Я люблю… тебя! - Келк Линдси. Страница 9

— Валяй, — согласилась я.

— А потом я…

— Эмили, — перебил Мэтью, нагибаясь, чтобы поднять меня с пола. — Ты не помогаешь!

Я уткнулась в дружескую грудь, сжимая зубную щетку в одной руке и мобильный — в другой.

— Давай ты мне это отдашь? — попросил он, поднося ладонь. Я отдала телефон.

— И щетку.

Я неохотно рассталась и с зубной щеткой.

Мэтью с Эмили пересекли Лондон в рекордное время и оказались у моего порога прежде, чем я встала с пола. Я позвонила Мэтью, он позвонил Эмили, она позвонила и заказала пиццу, которую, впрочем, еще не доставили, но сам факт утешал. Я рассказала им сокращенную версию всего, что произошло после того, как я уехала на такси, заполняя паузы шмыганьем, всхлипываньями и прочими проявлениями жалости к себе, а друзья, в свою очередь, ввели меня в курс того, чему были свидетелями, то есть в основном описывали, как от удара Пола Саймон сел на задницу. Мэтью восхищенно наблюдал, а Эмили добавила моему бывшему пинок в пах, обозвав его скверным французским словом, которое так и не перевела. Потом кто-то вызвал полицию, мои три мушкетера кинулись в ближайший «Макдоналдс», а Саймон на четвереньках заполз в остановившееся такси. Дальше, собственно, начиналась моя история.

— Мне и в голову не пришло, что он может приехать сюда, — говорил Мэтью, поглаживая меня, устроившуюся на диване, по волосам. — Мы собирались зайти, но ты не брала трубку. Я рассудил, что ты спишь. Всегда отвечай, если не спишь!

— Я правда спала, — сказала я. — Ничего, успокоюсь.

— Конечно, успокоишься, — сказал он. — Даже не сомневаюсь. Всегда хорошо избавиться от урода. Слава Богу, легко отделались.

Кто от кого отделался, большой вопрос. А я не урод. Как мне кажется.

— Да, ты точно скоро успокоишься. — Эм заваривала достаточно чая, чтобы напоить весь Бристоль. — Слушай, может, тебе принять ванну? Теплая ванна поможет.

— Я не знаю.

Как можно не знать, хочется тебе в ванну или нет? Господи, я точно с ума схожу!

— Если тебе чего-то захочется, сразу скажи нам. — Мэтью поцеловал меня в макушку и выжидательно посмотрел мне в глаза. — Или посиди молча, а мы будем говорить. Как тебе больше нравится.

Часы на DVD-плейере говорили, что сейчас десять утра. Компакт-диски с «Безумцами», лежавшие сверху, исчезли. Как сейчас может быть всего десять утра? Нельзя пускать жизнь под откос, не отгуляв выходные. Видимо, диски взял Саймон. Мне надо переодеться. Мне действительно нужно принять ванну. Но от ванны может заболеть нога. Я порезала подошву. И во что мне переодеться? Пижама — как-то недостойно, обычная одежда — слишком оптимистично. Может, снова лечь спать? Еще достаточно рано. Будь это обычная суббота, а не день, когда меня подло бросил человек, с которым я надеялась прожить до конца дней, я бы еще вылеживалась в постели.

— Рейчел, ты опять говоришь про себя, а не вслух? — спросил Мэтью.

«А? Да».

— Он забрал компакт-диски с «Безумцами», — с трудом выговорила я. Это прозвучало напряженно и трагично.

— А ты досмотрела сериал?

Я помотала головой.

— Fils de pute [9], — выдохнула Эмили. — Одно дело — забрать у девушки ее зубную пасту, и совсем другое — унести у нее Дона Дрейпера…

— Так, сначала ванна, — кивнул Эмили Мэтью. Она сразу перестала доливать чайник и кинулась в ванную. Слышно было, как открылись краны, зашумела вода и Эмили обрушилась с ругательствами на горячий кран, как всегда, ошпарившись. — Хорошо?

У меня хватило сил только кивнуть. Я словно спала с открытыми глазами. Прошло минуты две-три, и подруга объявила, что все готово. Мэтью помог мне встать и легонько втолкнул в ванную.

— Тебе сразу станет лучше, — пообещал он, поспешно закрыв дверь, прежде чем я начала раздеваться. Будучи прекрасным товарищем и настоящим другом, Мэтью испытывает дикую неловкость при виде женской наготы. Он с самого начала категорически заявил, что не желает видеть ни единой сиськи, моей или Эмили. Подруга, правда, появлялась перед ним голяком за три недели совместного проживания, а я — нет, щадя его скромность. — Горячая ванна творит чудеса!

