Закат Рима (СИ) - Быков Валерий Алексеевич. Страница 27

   -Союз был государством на себя, он уже сгнил на корню, Россия должна быть великой, но не так. Просто сразу надо было как все идти, а не по уникальному пути.

   -Дерьмократ блин.

   -Россия не все, и как все ей не пройти, ни у одного западного государства нет такой границы, стольких соседей.

   -С географией нашей стране в натуре не повезло, мы ещё в школе проходили, нам чтоб уцелеть, надо выше всех прыгнуть.

   -А ну политики, строится всем, живо! Товарищ младший лейтенант, к технику.

   Никто и не заметил, как сзади подошёл какой-то офицер, но рявкнул он так, что все тут же напрочь забыли о том, как и что должно быть в России и решили ограничиться выбором собственного места в строю.

   -Слушай мою команду. Вещи к разгрузке, языками зря не чесать, там на восточном фронте каждый снаряд, литр керосина нужен, и как можно быстрее. Приступать.

   Мы тут же забегали взад вперёд, каждый нашёл себе дело, лишь бы не попасться под горячую руку. Потом отправились в какой то зал ожидания, и уже спустя пару часов на везли куда-то на грузовиках.

   В последствии я попал на тот фронт, который наступал вдоль транссибирской магистрали. Боевые действия мы вели вяло, да противник и не сопротивлялся почти. А зачем? Транссибирская магистраль длинная, узкая, наступали мы стабильно, но максимум по пол километра в день. В некоторые дни и ста метров не делали. Леса, мороз, холмы, глубокий и очень глубокий снег, и снова леса и жуткий тридцати сорока градусный мороз. Поломки машин, глохнущие двигатели. Китайская группировка толпилась в нескольких десятках километрах от нашей, не давала идти лесами и болотами. Быстрее всего получалось вдоль вала железной дороги, но и его китайцы постоянно срывали и минировали. И вообще, простейшая арифметика показывала, что такими темпами мы доберёмся до Иркутска дней так, тысяч через пять, лет через пятнадцать. Даже регулярные обстрелы китайской группировки реактивной артиллерией и авиацией успеха не приносили, слишком уж сильно она была рассредоточена. Зато пара неожиданных суицидных вылета китайских самолётов унесла тысячи жизней. Никто и не ожидал от них такой наглости, войска стояли плотно, как на параде. Десять тяжёлых авиабомб, и... Хорошо, что я тогда был в стороне. И кстати самолёты были именно китайскими, и теперь уже не старьё какое-нибудь, а новейшие. Но смысл, мы учли ошибки, и два су-34 в небе, или одна установка с-300 наготове, и целые эскадрильи уже больше и не пытались приблизится к зоне наступленья нашей армии ближе, чем на триста километров.

   Спустя пару недель боевых действий началась хроническая нехватка топлива и артиллерийских боеприпасов, хорошо хоть от голода мы не страдали. А вот с топливом были реальные проблемы, раньше мы его жгли в печах, для обогрева машин, расход превышал все допустимые расчёты командования, и теперь его резервы видно подходили к концу. На движение колон ещё хватало, а вот люди начали хронически замерзать. Да и так мёрзли, обморожения были хроническими, мне ещё очень везло, я то всё время был в БМП. Но в начале как было, постоял на улице, помёрз, и в более менее тёплую, аля ноль градусов машину. Теперь же холодно было везде, внутри и снаружи, от сорока градусов не спасали никакие ватники, и огонь жечь также было не возможно, везде сплошные сугробы. К концу января наступленье заглохло окончательно. А ведь мы были единственным направлением, которое реально куда-то наступало по земле, остальные что. По тайге на машинах не по наступаешь. Местами высадили несколько десантов, по три даже четыре тысячи человек, и что. Ни техники, ни помощи, их либо уничтожили, либо сидели эти десанты сиднем, кого-то ждали, китайцев то пруд пруди, наша авиация постоянное прикрытие над теми районами обеспечить не может. Улетят наши сушки, прилетит звено китайских j8, и вот уже летят в наш десант кассетные бомбы. Танков у дальневосточной республики, похоже, уже было не меньше, чем у нас. Так что десанты они давили за милую душу, оставалось только как мы, честно наступать своим ходом по земле, заранее предотвращая посредством тяжёлых орудий и реактивной артиллерии любые попытки противника дать организованный отпор.

