Миссия в Сиену - Чейз Джеймс Хедли. Страница 22

— Кран-тор, если не ошибаюсь, оказался просто находкой для организации, а? Мне нравится, как он провел дело Ференци. Это человек без предрассудков, как раз то, что мне нравится. — Взгляд его глубоко посаженных глаз остановился на Феликсе. — Ты ведешь здесь легкую, безбедную жизнь. Надеюсь, это тебя не разнежило, ты ведь знаком с трудностями, и у тебя репутация отчаянного парня. Хотелось бы, чтобы два года, которые ты провел здесь, не испортили твою репутацию.

— Если вы недовольны моей работой, — сказал Феликс, которому ощущение опасности неожиданно придало храбрости, — так и скажите.

Альскони улыбнулся.

— Это не в моих правилах, Феликс. В свое время ты все будешь знать. Я требую, чтобы люди, которых я нанимаю, отдавали мне все лучшее, что в них есть, а если они этого не хотят, я от них избавляюсь, — и он сделал жест рукой, означающий, что Феликс может идти. — Завтра в одиннадцать ты привезешь Миклема ко мне.

Мучимый тяжелым предчувствием, Феликс вышел из комнаты.

Боль, терзающая тело Дона, привела его в сознание. Он с трудом поднял веки и тут же опустил их, ослепленный светом висевшей прямо над головой лампы. Несколько минут он, ничего не понимая, лежал неподвижно, мучительно стараясь припомнить, что же произошло. Постепенно в голове проясни лось: он вспомнил, как негр бросился на него, а он метнулся в сторону и сразу же попытался ударить гиганта, но тот протянул свою огромную лапу, С какой профессиональной ловкостью этот парень увернулся от удара! И в тот же момент Дон почувствовал удар в висок. Земля завертелась у него под ногами, и все потонуло в чернильной тьме.

Дон с трудом поднес руку к разламывающейся от боли голове и нащупал над правым ухом солидную ссадину. Удивившись, как это негр не проломил ему череп, Дон сделал усилие и открыл глаза. Свет был нестерпимо ярким, пришлось моргать некоторое время, чтобы привыкнули глаза.

Наконец, Миклем смог оглядеться. Он лежал на тонкой подстилке из соломы, брошенной на каменный пол, вокруг вздымались сырые толстые стены, которые наводили на мысль, что это подземелье. При первом же движении рядом что-то звякнуло, и Дон, повернув голову, увидел, что прикован к стене массивной цепью.

Он сел, ожидая, когда утихнет головная боль. Сейчас больше всего Миклема беспокоила судьба Харри. Он велел шоферу оставаться на стене, а Харри всегда четко и беспрекословно повиновался приказаниям хозяина. Но при сложившихся обстоятельствах он, конечно же, должен был отправиться за помощью. А если это так, сумеет ли он договориться с итальянской полицией? Догадается ли позвонить Диксу? Если он сделал все это, полиция уже занялась поисками… Знают ли бандиты, что с ним был Харри? Если знают, должны понимать, что полиция займется ими рано или поздно.

Он огляделся. Одинокая лампа под потолком ярко освещала его убогое ложе, остальная часть подземелья тонула в темноте. Интересно, это подвал того замка, или же его перевезли в другое место? Он посмотрел на часы: была половина одиннадцатого, только вот вечера или утра? Удар, нанесенный негром, был, конечно, очень силен, но, не настолько же, чтобы провести без сознания много часов.

Дон закатал рукав рубашки и увидел на правом плече маленький след от укола. Он состроил недовольную гримасу и перевел взгляд на толстое металлическое кольцо, которое охватывало его лодыжку. От кольца шла цепь, которая крепилась к стене. Кольцо же было заперто на замок, который показался Дону не очень сложным. Он неплохо разбирался в замках и, будь у него кусок проволоки, не возникло бы никаких трудностей. Но, поразмыслив. Дон решил, что даже если он отделается сейчас от цепи, это вряд ли поможет ему выбраться из тюрьмы. Оглядевшись еще раз, Миклем заметил, что из глубины подземелья к нему приближается слабый свет, и понял, что его тюрьма переходит в подземную галерею.

Свет становился все ближе, и по времени, которое понадобилось тюремщику, чтобы подойти, Миклем определил протяженность галереи: примерно сто пятьдесят — двести метров.

