Страна мечты (СИ) - Савин Владислав. Страница 79

— Дочь моя, нельзя уступать мерзавцу! — говорит отец Антонио — самое лучшее, что мы можем сделать для твоих несчастных родственников, это наносить негодяю максимально сильные удары! Вывести его из равновесия — чтобы он совершал ошибки.

— Ошибки? — сразу заметила Лючия — то есть он может все же приказать кого?то убить?

— Дочь моя, прошу учесть и интересы государства и Церкви! — изрекает Антонио — или вы думаете, что Церковь смирилась с расколом Италии? К сожалению, Юг сам в значительной степени сделал свой выбор, и это прискорбно! И будет противоестеством тянуть их насильно в границы единой Италии — надо, чтобы они сами осознали свою ошибку. И вот тут вы, дочь моя, очень нам помогаете — ваше имя популярно на Юге почти так же, как на Севере! Ни в коем случае не идите на мир со злодеем — и если даже он уступит, требуйте большего. И Церковь будет с вами, в этой святой борьбе. А каждый перед каждым павшим в ней, если он был на светлой стороне, откроются райские врата, независимо от прежних грехов. Аминь!

Не уверен, что Лючии это понравилось (мне бы точно — нет). Но она ничего о том не сказала, и весь свой гнев обрушила на злосчастного Дона Кало, сделав из него козла отпущения за все. Кстати, могу сказать, что свои слова перед газетчиками она придумывала сама, без бумажки — отец Антонио в проповедях накануне ей лишь общую идею давал.

А так, временами житие наше в Риме было даже приятным. Хотя то, что нас узнавали на улице, это напрягало. Мы часто ходили пешком по прекрасному городу Риму, благо что и погода была теплая и солнечная. Рассматривали дома, как одна гриновская героиня, оценивая архитектуру, да просто окунались в атмосферу Вечного города. И с некоторых пор стали замечать, что за нами следуют в отдалении какие?то люди, нет, не топтуны Инквизиции, или еще какой Конторы (не удивлюсь, если и Москва своих прислала, коль запретили мне через границу идти), а целая толпа собирается! С восторгами не лезут, автографов не просят — просто, сзади идут, туда же куда и мы.

— Не беспокойтесь, дети мои — прояснил ситуацию Антонио — это добрые жители Рима, прослышав про угрозы вам от Мафии, взяли на себя долг следить, чтобы вы чувствовали себя в безопасности. А заодно и оградить вас от оскорблений сторонников Дона Кало, если таковые в Риме найдутся.

Ага, вспоминаю случай из прежней жизни. В середине двухтысячных занесла меня судьба и служба в один российский город — миллионник, славящийся, скажем так, не слишком законопослушным населением. А свеженазначенный мэр публично заявил, что у нас преступность никак не выше среднего, и если кто?то из господ журналистов попросит, он с ним вместе ночью пешком по городу пройдет, чтобы лично убедить, у нас никакой не Чикаго! Нашлась одна из журналистской братии, встала и сказала, ловлю вас на слове. А теперь представьте: идет по ночной улице мэр под руку с девушкой. Следом медленно едет служебный мэров «Мерседес», на случай если мэр устанет, или захочет выпить и поесть, или дождь пойдет. Следом едет машина начальника ГУВД — сначала генерал изъявил желание идти рядом, но по причине тучности и одышки испросил дозволения сопровождать на колесах. Дальше автобус с ОМОНом, на случай если гопники на мэра все же нападут. И замыкает фургон — автозак, куда предполагается паковать пойманных гопников. Каковых, естественно, не наблюдалось (тут и законопослушные припозднившиеся, издали увидя, в подворотни сворачивали, от греха подальше). И вот теперь, сам ощущаю себя тем мэром. Вроде, шахидов среди мафиози не водилось, чтобы при такой толпе защитников на нас нападать?

Лючия сначала очень смущалась. И вела себя как пай — девочка. Но в один из дней, на толпу оглянувшись, вдруг сказала мне — поцелуй! И мы целовались посреди улицы, а публика никак не была возмущена, а еще и кричали нам «браво». Замечаю, уже и парочки на римской улице ходят как мы, в скрытом объятии — когда дама одета так же как Лючия, накидка не застегнута сбоку; и точно такие же шляпки во множестве появились на женских головках, после той фотосессии в ателье, мой Галчонок во всем великолепии! Рядом со мной вся такая мягкая, нежная, скромница, цветочек — а как очередную речь про ужасного Дона Задницу говорить, пламенная Долорес Ибаррури обзавидуется, такой накал, эмоции, образы и сравнения! Причем очень похоже, Церковь и Партия еще и работу провели — после каждой речи Лючии в газетах рисунки появляются, в тему. Где бедный Дон изображен в таком виде, что даже мне иногда становится его жаль!

