Мосин – создатель русской винтовки - Ашурков В. Н.. Страница 9

По мнению специалистов, при сравнении конструкции магазинных винтовок Мосина и Нагана было очевидно, что винтовка Нагана имела неудачную конструкцию затвора с двумя винтами. Разборка его была невозможна без отвёртки. Как общая компоновка затвора, так и отдельные его детали (соединительная планка, предохранительный взвод, боевая личинка и т. д.) выгодно отличали затвор Мосина от затвора Нагана. Следует также отметить, что спусковой механизм и флажковый предохранитель винтовки Нагана были сложны по конструкции. Неудачно была расположена в винтовке Нагана защёлка крышки магазинной коробки, а патроноподающий механизм состоял из отдельных легко теряемых деталей. В технологическом отношении винтовка Нагана также была сложнее, чем винтовка Мосина, так как её основные детали были весьма трудоёмки в производстве.

В то время когда в России царские сановники всячески старались принизить изобретение Мосина, иностранцы оказались гораздо дальновиднее царского правительства. Они сразу поняли огромное значение изобретения русского конструктора, сведения о котором уже проникли в военные круги.

Разведчики иностранных держав усиленно охотились за русской винтовкой. Английским агентам даже удалось «достать», т. е. украсть, один ее экземпляр. Пытались не отстать от англичан дипломатические и военные представители других капиталистических стран.

Американский империализм, готовясь вступить в борьбу за новый передел мира и захват колоний, в интересах финансовых воротил Уолл-стрита усиленно вооружался. Пронырливые американские дельцы настойчиво изыскивали все возможности для усиления мощи своей армии, стараясь приобрести в России и других странах наиболее совершенные образцы военной техники.

5 апреля 1891 года капитан Мосин неожиданно получил письмо от военного атташе Соединённых Штатов Америки лейтенанта кавалерии Генри Аллена. Он писал: «Милостивый государь! Вам, без сомнения, известно, что наше правительство занято в настоящее время выбором оружия. Если бы вы могли,…послать в Америку образец вашего ружья, то это могло бы оказаться очень выгодным обоим: вам и нашему правительству.

Если на ваше ружье не взято еще привилегии в Соединённых Штатах, то, естественно, прежде всего это нужно сделать, чтобы оградить ваши интересы.

Я, конечно, делаю вышеупомянутое предложение, не зная, насколько вы свободны, чтобы предоставить ваше изобретение дружественному государству.

Я беру на себя всю ответственность за все могущие быть расходы.

С искренним почтением имею честь быть ваш покорный слуга Генри Аллен. Лейтенант кавалерии, военный атташе».

В этом письме прежде всего весьма показательно, что при широко распространённой среди правящих кругов царской России легенде о пресловутом «превосходстве» заграничной техники, в могущество которой слепо верило царское правительство, Соединённые Штаты Америки стремились воспользоваться изобретением Мосина. Это было ещё одним явным, хотя и вынужденным признанием безусловного превосходства мосинской винтовки над всеми существующими иностранными образцами, в том числе и винтовкой Нагана.

Лейтенант Аллен подошёл к делу приобретения винтовки Мосина, свято веруя во всемогущество доллара. Он видел в изобретении Мосина прежде всего возможность для хорошего бизнеса (наживы) и хотел в русском капитане найти такого же дельца-бизнесмена. С Мосиным он рассчитывал легко договориться, тем более, что лейтенант Аллен с подчёркнутой щедростью принимал на себя «всю ответственность за все могущие быть расходы».

Американский военный атташе не сомневался в услужливости царских властей «дружественному» государству США и был заранее уверен в их содействии.

Аллен был более всего заинтересован в согласии Мосина, справедливо видя в нем автора изобретения, чего упорно не желало признавать царское правительство. Американский делец расточал Мосину самые заманчивые обещания. Но он жестоко ошибся. Как в своё время французская фирма, американец не получил от Мосина ответа. Ни заграничная «слава», ни деньги не могли соблазнить русского конструктора. Американское золото оказалось бессильным перед патриотизмом простого русского офицера-конструктора лучшей в мире винтовки.

