Дети Нового леса - Марриет Фредерик. Страница 70

– Хватит, Пейшонс. Я сам виноват, – прервал ее Эдвард. – Мне просто следовало поменьше мечтать. Но размышлять о себе и тебе мне так нравилось, и я столь увлекся, что совершенно забыл: это всего лишь грезы, которые вряд ли когда-то осуществятся. Вряд ли есть смысл это дальше скрывать: я люблю тебя, Пейшонс. Так люб-лю, что расстаться с тобой для меня будет хуже смерти. Быть тобою отвергнутым для меня непосильное горе. Вот и вся правда. Теперь ты все знаешь и, вероятно, имеешь право сердиться.

– Ты мне не дал никакого повода рассердиться, – ответила девушка. – Просто до этого часа я считала тебя просто искренним другом и благодетелем. Думать о чем-то большем с моей стороны неправильно. Я еще так молода, что обязана следовать наставлениям своего отца. Любая вольность моя была бы ему оскорбительна. Спасибо тебе, что ты так высоко меня ставишь, но все же мне жаль, что ты это сказал.

– То есть, если отец твой не будет против моего низкого происхождения, оно перестанет иметь для тебя значение? – Эдвард, не отрываясь, глядел ей в лицо.

– Я вовсе не вспоминаю о нем, кроме тех случаев, когда ты сам принимаешься мне зачем-то напоминать.

– В таком случае, Пейшонс, позволь мне вернуться к той самой тайне, в которую я собирался тебя посвятить. На самом деле…

– К нам идет мой отец, – не дала договорить ему Пейшонс.

– И почему же мне так не хочется сейчас с ним встречаться? – шепнул в сердцах Эдвард.

Мистер Хидерстоун тем временем уже подошел к ним.

– Я искал тебя, Эдвард, – начал он с очень торжественным видом. – Из Лондона пришла новость, которая очень меня обрадовала. Мне наконец предоставили то, чего я давно добивался, и, должен сказать, ты вложил большой вклад в благополучный исход этого дела. Там было много неясностей, пока ты не вернулся в форме парламентского солдата, а затем так разумно повел себя с офицерами поисковых групп. Теперь все уладилось окончательно, и нам с тобой предстоит как следует поработать.

Дома хранитель сразу провел его в кабинет и, едва они там оказались, взял со стола письмо.

– Мне даровали собственность, которую я попросил за свои заслуги. – Он протянул письмо Эдварду. – Вот. Читай.

Документ был официальный. Парламент информировал мистера Хидерстоуна, что его обращение касательно передачи в собственность поместья Арнвуд одобрено, получило согласие и подписано уполномоченными членами комиссии, в связи с чем ему дозволяется немедля вступить во владение вышеупомянутым поместьем.

Эдвард с белым, как полотно, лицом положил документ на стол.

– Завтра же выедем вместе на место и осмотрим его. Я собираюсь восстановить дом, – совершенно захваченный новыми планами, не замечал, что делается с его собеседником, мистер Хидерстоун.

Эдвард молчал.

– Ты плохо себя чувствуешь? – удивила его реакция хранителя.

– Да, сэр, – с усилием произнес тот. – Вернее, я совершенно здоров, но, должен признать, что сильно разочарован. Никогда не подумал бы, что вы примете собственность из нечистых рук, столь подлым образом конфисковавших ее у законных владельцев.

– Мне очень жаль, Эдвард, что я настолько упал в твоих глазах, но все же позволь заметить: я и впрямь бы не принял ни при каких обстоятельствах собственность, на которую есть законные претенденты, – принялся объяснять мистер Хидерстоун. – Вот, к примеру, собственность покойного Ратклиффа принадлежит нашей Кларе, хоть в данный момент и конфискована. Думаешь, я согласился бы ею владеть? Да никогда в жизни. Но с Арнвудом-то совершенно иное дело. У него нет наследников. Все Беверли погибли в огне пожара. Значит, его неизбежно либо кому-нибудь отдадут, либо он перейдет в собственность государства. Мне предлагали другие конфискованные имения, но я отказывался именно потому, что есть люди, которые, как надеюсь, снова потом начнут владеть ими по праву. А вот Арнвуд приму, и только его. Надеюсь, Эдвард, ты веришь, что я не кривлю душой?