С папой Лючии мы подружились. Сержант, пехота, и в общем, не трус — просто привыкли тут, что мафия, это сила, ну теперь убедился, кто круче? Еще я его про Африку расспрашивал, мало ли куда в будущем судьба и служба занесут? Судя по тому, что там сейчас происходит, не придется нам и лет через двадцать смотреть телепередачи оттуда «В мире животных», не до изучения дикой природы, люди там озверели вконец. А слоны, носороги и прочие антилопы гну еще и пойдут поголовно в пищу воюющим армиям, ну как иначе какой?нибудь вождь или фюрер прокормит свое воинство, если поля обрабатывать некому, а винтовки есть и кушать охота? Навоевался мужик полностью, хочет исключительно к мирному труду. Жилье ему нашли, с работой римские товарищи обещали помочь — что ж, спокойная жизнь впереди, и куда больший шанс помереть в преклонных годах в своей постели.

Дону же это не грозило. Уже через пару часов после вселения Дона в «Везувио» мы о том знали, еще через час имели подробную информацию об объекте, режиме, количестве охраны. Правда, тут основная заслуга была не наша а товарищей попов — начинаю думать, что в отдельно взятой Италии Церковь аки Бог, всеведуща, мало того, что сама в изобилии имеет агентуру, так еще и может рассчитывать на активную помощь паствы. Так что были готовы несколько вариантов — однако вечером 8 октября отец Антонио передал настоятельную просьбу от Ватикана пока операцию приостановить. И что еще интереснее, приглашение Папы к аудиенции — мне и Лючии.

— Не протокольное — пояснил Антонио — вам не нужен ни кортеж, ни парадный мундир. Просто беседа по некоторому делу, о каком публике лучше не знать.

Интересно. Но на всякий случай, сообщаю товарищам из советской миссии. Положено так, да и береженого Бог бережет — хотя от Папы никаких враждебных акций не жду. Тем более, в сопровождении машина с гарибальдийцами из КНК, и отец Антонио с нами в машине.

Темно уже. Его Святейшество Пий Двенадцатый у товарища Сталина режим работы перенял, допоздна? Или действительно, что?то важное случилось? Сейчас узнаем. Лючия у меня на руке повисает, волнуется — но с любопытством оглядывается по сторонам, не так уж часто приходится бывать в гостях в Папском Дворце. Кстати, восстановили его с похвальным качеством и быстротой, хотя следы боев еще заметны, если присмотреться. А так, почти как в феврале — вот только тогда с Папой товарищ «Этьен» Маневич разговаривал, а мы допущены не были, в «предбаннике» ждали. Только снаружи в карауле наши ребята из КНК, в полевой форме и с «калашами», а вот на внутренних постах уже швейцарцы с пиками и в средневековых мундирах — слышал, что роту их уже набрать успели, а вот Палатинская Гвардия тогда в бою с эсэсовцами полегла вся, и ее функцию пока несут гарибальдийцы, вот интересно, может их в этом качестве и узаконят, ведь все католики, итальянцы, ну можно и исключительно жителей Рима отобрать, как по довоенному уставу? И еще служки, в сутанах, а пластика явно как у бойцов, наверное, жандармерия Ватикана?

Папа принял нас в «малой гостиной». Размеры и обстановка, как в ином из залов Эрмитажа, бывал я там в иной, будущей истории, помню. Присутствовали Антонио — а непрост этот скромный божий служитель, как в прошлый раз приставленный к нам отец Серджио оказался папским легатом, кардиналом и ныне послом Святого Престола в СССР, так этот сейчас в каком чине пребывает, по их церковной иерархии? Обычные приветствия, обмен любезностями — я все ж не католик, да и помню, как сам Папу, бывшего тогда в совсем непрезентабельном виде, из немецкой тюрьмы на Санто — Стефано вытаскивал, после чего стал этот Пий единственным Папой, кто на советской атомарине прокатился (прим. — см. «Врата Победы» — В. С.), а вот Лючия на Папу с восторгом смотрит, к руке его приложилась, как католичке положено.