— Вода готова. — Эм пробралась позади меня в мою крошечную ванную и убрала мне столько волос, сколько смогла, в хвост на макушку. — Тебе что-нибудь принести?

— Нет, у меня все есть. — Я стянула безрукавку и бросила на пол. Еще пять минут, и она сама уползла бы с моей спины. Джинсы в обтяжку не хотели расставаться со мной. Справиться с ними у меня получилось только с третьей попытки, когда на помощь пришла Эм, мощным рывком сдернув их до колен. Держась за раковину, я смотрела, как она их подняла, улыбнулась мне и захлопнула за собой дверь ванной. Я осталась перед зеркалом в трусах и лифчике, с волосами, собранными в большой растрепанный ананас, зареванная, с нелепо оттопыренной нижней губой. «Ничего страшного, Рейчел. Прими ванну, Рейчел. Сразу полегчает, Рейчел».

Если не смотреть на отражающуюся в зеркале секс-бомбу, пережившую взрыв, ванна выглядела прекрасно, вся в пышной пене, а поднимавшийся пар наполнял воздух приятным успокаивающим ароматом лаванды и чего-то еще. Все, что от меня требуется, — забраться в воду. Одна нога, вторая, вскоре я тоже буду пахнуть чистотой и свежестью. Кожа станет розовой и мягкой, пузырьки защекочут затылок, мышцы расслабятся, и мне, наверное, станет немного лучше. Да вот только этого мне не требовалось. Мне хотелось унывать, хандрить и вспоминать все, что произошло за последние двенадцать часов. Я не хотела чаю, я не хотела лежать в ванне, я не хотела выслушивать сочувствующих друзей. Я хотела, чтобы мой бойфренд вернулся. Но если я не приму ванну, то: 1) Мэтью и Эмили об этом сразу узнают и 2) от меня будет дурно пахнуть. Лучше подчиниться. Если, конечно, в ванне не кипяток, от которого с многострадальной ступни слезет кожа.

До меня доносились звуки срочного саммита под дверью, который устроили мои друзья. Таковы радости дешевого ремонта девяностых — стены тонкие как бумага.

— Так, ты снимай его фотографии со стен, а я займусь постельным бельем, — командовал Мэтью. — Постираю при ста градусах, чтобы последние следы этого дерьма исчезли из квартиры прежде, чем она выйдет из ванной.

— Можешь считать, что фоток уже нет, — отозвалась Эмили. — Слушай, ну как он мог это сделать!

— М-да… — сказал Мэтью. — Прикинь, я искренне поверил, что он останется!

«Не только ты, — подумала я. — Я тоже поверила».

— Слава Богу, все сейчас решилось. Представь, вдруг бы они поженились!

— Ну! Как бы мы притворялись, что рады за подругу, которая выходит замуж за идиота?

Я съехала в ванну поглубже. Мои друзья считают Саймона идиотом? Мы прожили вместе пять лет, а они хоть бы намекнули! Я знала, что могу быть спокойна — ни он, ни она не попытаются его увести: Саймон не был героем романов Мэтью или Эмили, хоть и имел пенис. Неужели они так его ненавидели, что обрадовались нашему разрыву?

Я подняла из пены ярко-розовую ступню и критически осмотрела покрытые лаком ногти. Пора перекрашивать. Тема дня. Открыв ногой кран с холодной водой, я размышляла, почему Мэтью и Эм недолюбливают Саймона. Конечно, у них мало общего. Саймон — яркий представитель законченного типа «вечного мальчика»: смотрит футбол, режется в компьютерные игры, обожает фильмы Уилла Феррелла [10], тело Меган Фокс и музыку «Колдплей». Это не делает его плохим человеком, просто он самый обычный двадцатидевятилетний натурал. Первое время Саймону, наверное, слегка неловко было в обществе Мэтью, но только потому, что у него крайне мало друзей-геев. Может, ему и с Эмили бывало неудобно — вряд ли она стала бы притворяться, что ей льстят его неуклюжие комплименты. Зато мне с ним было хорошо. Готовил у нас он, поскольку я не умею. Он выполнял всю мужскую работу в доме, приносил мне цветы, если задерживался на работе, всегда помнил мой день рождения, ни разу не отменил наших планов, без звука ходил на все свадьбы, дни рождения и крестины, куда я его тащила. Он не был эгоистичным или жадным, не изменял и не лгал, он был… хорошим человеком. Мы были счастливы. У нас сложилась совместная жизнь. Видно, не одна я думала, что дело идет к кольцам, белому платью и зажигательным танцам в хорошей гостинице где-нибудь.