– Сперва я хотел бы задать вам вопрос, сэр. Вообразите, вдруг так случилось, что все же кто-то из Беверли не погиб в огне. И вот он явился к вам, предъявив свое право на собственность. Вы отдадите ему поместье? – с трудом сдерживал дрожь в голосе Эдвард.

– Разумеется, – твердо проговорил мистер Хидерстоун. – Я надеюсь попасть в рай. Если вдруг обстоятельства сложатся так, как ты только что мне сказал, буду просто считать, что помог уберечь чужую собственность от нечистых рук. И немедленно передам ее в качестве доверителя, который ей пользовался лишь временно.

– Ну, в таком случае я и впрямь могу вас поздравить, – наконец смог выговорить это Эдвард.

– Справедливости ради замечу, что все сейчас мною сказанное не особо заслуживает похвал, – развел руками хранитель. – На деле-то мою искренность не проверить. Наследников Беверли нет в живых, и Арнвуд станет приданым Пейшонс Хидерстоун.

Сердце Эдварда учащенно забилось. Подойди хранитель всего несколькими минутами позже к ним с Пейшонс, и он бы успел ей признаться, кто есть на самом деле. Но он был прерван его приходом на полуфразе и сейчас оказался в кошмарнейшей ситуации. Момент упущен, и в какой форме он ни раскроет правду, это представится мистеру Хидерстоуну оскорбительным. Тем более если еще попросит у него руки Пейшонс, словно нищий наследник, который стремится выгодным браком вернуть себе состояние.

Нервозность его не укрылась от мистера Хидерстоуна, и он, объясняя ее либо усталостью, либо плохим самочувствием, заторопил его к ужину. Еще каких-то полдня назад он даже подумать не мог, что общая трапеза в этом доме начнет представляться ему ужасной. На Пейшонс он и взглянуть теперь не решался, Клара же неустанно его изводила вопросами, отчего он так странно выглядит и ведет себя. Едва заставив себя досидеть до конца, Эдвард сослался на сильную головную боль и пошел к себе.

Он действительно тут же лег, но о сне в таком состоянии не могло быть и речи. Вновь и вновь он прокручивал в голове события этого жуткого дня. Имеет ли он основания полагать, что Пейшонс ответила на его чувства взаимностью? Он вспомнил ее реакцию на свое признание. Нет, слишком спокоен уж был ее тон, чтобы вселять надежду. Теперь же, когда она станет наследницей такого имения, появится множество претендентов на ее руку. Так что он, Эдвард, может отныне навек распрощаться и со своей любовью, и с фамильной собственностью. Даже если хранитель был искренен в заверениях возвратить моментально Арнвуд, явись законный его наследник, для Эдварда это, собственно, ничего не меняло. Во-первых, таким обещаниям грош цена, когда убежден, что наследников нет. А во-вторых, пусть он от Арнвуда и откажется, парламентские из кожи вон вылезут, но не вернут его Беверли. «Ах, зачем я вообще покинул наш дом в лесу! – охватило вдруг сожаление Эдварда. – Я ведь уже почти смирился с той жизнью. Еще бы немного, глядишь и привык окончательно, может, мне даже стала бы нравиться эта доля. А теперь, окунувшись в совсем другой мир, я несчастен, и нет мне здесь иной доли, как горечь и унижение. Выход теперь один: уйти из-под этого крова как можно скорее. Пристрою сестер, посоветуюсь с Хамфри, и нам обоим пора отправляться на поиски своей судьбы.

Так до рассвета и не сомкнув глаз, он спустился вниз, попросил Сампсона передать мистеру Хидерстоуну, что едет домой навестить своих и вернется к вечеру, и, не мешкая, пустился в дорогу. Он так подгонял своего вороного, что прибыл на место, когда все семейство только садилось завтракать. При сестрах ему хотелось выглядеть беззаботным, однако он столь осунулся за минувшую ночь, а веселье его было до того натужным, что они не на шутку встревожились. Едва все встали из-за стола, он поманил Хамфри на улицу.

– Что с тобой, дорогой мой брат? – тот больше не в силах был сдерживать беспокойство.

– Сейчас все узнаешь. – И Эдвард сполна поделился с ним всеми событиями минувшего вечера. – Такая вот ситуация, Хамфри, – потерянно выдохнул он, завершив. – И что мне прикажешь делать теперь? Сам понимаешь, больше я оставаться там не могу.