Степфордские жены - Левин Айра. Страница 14

— Шесть или семь лет назад, — пояснила Мэри.

— Там, откуда мы приехали, это считается долгим периодом.

— Я думаю, Ассоциация вернулась к пуританскому мировоззрению, — сказала Джоанна.

— С чего ты так решила? — спросил Уолтер, пересыпая кубики из мешка в ведерко.

— Не знаю, — ответила она, перемешивая салат. — То, как она создавалась, и этот старый дом…

— Это бывший дом Терхана, — сказала Мэри, накрывая пленкой блюдо с креветками. — Они купили его почти задаром. Налоговое ведомство выставило его на аукцион, и кроме них на торгах не оказалось ни одного желающего приобрести.

Званый обед обернулся бедствием. У Люси Ферро была аллергия на что-то, и она непрерывно чихала; Сильвия, поглощенная собственными мыслями, была на редкость замкнута; у Бобби, которую Джоанна считала инициатором всех бесед и застольных разговоров, был ларингит. Чармиан, решившая, по всей видимости, придать себе облик женщины-вамп, выглядела вызывающе соблазнительно в платье из белого шелка, подол которого тащился по полу, а разрез на груди доходил почти до пупка; Дэйв и Шеп немедленно поймались на эту удочку и не могли смотреть ни на что, кроме как на разрез платья Чармиан. Уолтер (черт бы его подрал!) уединился в уголке с Доном Ферро и обсуждал с ним какие-то проблемы законодательства. Эд Уимперис — огромный, полный, хорошо одетый и слегка подвыпивший — рассуждал о будущем телевидения. Сжав руку Джоанны, он, медленно и тщательно выговаривая слова, объяснял ей, почему кассеты скоро изменят саму суть телевидения. За обеденным столом Сильвия, все еще пребывающая в себе, вдруг сорвалась и ни с того ни с сего принялась яростно костить чиновников пригородных муниципалитетов, ставя им в вину заботу лишь о собственных карманах, которые те наполняют за счет того, что душат налогами легкую промышленность, а на эти деньги регулярно прикупают себе участки земли в два, а то и в четыре акра. Эд Уимперис опрокинул на себя бокал с вином. Джоанна все время пыталась завести общую беседу на какую-либо отвлеченную и в то же время приятную для всех тему. Бобби, видя усилия подруги, изо всех сил старалась поддержать ее, объясняя своим хриплым голосом, как ее угораздило подцепить ларингит. Оказалось, что она делала запись для одного из приятелей Дэйва, который «считает себя (вы можете себе представить!) чуть ли не Генри Хиггинсом». [18] Однако Чармиан, которая была знакома с этим человеком и также записывалась для него, резко оборвала Бобби словами: «Никогда не смейтесь над тем, что делают Козероги; они творят». После чего начала анализировать всех сидящих за столом по их знакам зодиака, и все стали внимательно слушать. Жаркое пережарилось, и Уолтеру пришлось изрядно потрудиться, разрезая его. Суфле поднялось, но не настолько, насколько должно было бы, — так объявила Мэри, подавая его на стол. Люси Ферро чихала не переставая.

— Ну все, в первый и последний раз, — объявила Джоанна, выключая фонари перед домом.

Уолтер, зевая, добавил:

— Да, я тоже по горло сыт сегодняшним приемом.

— Послушай-ка, — обратилась к мужу Джоанна, — какие нервы надо иметь, чтобы стоять и вести занудную беседу с Доном и хладнокровно наблюдать при этом за тем, как три женщины, молчаливые и неподвижные, как каменные бабы, скучая, сидят на диване?

Позвонила Сильвия, чтобы извиниться: ее обошли по службе, оставив на той же должности, хотя она отлично знает, что заслуживает повышения. Позвонила Чармиан сказать, что все было великолепно, а заодно и перенести назначенную на вторник игру в теннис.

— Эду в очередной раз попала вожжа под хвост, — сказала она. — Он берет на работе отпуск на несколько дней. Меррилла мы отправляем в семейство Да Коста — вы их не знаете? Считайте, что вам повезло. И мы с мужем будем вновь «открывать друг друга». Иными словами, он будет гоняться за мной вокруг кровати. А на следующей неделе у меня должны начаться месячные. Черт бы его побрал с такими затеями.

— Так, может, лучше будет, если он вас поймает? — предположила Джоанна.

