Исполнение предсказаний - Корнюхина Екатерина. Страница 19

Андрей, успевший растянуться на потертом диване, закинул руки за голову и сказал:

— Похоже, нам следует разговаривать на своем языке. А то у меня создалось ощущение, что здесь из стен растут уши.

Пока Костя торопливо и путанно пересказывал брату все, что тот не мог знать, Татка, пройдясь по комнате, остановилась около окна. За пыльным стеклом виднелась часть внутреннего дворика и многочисленные постройки вокруг дворца.

Проведя пальцем по растрескавшейся раме, она печально сказала:

— Канцлер нам не верит. И думаю, что не поверит никогда.

— Было бы странно, если бы он подставил уши пол нашу лапшу,— согласился с ней Андрей.— Он все-таки не дурак. Ухитрился прибрать к рукам всю страну... Впрочем, ладно. Тат, ты мне вот что скажи: что такое провизжала Мелга, после чего он спешно пригласил нас в гости?

— Я не прислушивалась. Мне не до того было,— ответила девушка.

— Да уж! — улыбнулся Виля, усаживаясь на стул с вычурно выгнутыми ножками.— Вы появились так неожиданно, что я решил — мне чудится.

— Татке и нам просто повезло,— пробурчал Костя.— ()ии ошалели от нашей наглости. А могло быть значительно хуже. Сидели бы сейчас в подвале...

— Завел свою шарманку.— Андрей сделал вид, что затыкает уши.— Хватит, Костя! Повезло так повезло. Мы же не сидим в подвале, верно? И не отвлекай меня. Я хочу вспомнить, что кричал народ. Похоже, это оказалось очень важным для Канцлера... Первое... Что там было «первое»?

— Предупреждение,— пожимая плечами, выдал свою версию Костя.

— Нет.— Андрей сморщился.— Другое слово. Помолчи, сейчас я вспомню... Первое, первое... О! Предсказание! Ты, Татка, хватанула его за руку, и тут Мелга и заорала.

— Ну и что? — уныло спросила Татка.— Что нам это даст?

— Только то, что — по логике — если есть первое предсказание, то должно быть и второе... Только у кого бы о нем спросить?

— Сейчас спросишь. Если разрешат,— сказал Костя, кивая на дверь.

Из-за нее доносились приближающиеся шаги.

Это был Сморин с приглашениями на торжественный обед.

Он смерил Татку изумленным взглядом:

— Ваше высочество не будет переодеваться?

— В лесу нас ограбили разбойники,— быстро сказала девушка первое, что пришло в голову.— У нас ничего не осталось.

— Если ваше высочество попало в такое неприятное положение, мы можем предложить вам на выбор любое платье из гардероба королевы Анны. Или, если позволите, принцесса Злота...

— Потом,— отмахнулась Татка.— Меня устраивает и это.

Выражение лица Сморина ясно говорило о том, что он думает о мешковатом деревенском платье Татки, но от дальнейших реплик Глава Совета воздержался.

Стол для обеда был накрыт в другом зале. Вероятно, много лет назад это было самое великолепное помещение во дворце. Стены, канделябры и деревянные статуи в углах еще сохранили на себе остатки былой позолоты, а пол, как ни странно, все еще был блестящим и гладким.

Канцлер ожидал их у длинного стола, уставленного блюдами. Он сам отодвинул кресло для Татки, пока Сморин рассаживал ребят по отведенным им местам. Гостей разместили с очевидным умыслом. Расстояние между ребятами было таково, что они никак не могли переговариваться между собой или подавать тайные знаки. Татка и Канцлер оказались у одного торца стола, Андрей со Смориным — у другого, а братьям-«колдунам» было выделено в единоличное пользование аж по целой стороне длинного стола.

Виля при полном незнании языка первым освоился с ситуацией. Он мрачно, как и подобает колдуну, осмотрел зал, задержав взгляд на Канцлере и Сморине, затем погрузился в глубокую задумчивость, играя ножом, отнятым у охранника. Канцлер и бровью не повел, зато на Сморина этот спектакль подействовал угнетающе.

Он заерзал на своем месте и тихо обратился к Андрею:

— Ваша светлость, скажите, колдун чем-то недоволен?

