощь короля или его войска; проводники вели царя к реке Угре, на броды. Тогда великий князь послал на Угру сына, брата и своих воевод со всеми силами. Придя, они стали на Угре и заняли броды и перевозы. А сам великий князь поехал из Коломны в Москву ко всемилостивому Спасу, пречистой госпоже богородице и святым чудотворцам просить помощи и заступничества православному христианству, а также на совет и думу к своему отцу митрополиту Геронтию, к своей матери великой княгине Марфе, к своему дяде князю Михаилу Андреевичу, духовному своему отцу архиепископу Ростовскому Вассиану и ко всем своим боярам; все они тогда сидели в Москве «в осаде». И все его очень умоляли, чтобы он стоял крепко за православное христианство против бусурман. Великий князь внял их просьбам и, взяв благословение, пошел на Угру. Прийдя, великий князь стал с небольшим количеством людей в Кременце, а всех остальных отпустил на Угру…

Царь же со всеми своими татарами пошел по Литовской земле, мимо Мценска, Любутска и Одоева и, дойдя, стал у Воротынска, ожидая помощи от короля. Король же ни сам не пошел к нему, ни помощи не прислал, потому что у него были свои дела: в это время Менгли-Гирей, царь Перекопский, воевал Волынскую землю, служа великому князю. Ахмат пришел к Угре со всеми силами, думая перейти реку. Пришли татары и начали стрелять в наших, а наши по ним. Некоторые пришли на князя Андрея, некоторые в большом числе против великого князя, а иные стали неожиданно наступать на воевод. Наши побили многих стрелами и пищалями, а их стрелы падали между нашими людьми и никого не ранили. И отбили татар от берега. И много дней татары начинали наступать с боем и ничего не могли. Ждали, когда станет река: тогда были большие морозы, и река начала становиться. Были в страхе и те и другие; одни других боялись. Пришли тогда из Великих Лук к великому князю на помощь в Кременец и братья его, князь Андрей и князь Борис, великий же князь принял их с любовью. Когда стала река, тогда великий князь повелел сыну своему великому князю Ивану, брату своему князю Андрею и всем воеводам своим со всеми силами идти к нему в Кременец; великий князь боялся татарского наступления, что, собравшись, они вступят в бой с врагами…

Когда наши отступили от берега, тогда побежали, одержимые страхом, и татары, думая, что Русь уступила им берег, чтобы с ними биться. И наши, думая, что татары вслед за ними перешли реку, за татарами не гнались, а пришли в Кременец. Великий же князь с сыном, братьями и всеми воеводами пошел к Боровску, говоря: «Дадим бой на тамошних полях». -Он слушал злых людей сребролюбцев, богатых и брюхатых, предателей христианских, угождающих бусурманам, которые советовали бежать, говоря: «не смей [не моги] стать с ними [татарами] на бой!» Сам дьявол говорил их устами, тот, который в древности, войдя в змея, соблазнил Адама и Еву. И ужас напал на великого князя, и он решил бежать от берега, а свою великую княгиню, римлянку, и с нею казну послал на Белоозеро. А его мать, великая княгиня, не захотела бежать, но пожелала сидеть в осаде. А с великою княгинею и казною великий князь послал Василия Борисовича, Андрея Михайловича Плещеева и дьяка Василия Долматова и думал — если будет божий гнев, царь переправится на эту сторону Оки и возьмет Москву, бежать им к океану морю. А в Москве оставил князя Ивана Юрьевича да дьяка Василия Мамы-рева. Да сидел [в осаде] здесь же владыка Ростовский Вассиан. Услышав, что великий князь хочет бежать от берега, он написал к великому князю на берег грамоту…

Но великий князь не послушал письма владыки Вассиана, но слушал своих советников — Ивана Васильевича Ощеру, своего боярина, и Григория Андреевича Мамону, мать которого князь Иван Андреевич Можайский сжег за волшебство. Это были богатые бояре, которые не советовали великому князю стоять против татар за христианство и биться, но советовали бежать прочь, а христиан предать… Те же бояре говорили великому князю, увеличивая его страх тем, что напоминали о бое его отца с татарами под Суздалем, как его взяли татары и победили, напоминали также о том, что, когда приходил Тохтамыш, великий князь Дмитрий Иванович бежал в Кострому, а не сражался с царем. И, повинуясь их мысли и совету, великий князь, оставив всю [военную] силу у Оки на берегу, сам приказал сжечь городок Каширу и побежал в Москву. А князя великого Ивана Ивановича оставил там же, у Оки, и оставил с ним князя Данила Холмского с приказом, как только он сам придет в Москву и пришлет к нему, чтобы он тотчас с сыном [Иваном Ивановичем] ехал к нему.