В схватках с врагом - Соколенко Н.. Страница 24
Он долго по памяти перечислял фамилии преподавателей и слушателей, давал их словесные портреты.
— Кроме названных вами, кто еще из действующих агентов, известных вам, был заброшен в Советский Союз?
— Пожалуйста… Я устал… Позвольте мне уйти… Прошу вас… как джентльмена…
— Хорошо. Ответьте на этот вопрос и я вас отпущу.
— Четырех я знаю в лицо, готовил их. Думаю, что они еще в строю… Об остальных узнаете сами… Пожалуйста…
По тактическим соображениям мне надо было продолжать допрос, пока у задержанного не прошел запал, пока в нем еще не остыло чувство обиды и ненависти к своим шефам за его провал. Но нельзя было не считаться с его нервным перенапряжением. Можно было понять, каких трудов стоило ему принять решение говорить правду. Дежурный надзиратель увел задержанного. Я составил документы на получение санкции прокурора на арест, направил телеграмму в центр и уехал домой.
На следующий день поступило указание этапировать Ли Ку.
Узнав об этом, Тен настоял, чтобы его послали сопровождать арестованного.
— А как же палец? — спросил я.
— Ерунда. Я же буду не один, — ответил Тен.
В этот же день, занимая отдельное купе, Тен с двумя солдатами повез арестованного в центр. В дороге Тен неожиданно почувствовал себя плохо. Превозмогая боль в желудке, он терпел двое суток. На третьи сутки совсем выбился из сил.
На большой станции солдат сбегал в медпункт. Врач констатировал у Тена приступ острого аппендицита. Но Тен отказался сойти с поезда. Однако на всякий случай проинструктировал солдат, как вести себя с арестованным, если вдруг не дотянет до пункта назначения.
Как доехал до следующей станции, Тен уже не помнит. Его в бессознательном состоянии высадили из поезда и увезли в больницу. Солдаты остались с арестованным одни. Наступила ночь. Один из солдат расположился на полке внизу вместе с арестованным, другой полез отдыхать наверх. Дежуривший солдат ничего подозрительного в поведении арестованного не замечал. Тот спокойно лежал на своей полке. Только один раз солдат отметил, как арестованный застонал во сне, а затем, накрывшись одеялом с головой, затих. Заступивший на дежурство солдат, поглядывая на арестованного, не переставал удивляться его безмятежному сну. Так прошло еще некоторое время. Проснулся второй солдат. Сладко потягиваясь, он спустился с верхней полки.
— Все еще спит? Можно подумать, что его везут в санаторий.
— Пусть. Меньше хлопот.
Солдаты позавтракали. Потом наступил обед. Когда уже начало смеркаться, решили разбудить арестованного. Тот, что остался за старшего, подошел к полке, сдернул одеяло с его головы и в испуге отшатнулся назад.
Ли Ку неподвижно лежал на залитой кровью подушке.
Так закончилось дело о «водовозе» из совхоза «Красный луч».
ПО СКОЛЬЗКОЙ ТРОПЕ
А. Соловьев
Воздушный лайнер плавно коснулся бетонной полосы столичного аэродрома, зарулил на стоянку и, взревев на прощание турбинами, замер.
В числе первых из салона вышла молодая женщина в легком пальто, с небольшой белой сумочкой в руках. Она прошла в здание аэровокзала и разыскала окошечко справочного бюро.
Когда подошла ее очередь, она неуверенно, волнуясь, спросила:
— Скажите, пожалуйста, в какой кассе оформляют билеты на заграничный рейс?
— А вам куда?
— Мне в Берлин.
— Пройдите к кассе номер два, оттуда налево, в конец зала.
Она отошла, отерла вдруг вспотевший лоб и, не в силах справиться с волнением, присела на стул. Немного успокоившись, медленно пошла к кассе. На стене увидела инструкцию о порядке оформления билета.
«Кажется, все есть — паспорт, отпускной билет и пропуск, — думала она. — Но что со мной? Я вся дрожу… Надо еще посидеть, успокоиться, иначе попадусь».
Она снова опустилась на стул. Затем вспомнила про багаж. Получив чемодан, опять села на ближайший диван. Закрыла глаза. «Может быть, бросить все, пойти и рассказать… Люди ведь, поймут… Поверят, простят. Нет, нет! Как решила!»
Она подала в окошечко пропуск.
Кассир внимательно посмотрела на нее, затем на фотографию. Пальцы вдруг предательски задрожали, горло сжала спазма, душу охватил страх.
— Гражданка, ваш паспорт!
