Один момент, одно утро - Райнер Сара. Страница 39

– Знаешь что? Ты сука.

Она вздрагивает от этого слова, но он понимает ее движение неправильно и думает, что она отпрянула по другой причине.

– Не бойся. Думаешь, я ударю тебя? Нет.

– Я вовсе и не думаю, – отвечает она. Пока что он никогда ее не бил.

Но то, как он нависает над ней – угрожающе набычившись, злобно напрягая руки, – страшно. Однако он всегда на этом останавливался, не доходя до насилия. Он как будто знает, что если когда-нибудь ударит ее, то переступит черту, после чего для него – для них – дороги назад не будет: Анна спускает ему многое, но этого не простит.

– Ты гребаная сука, – снова говорит он и бьет кулаком по стене.

Анна пользуется возможностью и ныряет ему под руку. Перед лестницей она останавливается и, обернувшись, говорит:

– Стив, брось. Я ложусь спать.

– Нет, не ложишься. – Он пытается схватить ее, но она уворачивается. – Мне нужно с тобой поговорить.

– Извини, но я не хочу. – Она поднимается на пару ступенек. – Если не хочешь спать, предлагаю тебе посмотреть телевизор и лечь там.

– ПОГОВОРИ СО МНОЙ! – ревет он.

– Не хочу. Уже скоро полночь, а мне завтра на работу. Я устала.

– Почему ты не будешь со мной разговаривать? – вопит он.

Она чувствует, что его настроение изменилось. Конечно:

– Я люблю тебя, Анна. – Потом гротескно, безумно, он падает на колени и начинает упрашивать ее. Пол выложен плиткой, это должно быть довольно больно. – Я люблю тебя!

Анна не чувствует себя ни любимой, ни любящей. Она чувствует, что Стив отталкивает ее, и почти готова порвать с ним окончательно. Но ее злоба отхлынула, Анна хочет отдохнуть от нее, ей нужно поспать.

И она произносит:

– Я тоже тебя люблю, но пора спать. – И пока он стоит на коленях, она поворачивается и поднимается по лестнице.

Раздевшись, Анна думает, какая большая разница между ее отношениями со Стивом и отношениями Карен с Саймоном. Нежность, о которой говорила Лу, которую она сумела разглядеть за несколько секунд – ведь это любовь, не так ли? И забота, о которой говорила Карен, как они с Саймоном все время заботились друг о друге… Но Стив разочаровывал Анну раньше и теперь разочаровал снова.

Стив.

Саймон.

Схожие имена. Во многих отношениях схожие партнеры. Но между ними целый мир.

– Знаешь, я беспокоюсь о ней. – Карен вешает свою блузку в шкаф.

– Знаю, любовь моя. – Саймон уже в постели, полулежит, опершись на подушки. Он наклоняется, чтобы включить ночник.

– Ну, по крайней мере, сегодня она здесь. Но утром вернется к нему, я хорошо ее знаю.

– Она взрослая женщина, – говорит Саймон.

– И упрямая.

– Если хочешь, назови это упрямством. Но она знает, что делает.

– Она влюблена в него, в этом вся беда.

– Не пойми меня превратно, мне нравится этот парень. Но не думаю, что он ей пара.

– Ты мне это говоришь! – Карен достает очиститель и стирает макияж более яростно, чем обычно. – Она говорит, что он ее не бьет. Ты веришь?

– Думаю, да.

Карен снимает трусики, расстегивает лифчик и бросает все в корзину для стирки. От расстройства она делает это с чрезмерной силой, но все напрасно – они зависают в воздухе и падают, не долетев до цели. Она подбирает белье.

– Но сколько пройдет времени, пока он не начнет пускать в ход кулаки? – Она садится на край кровати обнаженная, угрюмая.

– Если бы ударил, он бы мне ответил за это.

– Мне нравится, что ты так ее защищаешь. – Карен целует Саймона в макушку.

Он поворачивается, чтобы дотянуться до нее, и гладит по спине.

– Если немного повезет, до этого не дойдет.

От его прикосновения Карен становится легче.

– Никогда не знаешь наперед, может быть, он исправится.

– Может быть… Сайсмон продолжает ее гладить. – Если хочешь, я мог бы поговорить с ним.

Она оборачивается к нему.

– Мог бы?

Он пожимает плечами:

– Если ты думаешь, что это принесет какую-то пользу.

– И что ты ему скажешь?

– Не знаю. Сходить с ним в паб? – Он усмехается. – Сказать, как мужчина мужчине, что у него проблема с выпивкой?

Карен смеется – пропустить пару кружек пива – обычный способ Саймона подружиться с человеком. Потом она думает о своей подруге, спящей внизу на диване. Она понимает, что Анне было нелегко прийти: наверное, дело плохо.

