Прыжок за грань - Приходько Роман. Страница 30

На удивление, сознание не покинуло Лысенко. Наоборот. В голове его резко прояснилось, и по организму разлетелся отчаянный сигнал опасности. Егор никак не мог вдохнуть воздух. Грудь сковало огненным спазмом, в глазах стало темнеть. Он из последних сил перевернулся на живот, встал на карачки и выгнул спину. Растекаясь по телу сгустками боли, судорога, наконец, отпустила диафрагму. Воздух, насыщенный кирпичной пылью и кислым запахом взрывчатки, ворвался в легкие. Кашель туберкулезника со стажем – детский чих по сравнению с открывшимся у Егора. Казалось, что бронхи пытаются вывернуться наружу, но глотка перегораживает им выход.

Старый выбрался из-под приваливших его мешков, мельком взглянул на дорогу, подобрал оружие и, ухватив товарища за шиворот, потащил в глубь тоннеля.

– Ствол! – прохрипел Лысенко, с трудом выравнивая дыхание.

– Я взял! – ветеран протянул АК хозяину и остановился у передка БТРа.

– Если бы не костюм, моим ребрам пришел бы кирдык, – поднимаясь на ноги, ухватил оружие все еще кашляющий Егор.

– Пошли к двери – это наш последний рубеж, может, еще парочку уродов завалим! – прокричал Старый, перезаряжая винтовку.

Напарники устроились по бокам проема, положив труп легионера в проходе.

– У тебя что с патронами? – спросил ветеран.

– Магазин к «Винторезу» и восемь к «калашу».

– У меня три к «немке» и две пачки к дробовику – еще повоюем!

На входе в тоннель послышалось:

– Приготовить гранаты! Уничтожим неверных…

И тут шандарахнуло. Взрыв был такой силы, что БТР на спущенных колесах откатился на целый метр, а тело легионера сдуло с прохода, как тряпичную куклу.

– Ничего себе! – воскликнул Егор.

– Двадцать кило! Слушай, может там всех положило, и мы успеем свалить? – Старый бросился в угол к двум объемистым рюкзакам.

– Давай попробуем! – парень, хромая, подхватил из рук напарника баул и повесил на плечо.

Сгибаясь под тяжестью хабара, товарищи вышли к началу тоннеля. Все кругом было в кровавых пятнах. Фрагменты тел разбросало по всему двору. Стойки забора согнуло под острым углом, и с них клочьями свисали обрывки сетки. За поворотом послышался топот. Властный командирский голос принялся отдавать команды:

– Гранатометчики, вперед! Снайпера прикрывают – остальным приготовиться к атаке!

Сталкеры стали как вкопанные. Они понимали, что даже не успеют забраться на парапет тоннеля, как легионеры отправят их на небеса. Глянув друг на друга, друзья молча поковыляли назад.

– У них там что – инкубатор за углом спрятан?! Прут как Мамай на Россию! – возмущался Старый, снимая рюкзак у дверного проема.

– На Киевскую Русь!

– Чего? – не поняв, застыл сталкер.

– Я говорю, Мамай делал набеги на Киевскую Русь! – пояснил Егор.

– Да какая на хрен разница! Факт в том, что мы покойники, – обреченно выдохнул Старый и осел у стены.

Егор невидящими глазами смотрел перед собой. Мозг лихорадочно искал выход и не находил. Как же не хотелось помирать в такие-то годы… Можно сказать, еще полжизни не прошло, и на тебе – готовь белые тапочки.

Вдруг его внимание привлек пульт на массивной металлической двери, ведущей куда-то под землю из предбанника тоннеля. Кнопки со светящимися цифрами загорались секунд на десять, а затем тухли на такой же отрезок времени. Лысенко включил фонарик и осветил бронированное чудо. Потемневшей от времени белой краской было выведено – «ОБЪЕКТ № 11». Не веря своим глазам, он подошел ближе и протер надпись рукавом. В голове вихрем пронеслись воспоминания: инструкция с названием объекта, цифры, проявленные пеплом, слова отца во сне – все кусочки мозаики сложились в единую картинку. Егор, затаив дыхание, медленно поднес руку к только что загоревшемуся пульту, по очереди ввел цифры даты своего рождения и нажал ввод. В утробе двери раздался глухой щелчок. Со скрипом в петлях бронированная преграда открылась на треть. Кнопки пульта и свет, показавшийся было из подземелья, потухли.

– Твою мать! Как ты это?! Откуда ты… – послышалось за спиной.

