Дети Нового леса - Марриет Фредерик. Страница 23

Это было последним словом старого егеря. Дети, молившиеся на коленях возле его кровати, увидели, как глаза его смежились и он перестал дышать.

Девочки зашлись от слез. Эдвард и Хамфри нашли в себе силы сдержаться лишь от сознания, что они теперь главные и должны утешать сестер. Элис рыдала в объятиях Эдварда, а Эдит – в объятиях Хамфри. Ему-то первому и пришло на ум, каким образом их ненадолго отвлечь от горя.

– Элис, ты сжала Эдварду обожженную руку, и ему сейчас больно. Лучше давайте-ка попытаемся хоть немного помочь ему.

Девочки тут же засуетились возле старшего брата. Хамфри, стараясь не причинять ему боль, снял с него куртку и засучил рукав рубашки, а девочкам велел принести несколько картофелин и чистую тряпку.

– Вот этот способ я в Арнвуде и узнал, – принялся объяснять он Эдварду, пока сестры под его руководством натирали тряпку картофельным соком. – Никаких специальных лекарств здесь не требуется. Сейчас мы этим тебе обмотаем руку.

Когда процедура была закончена и Эдварду действительно полегчало, девочки снова начали хлюпать носами, но Хамфри им крикнул:

– У вашего брата с утра во рту даже крошки не было. Давайте его хоть ночью покормим.

Приготовление ужина и еда еще на какое-то время всех отвлекли, но после на девочек вновь навалилось горе, и братья их долго еще утешали, пока на обеих не снизошел спасительный сон.

Глава X

Убедившись, что девочки крепко спят, Эдвард сказал Хамфри:

– Чем скорее мы похороним нашего бедного старика, тем лучше. Пока его тело в доме, Элис и Эдит не успокоятся.

– Да, это так, – отвечал ему младший брат. – Но какое нам выбрать место?

– Якоб однажды сказал мне, что хотел бы покоиться в этом лесу под одним из больших дубов, – с грустью проговорил Эдвард. – У нас за домом растет как раз очень красивый. Полагаю, ему бы понравилось.

– Тогда я прямо сегодня ночью и вырою там могилу, – вызвался Хамфри.

– Жаль только, что я сегодня тебе не помощник, – посетовал старший брат.

– Я прекрасно справлюсь один, а ты лучше выспись. Дай только я тебе поменяю повязку.

Едва он это закончил, Эдвард прямо в одежде улегся в кровать и моментально уснул, а Хамфри, вооружившись киркой и лопатой, отправился к старому дубу. К рассвету могила была готова. Он разбудил Эдварда.

– Теперь тебе все же придется помочь мне. Один я с телом не справлюсь.

– Ну, конечно же, – отозвался брат. – Да мне уже и получше. Подгони-ка повозку к самому дому, а там и сообразим, как ловчее все сделать.

Пока Хамфри запрягал Билли, Эдвард успел приготовить белую простыню. Завернув в нее тело старого егеря, они бережно опустили его на дно повозки.

– Ну, Эдвард, зовем сестер? – спросил Хамфри.

– Нет, лучше сперва опустим его в могилу, – принял другое решение старший брат.

Они отвезли Якоба к красивому старому дубу, где он должен был обрести свое последнее земное пристанище, опустили его в могилу, вернулись домой и поставили Билли в конюшню.

– Как ты думаешь, над умершим надо читать какие-то специальные молитвы? – озадачился Хамфри.

– По-моему, да, – сказал Эдвард. – Но в Библии их нет. Поэтому просто прочтем какой-нибудь подходящий отрывок из Библии.

– Те два псалма, которые Якоб больше всего любил. В одном из них как раз говорится о сроке, который отпущен нам на земле, – предложил Хамфри.

– Годится, – поддержал его Эдвард. – Якоб вспомнил о нем перед смертью. Ну что, наши сестры встали?

– Даже не сомневаюсь в этом, – откликнулся Хамфри.

И действительно, когда он постучал в дверь их комнаты, они вышли уже одетыми. Эдвард зажал под мышкой одной руки Биб-лию, а другую протянул Элис. Хамфри взял за руку Эдит, и их маленькая семья отправилась завершать печальную процедуру.

Расположившись вокруг могилы, все вслед за читавшим вслух Библию Эдвардом повторяли слова любимых псалмов старика. Когда он захлопнул книгу, девочки посмотрели в последний раз на укутанное белым тело и, горько плача, пошли домой. Мальчики забросали могилу землей.