За границей уже признали винтовку Мосина. Между тем русское военное министерство всё еще медлило. Только 29 марта 1891 года последовало распоряжение о срочном изготовлении 15 новых «справочных» винтовок Мосина. 6 апреля 1891 года царь Александр III «изволил осматривать стрельбу» из всех образцов винтовок на Гатчинском военном поле. Александр III не был знатоком военного дела и привык верить министру Банковскому, но всё же решил лично посетить испытания. Царю были доложены журнал артиллерийского комитета и сведения о поломках, имевших место при испытании. Представленные Мосиным винтовки имели все изменения, внесённые им в течение самих испытаний (в защёлку крышки магазинной коробки, патроноподающий, спусковой механизмы и некоторые другие детали). Но все эти изменения были весьма незначительны, что ещё раз свидетельствовало о высоком конструктивном совершенстве мосинской винтовки в целом.

В начале апреля две винтовки были приспособлены под обойму Нагана и одна под обойму Мосина. На последних решающих испытаниях пластинчатая обойма могла оправдать себя на опыте, но Ванновский уже предрешил вопрос в пользу обоймы Нагана.

Стрельбы из винтовок Мосина дали весьма благоприятные результаты. «Магазинный и запирающий механизмы означенных трёх ружей действовали исправно и не было задержек при наполнении и опоражнивании магазина. Затвор открывался свободно, и осечек не было. Магазинный механизм действовал исправно даже и в том ружье, в котором нарочно был устранён винт отсечки, благодаря тому, что коробка снабжена пазом для укрепления в нём хвоста пружинной отсечки».

9 апреля оружейный отдел артиллерийского комитета признал, что представленное Мосиным ружьё последнего образца, «может служить руководством для изготовления на Тульском оружейном заводе справочных ружей, если пачечное ружье образца капитана Мосина удостоится высочайшего одобрения».

12, 13 и 14 апреля шли последние стрельбы из винтовок Мосина. Было дано по 1000 выстрелов. 13 апреля на стрельбе присутствовал сам Мосин. Из ружья № 3 было дано 3600 выстрелов, но оно оказалось в полной исправности.

Так закончились испытания винтовки Мосина, но не для самого её конструктора.

Артиллерийский комитет говорил о «ружье образца капитана Мосина». В переписке оно значилось под наименованием «ружья системы капитана Мосина». Следовательно, ни артиллерийский комитет, ни лица, непосредственно содействовавшие работе Мосина, не сомневались ни в оригинальности разработанной им конструкции, ни в том, что Мосин является автором созданной им винтовки.

Решающее слово оставалось за царем Александром III.

13 апреля 1891 года военный министр Ванновский представил Александру III всеподданнейший доклад «Об утверждении образца пачечного трехлинейного ружья, предложенного капитаном Мосиным». После краткого обзора проведённых испытаний в докладе говорилось, что «система, предложенная капитаном Мосиным, заслуживает во многих отношениях предпочтения перед системой иностранца Нагана как по более простому устройству своему и по дешевизне своего изготовления, так и по тому, что с принятием её наши оружейные заводы скорее смогут приступить к валовому изготовлению ружей».

Военный министр сам вынужден был признать безусловное преимущество винтовки Мосина.

Однако, отметив высокие качества винтовки Мосина, Ванновский в угоду Нагану решил замолчать авторство и многолетний плодотворный труд Мосина над изобретением винтовки.

В заключительном разделе доклада Ванновский писал: «…благоугодно ли будет образец пачечного ружья, предложенного капитаном Мосиным и усовершенствованного по указанию оружейного отдела, всемилостивейше утвердить, наименовав „Русская винтовка образца 1891 года“, так как в окончательной разработке этой винтовки участвовал не один капитан Мосин». Ванновский, сознательно извращая существо дела, конечно, не указал, что участие этих лиц не имело решающего значения и они ни в какой степени не являлись соавторами Мосина.