Мертвые молчат - Чейз Джеймс Хедли. Страница 22
Я заметил, что бывает и хуже.
– Возможно…
Он увидел, что я снова оглядел комнату, и поспешно, словно опасаясь, как бы я не подумал о его причастности к ее убранству, пояснил:
– Похоже, что бывший владелец был не в своем уме. Не думайте, что это мое творчество: я только снимаю эту кучу хлама. На днях я планирую поехать в Швейцарию и построить там калифорнийское летнее бунгало. Пусть оно их шокирует в той же степени, в какой эта берлога потрясла меня. – Почесав пальцем лоб, он нахмурился и продолжил: – Так что же, любезный, привело вас ко мне?
– Насколько мне известно, вы обращались к уэлденской полиции с письмом о появившемся в печати фото Фэн Бенсон.
Он с удивлением уставился на меня, а затем, моргнув, кивнул.
– Верно, а как вам удалось это узнать?
– Я работаю в контакте с полицией. Нам требуется выяснить подробности о прошлом девушки.
– Силы небесные! Зачем полиции понадобилось посылать вас, а не заняться этим делом самим?
– Тампа-Сити не в их ведомстве. Я напросился поговорить с вами, чтобы избежать осложнений. – Достав из бумажника фото Бенсон, я протянул его собеседнику. – Вот эта девушка. Вы ее по-прежнему узнаете?
Он взял фотографию, прищурился и стал внимательно ее изучать, затем пододвинул к себе настольную лампу, чтобы получше рассмотреть снимок.
– Это та самая девушка, – заключил он. – Я бы ее где угодно узнал. Имейте только в виду, когда я общался с ней, она была темноволосой, но лицо, несомненно, ее. Я специалист по женским лицам: обязан им быть. Я ведь оформляю журнальные обложки. – Он вернул мне снимок и продолжил: – Эта девушка мне позировала. Кстати, та надменная штучка, которая только что выпорхнула, тоже мне позирует. Не думайте, что я живу с ними в мире и согласии, – он снова взял фото Бенсон. – Эта стоила мне и времени, и денег. На нее глядя, трудно в это поверить, не так ли? Когда я ее встретил, мне показалось, что с ней будет легко столковаться. Не тут-то было. Она оказалась такой же, как остальные.
– Ее звали Фэй Бенсон?
Он покачала головой.
– Нет, ее имя было Фрэнсис Беннетт. Она выступала в «Золотом яблоке». Это шикарный ночной клуб на бульваре Рузвельта, если вы о нем не слышали.
– Вы говорите, что она вам позировала?
– Именно. Мы с ней хорошо поработали. Я засек ее, возвращаясь из клуба, еще в июне прошлого года. Мне показалось, что у нее как раз такое лицо и фигура, которые нужны для хорошей обложки. Я пригласил ее позировать. Она регулярно стала приходить сюда. Затем неожиданно, безо всяких объяснений, она не появилась в день, когда ей было назначено. С тех пор я ее не видел.
– Когда это произошло?
– Что-нибудь в августе прошлого года.
– Вы можете назвать точную дату? Это важно.
– Постараюсь. – Он тяжело вздохнул, поднимаясь из кресла, и нетвердым шагом направился к большому шкафу. Достав оттуда папку, он вернулся в кресло. – Где-то здесь хранится сделанный мной последний ее набросок. Он не закончен, но я поставил число на обороте. – Он перебрал кипу незавершенных эскизов, пока не нашел тот, что хотел, и вручил его мне.
– Вот он. Дата на обороте.
Я взглянул на эскиз. Хартли действительно умел рисовать. Хотя набросок был только наполовину завершен, я без труда узнал девушку. Не было никаких сомнений, что на рисунке изображена Фэй Бенсон. Я посмотрел на лист с обратной стороны. Там значилось: 2 августа. Через пятнадцать дней после того, как позировала в этой комнате, она исчезла из Уэлдена. Туда она приехала 9 августа. Хотелось бы знать, чем она могла заниматься между 2 и 9 августа?
– Да, это ее лицо, – подтвердил я, возвращая эскиз. – Не можете ли вы припомнить какой-нибудь намек с ее стороны в отношении того, что, возможно, она не вернется продолжать работу?