Не сразу удалось открыть замок сумочки. В руке оказалось сразу два паспорта. Нужно еще сообразить — какой подать.
— Ну что же вы?
— Сейчас… Сейчас…
Наконец достает один из паспортов и боязливо протягивает в окошечко. Кассир не торопясь сверяет документы.
«Почему она так внимательно смотрит, — подумала пассажирка. — Я же очень похожа на Лиду… А вдруг спросит, где я родилась или где получила паспорт… И что она там копается? Наверное, нажала какую-нибудь кнопку. Сейчас придут и задержат…»
— Я вам могу оформить билет на рейс № 4307, самолет вылетает завтра, в 6.30 утра.
— А на сегодня нельзя?
— Только что выдала последний билет.
— Может быть, найдете на сегодня… пожалуйста… я отблагодарю…
— Я же вам разъяснила, на другие рейсы билетов нет.
«Слава богу, кажется, пронесло… Билет в кармане, я, пожалуй, напрасно волновалась. Теперь бы побыстрей в самолет».
Но время не спешило. Пришлось переночевать в гостинице Аэрофлота. Противоречивые мысли, расчеты и, конечно, страх мешали заснуть. Она поворачивалась с боку на бок, перекладывала подушки, открывала и закрывала форточку. Наконец, приняв две таблетки димедрола, забылась тревожным сном.
В пятом часу утра в дверь настойчиво постучали. Она сразу проснулась и, подумав, что ее будят к самолету, громко сказала:
— Благодарю вас, я проснулась!
Но стук повторился, и женский голос из-за двери попросил открыть. Еще не догадываясь, в чем дело, она подошла к двери и повернула ключ.
Дверь распахнулась. На пороге стояли две женщины — администратор гостиницы и коридорная. За ними офицер в зеленой пограничной фуражке.
— Гражданка Хомякова? Лидия Сергеевна?
— Да…
— Вы арестованы!
…Марите Казлаускайте родилась в 1933 году в Литве, окончила Каунасский филиал Ленинградского института физкультуры имени Лесгафта, затем два года преподавала физкультуру в школе. В 1956 году во время летнего отпуска она познакомилась с преподавательницей Вильнюсского педагогического института Балчайтите.
Ее новая приятельница происходила из крупной буржуазной семьи, была ярой националисткой и придерживалась резко антисоветских взглядов. Балчайтите исподволь, но упорно и настойчиво, используя где показную жалость и сочувствие, где лесть, подчиняла Казлаускайте своему влиянию.
В беседах с ней Балчайтите постоянно клеветала на нашу советскую действительность, на советский образ жизни, восхваляла буржуазные порядки в старой Литве, превозносила «свободу» и «всеобщее благоденствие» при капитализме. Они вместе слушали по транзисторному приемнику клеветнические радиопередачи «Голоса Америки» и других зарубежных радиостанций. Ловко подтасовывая факты, перемешивая их с ложью, клеветой, всевозможными слухами и сплетнями, Балчайтите сумела заронить сомнения в душу Марите Казлаускайте.
Политически недалекая и морально неустойчивая, без большого жизненного опыта, Казлаускайте доверчиво отнеслась к этим антисоветским бредням и постепенно начала разделять враждебные убеждения своей наставницы. Спустя некоторое время Балчайтите, отправившись в туристскую поездку в Швецию, изменила Родине и, оставшись за границей, дважды выступала в передачах «Свободной Европы» с клеветническими заявлениями и призывала советских граждан следовать ее примеру.
С этого времени Казлаускайте начала активно готовиться к бегству за границу.
…13 января 1957 года в одном из вильнюсских загсов был зарегистрирован брак гражданки СССР Марите Иозо Казлаускайте, 1933 года рождения, с репатриирующимся в Польскую Народную Республику Качинасом Витаутасом, 1916 года рождения. Невеста была без подвенечной фаты, в темном, будничном платье; жених — в потертом пиджаке, черном свитере и давно не чищенных сапогах. Молодые были немногословны. Без шампанского и поцелуев, скромно, без цветов они «расписались» и, напутствуемые добрыми пожеланиями «совета да любви», покинули гостеприимное учреждение. Молча прошли два квартала. Остановились. «Супруга» вытащила пачку денег и, отсчитав тысячу рублей, протянула их «мужу». Это была плата за то, что Витаутас, выехав в Польшу, оформит документы на выезд и для Казлаускайте, вступившей для этого в фиктивный брак с ним. Остальные пять тысяч условленной платы Казлаускайте обещала уплатить, когда окажется в Польше.