Дети Нового леса - Марриет Фредерик. Страница 48

Одна сторона сохраняла преданность Карлу, хотя, наверное, не во всем была с ним согласна, а другая поставила цель помешать его абсолютной власти. Король упрямо стоял на своем, а противники не сдавались. Обе стороны взяли в руки оружие. Вспыхнул огонь войны, и ни те, ни другие уже не внимали голосу разума. Победа досталась противникам короля, но вместо того, чтобы этим и ограничиться, они вдруг забыли о справедливости и законе, за которые вроде бы и сражались, и начали подло мстить побежденным. Если уж им был так неугоден король, почему бы просто не выслать его из страны? Нет, им потребовалось пленить его и убить. Эта жестокость была совершенно несоразмерна с его виной, и объяснить ее можно лишь злобой и завистью. Поистине дьявольский акт, навсегда запятнавший нашу историю!»

Так размышлял Эдвард Беверли, кружа возле дома, пока голос Пабло его не отвлек призывом на ужин.

Глава XVIII

– Эдвард, пожалуйста, отругай Пабло, – с очень серьезным видом проговорила Эдит. – Он отвратительно обращается с моим бедным котиком. Скажи ему, что он плохой мальчик.

Пабло, стоявший рядом, расхохотался.

– Вот видишь, он только смеется! – с негодованием воскликнула она. – Запихни его снова в яму и пусть там сидит, пока не попросит прощения!

– Пабло сейчас просить прощения, мисси Эдит, но кот меня укусить, – объяснил ситуацию он.

– Подумаешь, киска его укусила! – продолжала кипеть от негодования девочка. – Не очень-то было тебе и больно. Я же тебе сегодня рассказывала из Библии, что нам нужно прощать, если кто-то к нам плохо отнесся.

– Да, мисси Эдит, ты мне все это говорить, и я так и делать, – с полной уверенностью в собственной правоте заявил обвиняемый. – Я простить кота за кусать, но за это его пнуть.

– Вот, Эдвард, теперь ты сам видишь, – всплеснула руками Эдит. – Объясни же ему, что это совсем не прощение. Тебе надо было, Пабло, просто его простить, без пинков.

– Мисси Эдит, кот меня кусать. Кот делать мне больно. Я рассердился. И я его пнуть. Но я помню, что ты говорить. Я простить кота всем своим сердцем.

– По-моему, Эдит, теперь тебе следует простить Пабло, – с трудом сдерживая улыбку, вмешался Эдвард. – Ты ему этим подашь хороший пример.

– Пожалуй, я так и сделаю, – согласилась сестра, хотя еще и была сердита. – Но если ты, Пабло, еще хоть раз обидишь моего котика, то правда окажешься в яме. Запомни это как следует.

– Да, мисси Эдит, – покивал тот. – Я сам пойду сидеть яма. А после ты плакать и просить мастер Эдвард и мастер Хамфри меня обратно тащить. Когда ты меня отправишь в яма, ты нехорошая христианин, потому что меня не простить. А когда просить вытащить, ты снова хорошая христианин, потому что простить.

Не в силах более сохранять серьезность, Эдвард спешно покинул их, вы же, мои дорогие читатели, можете заключить из этого разговора, что братья и сестры Беверли старательно приобщали Пабло к христианству. И если миссионерство Эдит, при всех несомненных ее усилиях, было уж слишком наивным и прямолинейным, то Элис, Хамфри и Эдвард действовали гораздо успешнее, и сердце Пабло мало-помалу открывалось навстречу истинам, о коих он прежде вообще не имел представления.

Эдвард пока жил по-прежнему дома, предпочитая сперва дождаться какой-нибудь вести от мистера Хидерстоуна, а уж потом объявить ему о своем согласии. И действительно, три дня спустя после отъезда Клары к ним пожаловал Освальд Патридж, с места в карьер сообщивший, что хранитель передает всем привет и очень желал бы увидеться с Эдвардом, как только тот сможет его посетить. Эдвард решил отправиться к нему завтра же, и так как Освальд, оставшийся у них на ночь, прибыл верхом, договорился с Хамфри, что поедет на Билли, с которым и возвратится, едва уладит дела.

Эдвард предполагал, что хранитель интересуется его решением, однако дорогой, в которую они с Освальдом пустились совсем ранним утром, все же решил полюбопытствовать, не знает ли тот, с какой целью он вызван.