— О господи, — взмолилась Чармиан. — Поймите, я просто содрогаюсь от отвращения, когда его огромный член входит в меня. Так было всегда, и так будет впредь. Не подумайте, что я лесбиянка; пробовала и это, но не испытала большого восторга. Просто я не испытываю интереса к сексу. Я уверена, что ни одна женщина не испытывает интереса к этому, даже женщины, рожденные под знаком Рыбы. А как у вас на этот счет?

— Конечно, я не нимфоманка, — ответила Джоанна, — но секс меня интересует, уж это точно.

— Точно, или вы просто свыклись с мыслью, что так должно быть?

— Точно.

— Что ж, каждому свое, — изрекла Чармиан. — Давайте перенесем нашу игру на четверг. В этот день у него конференция, и он, слава Господу, уберется из дому.

— Хорошо, в четверг, если не случится что-нибудь непредвиденное.

— Не допускайте, чтобы такое произошло.

— Становится холоднее.

— Будем играть в свитерах.

Джоанна ходила на собрание Ассоциации родителей и педагогов, где встретилась с учительницами Пита и Ким, мисс Тернер и мисс Гейр, симпатичными дамами средних лет, которые с готовностью ответили на все ее вопросы, касавшиеся методов обучения и того, как будет выполняться программа перевозки детей школьными автобусами. Народу на встрече было немного; кроме группы педагогов в задних рядах расселись девять женщин да около дюжины мужчин. Вела собрание президент Ассоциации, миссис Холлингсворт, приятного вида блондинка: во все время обсуждения, проходившего быстро и по-деловому, с ее лица не сходила приветливая улыбка.

Джоанна купила зимнюю одежду для Пита и Ким, а себе приобрела две пары шерстяных слаксов. Она напечатала огромного размера фотографии, которые назвала «После работы» и «Степфордская библиотека», а также фотопортреты Пита, Ким и доктора Коу, семейного дантиста.

— Ну как? — спросила Чармиан, распахивая перед Джоанной дверь.

— Все нормально, — ответила Джоанна. — Я же обещала приехать, если ничего не случится.

Чармиан была в слаксах и блузе, поверх которых был надет фартук.

— Господи, — вдруг спохватилась она, — Джоанна, я совсем забыла…

— Все нормально, — успокоила ее Джоанна, — переодевайтесь, я подожду.

— Мы не сможем играть: у меня слишком много работы…

— Работы?

— Да, работы по дому.

Джоанна в недоумении посмотрела на нее.

— Мы рассчитали Нетти, — сказала Чармиан. — Совершенно невероятно, как долго ей удавалось работать кое-как, и при этом все сходило ей с рук. На первый взгляд наш дом выглядит чистым, но, боже, загляните в углы. Вчера я навела порядок в кухне и в гостиной, но мне еще надо сделать настоящую уборку в остальных комнатах. Эд не должен жить в грязи.

— Да, веселенькая шутка.

— Для меня это вовсе не шутка, — возразила Чармиан. — Эд в действительности замечательный парень, а я вела себя как последняя лентяйка и эгоистка. Все, с теннисом покончено, так же как и с чтением этих дурацких книг по астрологии. С этого момента я буду жить только для Эда и Меррилла. Я счастлива, что у меня такой замечательный муж и такой прекрасный сын.

Джоанна смотрела то на зачехленную ракетку, которую держала в руке, то на Чармиан.

— Ну что ж, все правильно. Но я, честно говоря, не могу поверить, что вы откажетесь от тенниса.

— Пойдемте, я вам что-то покажу, — ответила Чармиан.

Джоанна выжидающе посмотрела на нее.

— Пойдемте, я вам что-то покажу, — повторила Чармиан.

Джоанна вошла в гостиную и, пройдя через нее, подошла к стеклянной двери, открыла ее и вышла на террасу, слыша позади шаги Чармиан. Она пересекла террасу и посмотрела вниз на покрытый дерном газон, на котором в некоторых местах виднелись черные проплешины.

Грузовик, в кузове которого лежали рулоны мелкоячеистой сетки, стоял на изъезженной шинами траве позади теннисного корта. С двух сторон корта исчезло ограждение, а сетка и опорные столбики, ограждающие его с двух других сторон, короткой и длинной, лежали на траве. Двое мужчин, стоящие на коленях, орудовали кусачками с длинными ручками. Они приподнимали опорные столбики, после чего слышались щелчки перекусываемого металла. Гора черной земли возвышалась на середине корта, ни сетки, ни столбиков для ее натяжения уже не было.