Он покачал головой:
– Нет, для меня это оказалось полной неожиданностью. Набросок ей понравился. Это, правда, вполне естественно. Она сказала, что предвкушает возможность увидеть его завершенным. Я пояснил, что на это мне потребуется только один сеанс, и она предложила прийти на следующий день. Сама назначила и час. Но так и не появилась.
– В какое время, если вы помните, ушла она от вас второго августа?
– Приблизительно в четыре пополудни. Я не люблю работать допоздна. Она пришла сюда в половине первого. До двух мы работали, затем позавтракали бутербродами, и в четыре она удалилась.
– Она выступала в «Золотом яблоке» в тот вечер?
– Да. Я случайно оказался там и видел ее в одном из номеров программы.
– Вам известно, где она жила?
– Это можно легко узнать. Я пунктуальный тип, мистер Слейден. Глядя на меня, в это трудно поверить, но я во всем уважаю систему.
С этими словами он вытащил из шкафа ящик с картотекой, порылся в нем и, достав нужную карточку, небрежно протянул ее мне.
Я внимательно прочитал все, что было на ней написано: БЕННЕТ, Фрэнсис Люси, 4475 Тампа-Сити, Глинн-авеню, 256. Артистка варьете. Клуб «Золотое яблоко». 26 лет. Брюнетка. Голубые глаза. Рост 5 футов 6 дюймов. Бюст 36 дюймов. Бедра 36 дюймов. Вес 120 фунтов. Фотогенична. Пригодна для круизов, отпусков, пикников, сюжетов с коробками сладостей. Хорошая, спокойная модель.
– Я держу их всех на учете, – похвалился Хартли. – Как только кто-нибудь мне требуется, я роюсь в картотеке и нахожу все, что надо.
Я записал адрес Беннет.
– Не знаете, был ли у нее здесь любовник? – спросил я.
– Понятия не имею. В отношениях с моими моделями я избегаю личных моментов. Если не соблюдать это правило, обязательно попадешь в историю. Сюзи – наглядный пример. Она превосходная натурщица, но воображает, что может рассчитывать на большее: хлопает дверями, ведет себя надменно, не выполняет моих распоряжений. Моя вина. Я установил с ней личные отношения.
– Я бы и сам недолго думая установил с ней такие отношения, – заметил я. – Не приходилось вам слышать о человеке по имени Генри Рутланд? Он высокого роста, красив и ездит на кремово-зеленом «Кадиллаке».
– Не приходилось, – Хартли прикрыл глаза. Было видно, что он быстро теряет ко мне интерес. – Что ж, любезный, если я не могу быть больше вам полезен, я, пожалуй, немного сосну. Я чувствую себя не столь ясно, как утром.
Я поблагодарил его и поднялся.
– Возможно, я еще позвоню вам. Не беспокойтесь, я выйду сам.
Последние мои слова были произнесены в пустоту. Пока я пересекал гостиную, за моей спиной раздался храп.
Глава 8
1
Когда я добрался до Глинн-авеню, время близилось к семи, но я твердо решил, пока буду в состоянии, продолжать работу, помня о предупреждении Крида. Если он не ошибался, все шансы были за то, что меня вскоре вышвырнут из города, и я торопился сделать как можно больше до того, как дело примет скверный оборот.
Глинн-авеню оказалась скромной, обсаженной деревьями улицей, выходившей на восточный конец прогулочной набережной. Застроена она была многоквартирными домами и пансионатами для туристов. Построенный из бурого камня дом № 256 не составлял исключения.
Обнаружив его, я отвел «Бьюик» на ближайшую, расположенную в нескольких сотнях ярдов стоянку и вернулся к дому пешком.
Я поднялся по ступенькам к парадной двери и долго изучал пять табличек с фамилиями жильцов, ничего так, естественно, и не выяснив. Было очевидно, что в квартире Фэй Бенсон поселились новые жильцы, но какую именно квартиру она занимала, я не знал.
Ситуация требовала размышления. Я не очень хотел рекламировать тот факт, что о ней осведомляются, и вместе с тем не хотел терять возможности увидеться с людьми, поселившимися в ее квартире. Я уже был почти готов позвонить в первую попавшуюся квартиру, когда открылась дверь парадного и навстречу мне вышла девушка.
Она была бледная, темноволосая, с серыми глазами: не красавица, но приятная на вид. Это была девушка такого типа, которую можно привести домой, чтобы познакомить с мамой: именно такого типа. Увидев меня, она вздрогнула от неожиданности и нервно улыбнулась.