Андрей, покосившись на друга, высокомерно ответил:

— Он всегда такой, пока не поест плова из человечьих языков. Ваши повара, надеюсь, умеют его готовить?

Глава Совета побледнел:

— Ваша светлость, но у нас не принято есть людей... Колдун рассердится?

— Может, и не рассердится. Если будет равноценная замена плову.

Сморин поспешно хлопнул в ладоши, и в распахнувшиеся двери вереницей чинно вошли слуги, нагруженные подносами с разнообразными блюдами. Пища издавала столь соблазнительный запах, что у проголодавшихся ребят разом потекли слюнки.

После того как на тарелках были разложены аппетитные куски мяса, Канцлер собственноручно налил для Татки в высокий кубок вина.

Поднявшись с кресла, он провозгласил:

— Я поднимаю первый бокал за здоровье нашей прелестной гостьи, принцессы Златы!

Татка не имела понятия, что надо отвечать в таких случаях и надо ли отвечать вообще. Поэтому, ограничившись кивком, она поднесла свой кубок к губам. Виля предупреждающе покосился в ее сторону. В вино могла быть подмешана любая гадость. Вняв молчаливому предостережению, девушка лишь пригубила жидкость. Вино оказалось невероятно кислым, но никакой отравы вроде бы не содержало.

Ребята принялись вовсю за еду, а Татка так и не успела поднести ко рту первый кусок. Канцлер атаковал ее новой серией вопросов.

Наклонившись через ручку кресла, он проговорил:

— В вашей стране все женщины не стригут волос?

— Необязательно. Как кому нравится,— ответила девушка.

— И волосы не мешают им при работе?

— Нет.

— Должно быть, ваша страна очень далеко? — многозначительно спросил Канцлер.

— Да, за морем.

— Вы его переплыли?

— Разумеется.

— А потом? На чем вы проделали столь длинный путь через всю нашу страну до Светлейшей Лерии?

— На лошадях. Их у нас отняли разбойники,— ответила Татка, тоскливо наблюдая, как орудует вилками ее «свита».

— Их предводителя звали Один?

— Я не спрашивала имен.

— Разумно, разумно...— Канцлер побарабанил пальцами по столу.— Вашему высочеству понравилась наша страна?

— Да, только... У вас берут слишком большие налоги.

— Что-о? — Канцлер вздернул вверх брови.— Большие налоги? Откуда ваше высочество это знает? Кто-то из наших подданных вам жаловался?

— Мой колдун все видит и знает.

Покачав головой, Канцлер окинул ее насмешливым взглядом. Татке стало не по себе, и она уткнулась глазами в расшитую скатерть на столе.

— А пристало ли вашему высочеству интересоваться налогами? Неужели вас не интересуют женихи или наряды? , Или ваше путешествие имеет другие цели?

Татку совершенно перестал устраивать этот разговор, больше напоминающий допрос. Она боялась, что ляпнет какую-нибудь глупость или сделает непростительную ошибку. Поэтому, собравшись с духом, она заставила себя посмотреть в лицо Канцлеру и сказала:

— Достаточно. Ты проявляешь слишком много любопытства. Но у меня тоже имеются кое-какие вопросы.

На минуту оторопев, Канцлер поспешил сказать, склонив голову:

— Да, ваше высочество, я с радостью отвечу на любые.

— Что случилось с королем Бралем?

— Увы! — Канцлер вздохнул.— К нашему огромному сожалению, его величество был неосторожен, и его придавило деревом.

— Король был здоров?

— Да...— В голосе Канцлера проскользнуло легкое недоумение.

— Он любил охотиться?

-Да.

— В своем лесу? И все знали об этом?

— Разумеется. Но что имеет в виду ваше высочество?

— Пока ничего. А что случилось с королевой Анной?

— Она умерла от горя через несколько дней после трагической кончины нашего монарха. Но, ваше высочество, если вы прибыли из-за моря, откуда вы можете все по знать?

— Мне рассказал колдун.

Татка даже улыбнулась — до того забавным показалось  ей сваливать все на «колдуна», который не понимал ни слова. К тому же ей понравилось, как застыло лицо Канцлера после ее слов.

— Колдун все видит? — спросил он.

 Татка немного помедлила, затем многозначительно кивнула.

— А колдун знает о том, что первое предсказание все равно не сбылось, хотя о том кричит весь народ?