Прошло несколько мгновений, и в пространстве, освещенном лампой, возник уже знакомый Дону черный гигант. Его вывороченные губы раздвинулись в насмешливой гримасе.

— Как поживаешь, приятель? — спросил он. — Сейчас мы совершим небольшую прогулку. Только веди себя прилично: ты ввязался в нехорошую историю, которая может закончиться не так, как тебе хотелось бы.

Дон посмотрел в сторону галереи и с трудом различил двух застывших в ожидании волкодавов. Негр проследил за взглядом пленника и улыбнулся еще шире.

— Отличные звери, — цокнул он языком. — В один момент перегрызут тебе глотку, если вдруг вздумаешь хитрить. Они свирепые как львы, и слушаются меня, словно кроткие овечьи. Но только попробуй сбежать, и увидишь, что это за ангелочки.

Он наклонился над Доноу и разомкнул кольцо, сжимавшее его лодыжку. Дон подумал, что неплохо бы вспомнить сейчас свои упражнения го джиу-джитсу, но собаки могли бы отнестись к этому без должного понимания.

— Идем дружок, — пригласил его негр. — Хозяин хочет потолковать с тобой.

Дон встал на затекшие ноги. Вряд ли он смог бы сейчас попытаться сбежать, даже если бы здесь не было волкодавов.

— Мы могли бы неплохо поговорить с тобой, если бы здесь не было собак, — сказал Миклем. — Мне кажется, что несмотря на рост, ты не очень-то крепко стоишь на ногах.

Негр расхохотался, обнажив неожиданно светлые десны.

— Это тебе не кино, приятель, и ты не из тех, кто может меня запугать, — он щелкнул пальцами, и собаки подошли, не спуская глаз с пленника. — Давай-ка, вперед!

Миклем двинулся по галерее, сопровождаемый собаками и негром, словно индийский раджа в приключенческом фильме.

— Направо, — скомандовал негр, освещая узкое отверстие, прорубленное в скале, и Дон вступил в узкий, круто поднимающийся вверх проход. С трудом преодолев его, он оказался перед запертой дверью.

— Толкай! — распорядился негр.

Дон толкнул дверь и оказался в ярко освещенном коридоре со стенами ослепительной белизны. Прямо перед ним находилась еще одна дверь, а в нескольких метрах по коридору — третья.

— Сюда, приятель, — негр подтолкнул пленника и открыл вторую дверь. — Ты приведи себя немножко в порядок, а я подожду здесь.

Миклем очутился в великолепной ванной комнате. Сначала он занялся ранкой: промыл ее и прижег спиртом, а потом тщательно побрился лежащей на стеклянной полке бритвой.

Раздевшись, он принял душ и двадцатью минутами позже, посвежевший и отдохнувший, вышел из ванной, обнаружив при этом в коридоре негра, курившего сигарету.

— Ага, — обрадовался тот, — теперь ты, приятель, выглядишь совсем неплохо. Почти как раньше. Идем еще в одно место и не вздумай валять дурака. Там есть парень, который, если ему не понравится твоя физиономия, может сыграть с тобой дрянную шутку.

Он подошел к следующей по коридору двери, постучал и, нажав на ручку, открыл и сделал знак Дону войти, уступая ему дорогу.

Миклем сделал шаг и оказался в просторной комнате, оборудованной под операционную. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять: оборудование здесь современное и дорогое. За письменным столом сидел высокий, неопределенного возраста человек в белом халате. Его худое, сероватого оттенка, изрытое морщинами лицо было бесстрастно, а во взгляде холодных выцветших глаз было нечто такое, отчего у Дона по спине побежали мурашки.

— Я — доктор Энгельман, — объявил старик. — Ваша рана не опасна, но ее нужно перевязать. Садитесь, мистер Миклем.

— Нет, спасибо, — чувствуя непривычную робость, отказался Дон. — Я только что сделал все, что нужно, и теперь в полном порядке.

— Как хотите, — сказал он, пристально глядя на Дона. — Может быть, что-нибудь от головной боли?

— Нет, благодарю, — снова отказался Дон.

— Что ж, не стану задерживать вас, мистер Миклем. Но у меня такое чувство, что мы еще встретимся, только тогда уже решать будете не вы.

— Что вы хотите этим сказать?