Клубок [Западня] - Чейз Джеймс Хедли. Страница 7

Но мои сомнения оттеснила мысль о том, что в случае успешного исхода мне перепадут пятьдесят тысяч.

– И ваша падчерица согласна с этим планом?

– Безусловно. Ей нужны деньги не меньше моего.

Брошенный мной окурок красной точкой описал дугу и упал на песок.

– Я предупреждаю вас, что нам всем не поздоровится, если вмешаются агенты ФБР.

– Я прихожу к выводу, что вы не тот человек, которого я искала. Думаю, мы напрасно теряем время.

Мне следовало согласиться с ней. Пусть бы она исчезла в темноте так же бесшумно, как и возникла на веранде, но меня не отпускала мысль о пятидесяти тысячах долларов. Эта сумма заворожила меня. Сидя в лунном свете, я осознал, что не устоял бы перед взяткой, выложи комиссар полиции на полированную поверхность стола не десять, а пятьдесят тысяч. Ужаснувшись, я понял, что такая сумма сломила бы мои нравственные принципы.

– Я просто предупреждаю вас. Вам, вашей падчерице, да и мне придется несладко, если мы очутимся за решеткой.

– Сколько я могу повторять. Это невозможно! – ее голос дрожал от ярости. – Могу я положиться на вас или нет?

– Вы набросали лишь общие контуры плана. Я хочу, чтобы вы сказали, что именно потребуется от меня. Тогда я смогу ответить на ваш вопрос.

– Одетт исчезнет. Вы позвоните моему мужу. – Она едва сдерживалась, чтобы не перейти на крик. – Вы скажете, что она похищена и похитители вернут ее, лишь получив выкуп в пятьсот тысяч долларов. Вы должны убедить моего мужа, что, не заплатив выкупа, он больше не увидит Одетт. Я думаю, вам это удастся.

– Вашего мужа легко напугать?

– Он очень любит дочь, – спокойно ответила миссис Марло. – В такой ситуации напутать его будет несложно.

– Что потом?

– Потом вы должны обеспечить получение выкупа. Вы возьмете вашу долю, а остальное отдадите мне.

– И вашей падчерице?

– Естественно, и ей, – помолчав, ответила она.

– Мне кажется, вы все упрощаете, – упорствовал я. – Так ли хорошо вы знаете вашего мужа? А если он не испугается? Он может обратиться в полицию. Трусливый человек не смог бы сколотить такое состояние. Вы об этом подумали?

– Говорю вам, я с ним справлюсь. – Она глубоко затянулась, тлеющий кончик сигареты осветил ее ярко-алые блестящие губы. – Он болен. Два или три года назад об этом не могло быть и речи. А когда знаешь, что твои дни сочтены, мистер Барбер, не станешь упорствовать, подвергая опасности любимую дочь.

На мгновение я представил, что эта женщина – моя жена, и у меня по коже побежали мурашки.

– Вы, вероятно, разбираетесь в этом лучше меня.

Повисла тяжелая тишина. Ее взгляд сквозил враждебностью.

– Ну? Вы согласны или нет?

У меня из головы не выходили пятьдесят тысяч долларов. Возможно, при тщательной подготовке, детально продуманный, ее план мог принести успех.

– Я должен все взвесить. Ответ я вам дам завтра.

Она встала, вытащила из сумки тоненькую пачку денег и бросила их на стол, стоящий между нашими шезлонгами.

– Это вам на оплату кабинки и прочие расходы. Я позвоню завтра.

Она сошла с веранды и, словно привидение, растворилась в темноте.

Я собрал деньги, разлетевшиеся по столу. Десять купюр по десять долларов. Я сложил их в стопку, мысленно умножив на пятьсот.

Часы показывали четверть одиннадцатого. Домой я мог вернуться лишь через пару часов. Я сидел в лунном свете, смотрел на море и обдумывал предложение Реи Марло.

Вскоре после полуночи я принял решение. Далось оно мне нелегко, но обещанная сумма притягивала, как магнит. С такими деньгами передо мной и Ниной открывалась новая жизнь.

Я решил принять ее предложение, если она согласится неукоснительно выполнять мои указания.

Следующим утром я приехал на пляж пораньше и сказал Биллу Холдену, что хочу оставить кабинку за собой еще, по меньшей мере, на день. Холден не возражал, так как я расплатился с ним сразу за два дня.

Я грелся на солнышке, а около одиннадцати вошел в гостиную и сел у телефона. Звонок раздался ровно в одиннадцать. Я снял трубку.