– Нет, – она качает головой. – А если подумать, то поговорить с ним – вряд ли хорошая мысль. Это может произвести обратный эффект. Ты заставишь его оправдываться, и он может начать вести себя еще хуже.

– Как угодно, как скажешь. Вы давние подруги, но, знаешь, я тоже ее очень люблю.

Карен грустно улыбается.

– Я жалею, что познакомила их. Но после разрыва с Нейлом я подумала, что ей не помешает поддержка, и сначала Стив мне понравился – он казался таким уверенным в себе и прочно стоял на земле. Ты ее знаешь – если бы он дал слабину, она из него веревки вить начнет. Нейл просто не был достаточно силен для нее. И, скажем прямо, Стив – красавчик.

– И вообще симпатяга – когда трезвый, – замечает Саймон. – Даже я это вижу.

– Ну, да, пожалуй. Но это полбеды, правда? Если бы он не был таким, она бы с ним даже не поздоровалась. Она упрямая и самолюбивая, но не полная идиотка.

– Нет, нет.

Карен достает из-под подушки ночную рубашку и стоя надевает ее.

– Пожалуй, пока мы сделали все, что могли. Что-то мне подсказывает, он не первый раз так отвратительно себя повел – она просто скрывала от нас раньше. Но и не последний. Мы можем помочь только тем, что мы рядом. В сравнении со Стивом я понимаю, какой у меня такой хороший муж! – Карен ложится рядом с ним. – Свет, дорогой.

Саймон выключает ночник.

– Поцелуй меня, – просит он, подкатываясь к ней.

«Это нечестно, – думает она, прильнув к вьющимся волосам на спине мужа, когда его дыхание успокаивается. – Почему у меня Саймон, а у Анны Стив?»

Но жизнь вообще несправедлива, не правда ли?

Пятница

08 ч. 06 мин.

По тому как свет льется сквозь занавески, Лу понимает, что на улице солнце.

«О, хорошо, – думает она, – сегодня пятница». Не надо на работу, не надо ехать в поезде, к тому же сегодня теннис. Она играет уже год, а сегодня погода позволяет выйти на корт. И это еще не все – она с нетерпением ждет вечера. Знакомство с новой девушкой!

Лу понимает, что ее оптимизм иррационален. Девушка вполне может ей даже не понравиться, не говоря уж о страстном желании. Но, возможно, на этот раз повезет. Вик торопит, а это о многом говорит. Вик считает, что Лу на нее западет, а Вик знает ее вкусы. Если она менеджер в интернет-компании, то, наверное, соображает. И потом ее имя – София. Оно особенно нравится Лу – в нем чувствуется зрелый потенциал.

И все же в затылке появляется тупая боль, словно мозг иссох.

«Дура, – ругает она себя. – Слишком много выпила вчера у Карен».

Но Лу понимает, почему она столько выпила. Она «запивала переживания», как говорят психологи, – нелепое выражение, которым часто описывают сложное поведение. И это тем более глупо с ее стороны, что в том же списке, который она дала Карен, рекомендуется избегать алкоголя. Но она стремилась не сказать какую-нибудь глупость и поэтому, возможно, выпила лишнего. Вообще Лу еще та выпивоха, и ей не много нужно, чтобы опьянеть.

«Ай, ладно, – решает она. – Что тут поделаешь, лучше браться за работу. Вечером у меня встреча, и, может быть, снова напьюсь – зная Вик, наверняка будем пить, – поэтому нужно избавиться от головной боли, пока не началась новая».

Она сбрасывает одеяло, идет в гостиную и раздвигает занавески. В окно льется солнце, ясное, яркое, заставляя зажмуриться.

Напротив она видит старика, тоже выглядывающего из окна своей мансарды. Он всегда здесь по утрам в это время, пьет чай из чашки с блюдечком – улица такая узкая, что он всего лишь футах в двадцати. Его непричесанные легкие волосы образуют длинные безумные паутинки, как у сказочного персонажа, и он все еще в широких узорчатых домашних штанах, которые застегнуты наперекосяк. Лу машет ему рукой, но он плохо видит и не замечает ее. Но она говорила с ним у газетного киоска на углу рядом. Он прожил в одной и той же квартире больше сорока лет, и ей это почему-то нравится. Может быть, ей нравится так думать, но что-то ей подсказывает, что он гей, и ей эта мысль приходится по вкусу. Очевидно, он живет здесь с давних времен. Лу с теплотой представляет, как он был гомосексуальным крестоносцем в шестидесятые и жил в окружении, которое было тогда куда недружелюбнее, чем сейчас. Каковы бы ни были его убеждения, теперь он слаб и одинок; она подозревает, что нынче он не особенно активен в своем братстве.