– Ну, не совсем чтобы точно, – ответил ему лесник. – Сам-то хранитель мне ничего не сказывал, однако из разговоров мисс Пейшонс вроде как получается, будто тебе предложено место, ежели ты на него согласишься.

– Все правильно, – подтвердил юноша. – Он предложил мне место секретаря. Что ты по этому поводу скажешь, Освальд?

– Ну, сэр, я бы на вашем месте со всей душой это принял. Или хотя бы попробовал. Какая беда-то? Коль не понравится, снова домой воротитесь, – повторил почти в точности размышления самого Эдварда мудрый лесник. – Только уж будьте уверены, хранитель все сделает, чтобы вам все пришлось по душе.

– Мне тоже так кажется, и я, в общем, уже решил согласиться, – признался Эдвард. – Скрываясь в лесу, невозможно быть в курсе последних событий. А теперь у меня будет место доверенного лица, и я буду сразу же узнавать, что творится в мире. Не сомневаюсь, нам вскоре предстоит много волнующих новостей.

– Полагаешь, король прибудет? – вновь перешел с ним на свойский тон Освальд.

– Уверен, – ответил Эдвард. – Поэтому и хочу находиться там, где быстро узнаю об этом.

– Ну, сэр, мне тоже сдается, недолго нам ждать, – сама тема заставила лесника вернуться к почтительному обращению. – Только вот, опасаюсь, навряд ли ему сейчас победить их удастся. Но мистер-то Хидерстоун в подобных делах разбирается больше. Как-никак, а по своему положению приближен к правительству.

Оба еще какое-то время порассуждали на этот счет, затем разговор перешел на другое, и так за беседой, сами того не заметив, они одолели дорогу к дому хранителя. Поравнявшись с воротами, Эдвард препоручил Билли заботам Освальда и спешно направился к входной двери. Отворившая ему Фиби поздоровалась с ним гораздо вежливее обычного и тут же препроводила в гостиную, где пребывал в одиночестве хранитель Нового леса.

– Очень рад видеть вас, Эдвард Армитидж, и еще больше обрадуюсь, если узнаю, что вы пришли мне ответить согласием. Ну, не томите. Каков будет ваш ответ?

– Я очень вам благодарен, сэр, и если у вас нет сомнений, что мне это под силу, отвечу согласием, – начал Эдвард. – Только сперва хотелось бы просто попробовать. Вдруг мне окажется чересчур трудно или не понравится? Тогда я откажусь.

– Ну, насчет трудно – это моя забота. Совершенно не собираюсь до полусмерти вас загружать, – усмехнулся хранитель. – Кроме того, уже несколько зная вас, имею все основания думать, что вам понравится. Я получаю не столь много писем и мог бы по-прежнему отвечать на них сам, но зрение у меня стало заметно слабеть, и мне бы хотелось его сохранить подольше. Поэтому вам надо будет писать в основном под мою диктовку. Однако доверенный человек необходим мне не только для этого. Я весьма часто начну отправлять вас вместо себя в Лондон. Надеюсь, вы против этого не возразите?

– Разумеется, нет, сэр! – в полном восторге воскликнул Эдвард.

– Ну, тогда больше пока и нет смысла говорить о работе. В подробности вникнете по ходу дела. Вам будет отведена в этом доме комната. Столоваться станете с нами. Размеры вознаграждения тоже, пожалуй, сегодня нам обсуждать излишне, но уверяю, оно не разочарует вас. Единственное, что хочу сейчас выяснить: когда вы сможете приступить к своим обязанностям? Нам ведь к вашему переезду следует подготовиться.

– Я полагаю, что прежде мне надо сменить одежду, – скорбно взглянул на свое одеяние Эдвард. – Мой внешний вид не вполне соответствует должности вашего секретаря.

– Да уж, – с улыбкой ответил хранитель. – То, что на вас теперь, уместнее оставить для походов в лес, которые, как я понимаю, вы совершенно не собираетесь прекращать. А новое платье сошьете в Лимингтоне. Необходимой суммой я вас снабжу.

– Благодарю, сэр, но у меня денег гораздо больше этой необходимой суммы, хотя, разумеется, я далеко не столь обеспечен, как наша прелестная Клара.

– О да, уж она обеспечена, – подтвердил мистер Хидерстоун. – Мне и в голову не приходило, что у бедняги Ратклиффа есть столько наличных денег и драгоценностей. Так, значит, сегодня среда, – вернулся он к делу. – Вы сможете у нас быть в понедельник?