– Барбер слушает.

– Да или нет?

– Да, но при определенных условиях. Я хочу поговорить с вами и вашей падчерицей. Приходите сегодня вечером, в девять часов.

Не дав ей ответить, я положил трубку. Я хотел, чтобы она поняла, кто теперь хозяин и что так будет и впредь.

Вновь зазвонил телефон, но я уже вышел из кабинки, закрыл дверь и запер ее на ключ.

Телефон все еще звонил, когда я направился к моему «паккарду».

На пляж я вернулся чуть позже шести, прихватив из дома нужные мне вещи. К счастью, Нины не было, и мне не пришлось объяснять, зачем я беру с собой длинный провод, чемоданчик с инструментами и диктофон, купленный мною, когда я работал в «Вестнике», и сохраненный Ниной до моего возвращения из тюрьмы.

Два часа, которые я провел прошлой ночью, обдумывая план Реи Марло, не пропали даром. Я сразу понял, что мне необходимы гарантии безопасности, которые не позволят Рее и ее падчерице подставить меня под удар, если произойдет что-то непредвиденное. Я решил записать предстоящий вечером разговор на магнитную ленту. Несмотря на заверения Реи, Марло мог обратиться в полицию, и эта пленка послужила бы доказательством того, что похищение задумано не мной, а женой Марло и его дочерью.

Я отнес диктофон в спальню и поставил в стенном шкафу. Работал он практически бесшумно, но я побоялся оставлять его в гостиной. Я не хотел, чтобы Рея или ее падчерица случайно наткнулись на него. В стене я просверлил маленькую дырочку и продернул через нее шнур микрофона. Затем вернулся в гостиную и через удлинитель подсоединил диктофон к выключателю у входной двери. Теперь диктофон начинал работать одновременно с включением света в гостиной.

Какое-то время ушло у меня на то, чтобы найти место для микрофона. Наконец, я приладил его под стоящим в углу столиком.

К семи часам я закончил все приготовления и проверил диктофон в действии. Магнитная лента фиксировала каждое мое слово.

Меня беспокоило, что женщины не захотят войти в гостиную или попросят выключить свет. Но тут же подумал, что они не решатся на столь важный разговор на улице, где нас мог подслушать случайный прохожий. Что же касается света, я мог вывернуть лампочку, не трогая выключателя.

Пляж уже заметно опустел.

Я собирал инструменты, когда в дверь постучали. Занятый своими мыслями, я даже вздрогнул от неожиданности. На какое-то мгновение я оцепенел, затем задвинул чемоданчик с инструментами под диван, подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Билл Холден.

– Извините, что отрываю вас, мистер Барбер, но я хотел узнать, оставляете вы кабинку за собой и на завтра? На нее есть желающие.

– Я хочу оставить ее на неделю, Билл, – ответил я. – Мне надо написать несколько статей, а здесь хорошо работается.

– Конечно, мистер Барбер. Она ваша до конца недели.

Когда он ушел, я вытащил чемоданчик из-под дивана и отнес в машину. Домой мне не хотелось, поэтому я решил поужинать в ресторане, находящемся в полумиле от пляжных кабинок.

Из ресторана я вышел без двадцати девять. Уже смеркалось. Когда я подъехал к кабинкам, на пляже не было ни души. Я не стал зажигать свет, ощупью добрался до кондиционера и включил его, чтобы заманить женщин прохладой. На веранде было жарко, но я ослабил узел галстука и сел в шезлонг.

Чтобы как-то отвлечься, я думал о том, опоздает Рея на этот раз или нет, как выглядит ее падчерица Одетт, захотят ли они следовать намеченному плану, услышав мои условия.

В самом начале десятого что-то скрипнуло, и, повернув голову, я увидел Рею Марло, поднимающуюся по ступенькам. Она была одна.

Я встал.

– Добрый вечер, мистер Барбер, – поздоровалась она и направилась к шезлонгу.

– Давайте зайдем в дом, – предложил я. – Недавно тут кто-то прошел. Я не хочу, чтобы нас видели вместе. – Я открыл дверь и зажег свет. – Где ваша падчерица?

Она вошла в гостиную, и я закрыл дверь.

– Полагаю, она придет, – ответила Рея, сев в кресло. Она была в светло-голубом, без рукавов, платье и сандалиях на босу ногу. Шарф она сняла, но глаза по-прежнему скрывались за зелеными солнцезащитными очками.