– Ну, слава богу, все позади, – смахнул Хамфри с глаз слезы. – Прощай, дорогой наш Якоб. Я скоро сделаю на твоей могиле такую ограду, какая тебе бы понравилась.

– Ладно, Хамфри, пошли домой. – Эдварду уже было невмоготу.

Когда все собрались в большой комнате, он, заняв за столом место Якоба, тихо начал:

– Мы потеряли самого близкого друга. Наш долг перед ним неоплатен. Он уберег нас от верной гибели в отчем доме и безраздельно посвятил нам последние годы жизни. Нам было спокойно и хорошо здесь под присмотром его и защитой, и мы перестали себя ощущать сиротами. А теперь он покинул нас, потому что его призвал к себе Бог, и, как нам ни тяжело без него остаться, мы смиренно должны принять волю Небес. Да, мы снова осиротели и можем теперь уповать лишь на помощь Всевышнего и друг на друга. Я готов исполнять свой долг, пока жив, и уверен, что все вы тоже готовы. Но я самый старший из нас и беру на себя всю ответственность. Мы будем работать дружно и весело, и это еще сильнее скрепит нашу связь. И будем просить у Господа, чтобы он ниспослал благодать на все наши дела. А теперь, дорогие, давайте обнимемся и вознесем молитву Тому, который Отец всем сиротам, вдовам и страждущим.

Эдвард, Хамфри и девочки, прочитав молитву, встали из-за стола, и каждый поторопился заняться привычной ему работой. Она заставляла сосредоточиться и отвлекала от горя, однако еще много дней их лица не озарялись улыбками. Но весна, задержавшаяся в этот год, вдруг резко вступила в силу, растопив всего за какой-то день остатки снега; рука у Эдварда зажила, и он смог трудиться с братом на ферме; и лес уже радовал красками первых цветов. Все это поднимало нашей компании настроение.

Пока Хамфри сооружал ограду, Элис, Эдит и Эдвард выкопали в лесу недавно проклюнувшиеся фиалки и пересадили их на могилу Якоба. Первая же суббота после его похорон выдалась такой ясной и теплой, что Эдвард всем предложил прочитать псалмы, которые выбирал в этот день покойный, не дома, а там, где он похоронен. И так они стали делать отныне всегда, если располагала погода. А после того как Хамфри сделал ограду и прибил к стволу дуба изящно вырезанную табличку с надписью «Якоб Армитидж», они начали приходить сюда еще чаще, задерживаясь за долгими разговорами, и порою за шумом густой листвы почтенного дерева им даже слышался голос старого егеря.

Эдвард ждал с нетерпением Освальда Патриджа, но тот почему-то медлил с визитом, не появившись у них ни в назначенный срок, ни еще в течение целого месяца. Наконец мальчик решил посоветоваться с младшим братом, не стоит ли самому отправиться в Лимингтон. Элис давно уже жаловалась, что ей не хватает муки и других продуктов, которые было необходимо купить.

– Деньги нам Якоб оставил. – Эдвард отправился в его комнату и, найдя на дне сундука тяжелый кожаный мешочек, принес его в большую комнату.

Там оказалось шестьдесят с лишним золотых и еще множество серебряных монет.

– По-моему, это очень большая сумма, – сказал Хамфри. – Правда, я цен ни на что не знаю, но, должно быть, ее нам хватит надолго.

– Якоб сказал то же самое, – кивнул Эдвард. – А по поводу цен мы с тобой в одинаковом положении. Якоб ведь все это брал на себя. А теперь я даже не знаю, сколько за оленину могу запросить. Поэтому и надеюсь дождаться Освальда, прежде чем в Лимингтон ехать. Ладно, еще немного времени у нас есть. – И он вернул мешочек с деньгами на место.

Освальд у них появился спустя шесть недель после смерти Якоба.

– Ну, как там старик? – первым делом поинтересовался он.

– Мы похоронили его через несколько дней после того, как вы с ним разговаривали, – отвечал ему Эдвард.

– Того-то я и боялся, – вздохнул лесник. – Ну да мир его праху. Редкостный был человек. Рука-то твоя заживает?

– Да уже почти полный порядок, – перестал беспокоиться по этому поводу Эдвард. – Садитесь, Освальд, что вы стоите. Мне очень многое надо у вас спросить. Но сначала ответьте, почему вас так долго не было?