Егор повернулся и увидел напарника, беззвучно открывающего рот, словно рыба, вытащенная из воды.

Так же неожиданно дверь опять загудела и открылась полностью. Поток света из проема осветил лицо Старого. Создалось впечатление, что он увидел инопланетян, внезапно выплывших из стены с караваем на расшитом рушнике в руках.

Егор первым пришел в себя и, схватив рюкзак, шагнул в небольшую ярко освещенную комнату. На его счастье, никто не поджидал гостя с разинутой голодной пастью или с онемевшим пальцем на спусковом крючке. Помещение пустовало.

– Быстрее за мной! – крикнул он на ходу.

Свет потух. Это сняло оцепенение, охватившее второго сталкера. Он подхватил свою торбу и последовал за напарником. Заскочив в темноту, Старый увидел луч фонарика, лихорадочно мечущийся слева от двери.

– Черт, как же она закрывается? – Лысенко обошел товарища, осматривая другую сторону стены.

Вновь загорелся свет, и они увидели, что нет никаких кнопок или еще чего-то, что могло бы управлять запорным механизмом. Их головы одновременно повернулись к перегородке, делившей помещение пополам. На стекле большого окна красными буквами был нанесена надпись: «ПРЕДЪЯВИ ПРОПУСК».

Егор, хромая, кинулся туда. Хлипкая дверь, открывшись, хлопнула торчащей наружной ручкой по стене, выкрошив из нее небольшой кусок штукатурки. На столе перед окном стоял древний пульт с тремя кнопками. По центру большой, красной, было выдавлено слово «ТРЕВОГА», на другую с надписью «ЗАКР» и надавил в спешке Егор.

Свет потух, лишь скрип ведущей в конторку двери, закрывающейся под своим весом, нарушил тишину.

– Давай, родимая! – Лысенко продолжал давить на кнопку.

Время как будто остановилось. До момента, когда снова вспыхнул свет и раздался гул механизма, кажется, прошла целая вечность, а на самом деле – всего-то десяток секунд. Шевельнувшаяся толстая бронированная створка встала на место, щелкнув запорным механизмом.

– Господи, спасибо! – Егор перекрестился, усевшись на жалобно скрипнувший всеми сочленениями деревянный стул.

Ныли мышцы, нахлынула боль в ноге, заставляя невольно скрючиваться. Только нервное напряжение, радость при хоть и маленькой, но победе, да пожалуй, действие ядреной микстуры, вколотой в предбаннике, не давали ему свалиться без чувств от смертельной усталости.

Снова вспыхнули лампочки. В комнату вошел Старый, примостился на краю железной кровати, стоявшей в углу, сложил оружие на небольшой столик у изголовья и кивнул на обувь новичка:

– Надо обработать рану, а то у тебя полный ботинок крови.

– Твоя рука тоже выглядит не лучшим образом.

Помогая друг другу, сталкеры принялись за лечение. У Старого пуля прошла по касательной, образовав глубокую борозду. Плечо распухло, видно, в рану попала грязь. Сделав напарнику обезболивающий укол, Егор промыл рану перекисью и наложил неровный, но надежный шов. От вида крови его уже не мутило. То ли притупилось сознание, то ли случилось неизбежное при постоянных играх со смертью – он попросту привык. «А ведь не прошло и двух суток», – вяло мелькнуло в голове.

– Бинтуй, а я вколю антибиотик, – сталкер достал шприц и впрыснул содержимое в плечо, повыше раны.

У Егора дела обстояли хуже. Старому пришлось ножом выковыривать пулю из икры напарника. Тот скрипел зубами, на лбу выступили крупные капли пота – обезболивающее вводить не стали, опасаясь непредсказуемого взаимодействия с предыдущей микстурой. Наконец, искореженный кусок металла звякнул о плитку пола. Кровь тут же хлынула потоком, мгновенно превращая тампоны в набухшую паклю. Ветеран умело наложил тугую повязку и с тревогой посмотрел в глаза товарищу.

– Хреново дело. Видно, какие-то крупные сосуды задеты – юшка бежит и не останавливается. Придется заняться зонотерапией!

– Это как? – спросил Лысенко, едва шевеля бледными губами.

Старый молча встал и принес один из пухлых рюкзаков. Порывшись в его содержимом, вытащил небольшую пластиковую коробочку и бережно поставил на стол. Затем достал два рулона бинтов, разорвал упаковку и обильно смочил водкой стерильную ткань.