   Вообще, многие из наших чертовски устали, из всех немного отъелся после Томска только я. Только теперь стал понимать, как хорошо быть пулемётчиком радистом в пулемётном взводе. Инженеры и сапёры день и ночь колымят на передовой, механик и водитель, каждый день по три часа копаются на морозе в моторе, решают проблему как бы завести эту дрянь и обеспечить работу печки. Те у кого нет места в машине также гребутся на морозе, а я сижу себе за пулемётом, дежурю. Иногда ещё меня просят перелезть к пульту, завести, но покидать тепло и уют родной бронемашины для этого не требуется, только нужду справлять морозно. Никто ко мне не придирается, я же ветеран из под Томска, у меня теперь даже орден святого Георгия есть, у нас ведь взвод попал в засаду, шестьдесят процентов вырезали. Знал бы кто подробности нашего полу дневного сидения. Но зачем уточнять, кроме нас девятерых их никто и не знает, совесть у меня чиста, приказов я не нарушал, кто же виноват, что я пол дня наступленья просто просидел в БМП, в километре от штаба? И орден меня уже здесь догнал, на великой русской транссибирской магистрали, не писать же сейчас просьбу в Москву, чтобы меня 'Николая Станкова' его лишили. Да и вообще, в тех жутких условиях в которых мы находились не было и не могло быть ни свинства, ни дедовщины, тут каждый был матёрым воякой, либо трупом, либо героем.

   Меж тем, по радио доходили тревожные слухи об осложнениях на русско-грузинской границе, новых столкновениях в Чечне. Не виданном разгуле преступности в самой стране. Тотальном срыве военного призыва, массовым дезертирствам из немногочисленных тренировочных лагерей. Мне было даже как-то смешно и грустно, когда я первый раз услышал об этом, невольно даже пришла в голову мысль о последнем ручейке нашей молодёжи, не способной уже заткнуть очередную дырку наших политиков. Призвали последний русский взвод из двадцати пяти человек в Саратове, Самаре, в каждом городе по последнему взводу, самому последнему, и они пришли добровольно, сами, только потому, что на то, что кто-то из нас назвал нашей землёй, нашей ли? кто-то напал, и некому её защитить. И погрузили их в холодные, не отапливаемые трюмы самолётов, и отправили под Томск, Абакан, в ледяные поля битвы за Сибирь, и погибли они в китайских засадах, инженерных частях, погибли все те, кто сражался, а не пил пиво у себя дома. А теперь кто-то ещё удивляется, почему не идут воевать за Россию наркоманы, игроманы, классные парни с дискотек, авторитеты, зэки и бандиты, узбеки, чеченские и грузинские криминальные диаспоры, и все те, кто почему-то не идёт в военкомат. Было выгодно, въезжали китайские гастарбайтеры, было выгодно въезжали граждане СССР с юга, было выгодно, вводили платное образование, было выгодно, открывали ночные клубы, было не выгодно, перестали платить стипендию студентам, хотелось девушкам гулять с крутыми парнями, они гуляли, стали модны ночные клубы в них ходили. Мерседес парня стал весомее оценки отлично по термодинамике, а девушка предпочла распущенного сына мафиози спокойному и доброму Инженеру, что ж... Теперь, даже Украина требовала какие-то кусочки причерноморского побережья, и уступили президент и гос дума. Можно только сожалеть об обидном выходе из союза Белоруссии, недовольстве снижением поставок энергоносителей на западный рынок. Хотя по моему, да и по мнению многих других наших сограждан, в таких условиях как сейчас, всего десяти процентное снижение поставок это ещё удача. Хотя с другой стороны, баррель нефти теперь уже стоил не шестьдесят пять долларов, как месяц назад, а все девяносто, и по мнению запада это было верхом возможного, грозило тотальным дефицитом бюджета и вовсе не было заложено в экономическую программу на две тысячи седьмой год. В общем единственное сословие, которое от всего этого очередной раз сорвало дикую прибыль, это наши горячо любимые совсем не многочисленные олигархи, которым со времён отмены экспортного налога идёт процентов девяносто всей наличности от продажи нашей страны. В общем ситуация в стране всё ухудшалась, а мы передовики фронта, в первую очередь ощущали это на себе в виде тотального дефицита всего необходимого для наступления. Долго так продолжаться не могло, даже я стал задаваться вопросом, а что будет когда кончится последний снаряд, литр керосина, когда в ответ на очередной налёт китайской авиации уже не найдётся ракеты С-300. Тем более, что последнюю неделю, поставки всего прекратились вовсе.