Рельсовая война - Тамоников Александр Александрович. Страница 17

Волкова окликнул Каменев, подошедший к проему двери:

— Что за стрельба, Паша?

Капитан стволом указал на убитого бандита.

— Да вот дух, чуть не завалил меня. Живучим оказался, сука, сумел дать очередь. Если б не отпрыгнул, тащили бы в Москву груз 200.

— Твой дух чуть было и мне пулю в затылок не пустил. Выше прошла на какие-то сантиметры.

— Черт, я и не подумал, что он мог и тебя задеть. А что в левой комнате?

— Там месиво, — ответил Каменев.

Всех четверых изуродовало до неузнаваемости.

— Ясно! Значит, 13 душков в минусе?

— Получается так! Доложу Соловьеву.

Заместитель командира группы «Мираж» вызвал своего командира.

Подполковник Соловьев выслушал доклад и приказал подгруппе Каменева оставаться на месте до получения дополнительной команды.

Обстреляв окна восточной стороны главного дома, к центральному входу бросилась группа «Орион» во главе с полковником Тимохиным. Кроме него в группе было еще два человека: Гарин и Ким. Но этого количества людей должно было хватить для зачистки второго этажа и захвата главаря банды при поддержке ребят «Миража». Тимохин первым ворвался в дом. В прихожей он увидел Соловьева. Тот показал большой палец правой руки. Александр указал на лестницу и бросил своим подчиненным майору Гарину и капитану Киму:

— Наверх, за мной!

Офицеры поднялись на второй этаж, имевший меньше разрушений. Только средняя комната, где находилась охрана Талиба, и кабинет были разворочены взрывами кумулятивных гранат. С первого взгляда стало ясно, что и начальник охраны и телохранители уничтожены. В комнате напротив лестницы, возле которой валялся сбитый Бирюковым пулемет, находился всего один труп. Это обстоятельство удивило Тимохина. Но размышлять, куда мог деваться второй человек, ведь в комнате проживали водитель и слуга, у командира спецгруппировки не было времени. Сейчас главной задачей являлось пленение Талиба. Кабинет и центральная комната подорваны тоже, помещение прислуги тоже. Талиб не мог уйти на крышу, его сразу же заметил бы Бирюков; и вниз главарю банды хода не было. Значит, сидит в своей комнате. Через окно выхода тоже не было: Западную сторону контролировал снайпер «Миража» прапорщик Чернов. Но и сдаваться Талиб не спешил. Решил принять последний бой? Глупо. Кто-кто, а уж он должен понимать, что последнего боя не будет, А будет выстрел заряда с усыпляющим газом мгновенного действия. Хлопок — и глубокий сон. А затем пробуждение в камере СИЗО спецслужбы, откуда на свободу выхода нет. Но Талиб молчал.

Сработал виброзвонок станции Тимохина. Он принял доклад Макарова по отработке боевиков в сарае. Отключив станцию, Александр из-за перегородки лестничного проема показал Гарину, находившемуся в комнате прислуги, на развороченную комнату охраны, затем на автомат. Заместитель кивнул и, выставив «АК-74», дал длинную очередь в сторону указанного помещения поверху — так, чтобы под прикрытием огня Гарина к проему смогли проскочить Тимохин и Ким. Маневр удался. Александр прижался к стене справа от проема двери, Ким — слева. Офицеры услышали, как находившийся в своей комнате Талиб по радиостанции пытается связаться с Тахаровым. Он истерично кричал в микрофон станции:

— Тахар! Я — Талиб! Как слышишь? Как слышишь? Шайтан бы вас всех побрал, Тахар! Ответь, Тахар!

Главарь банды не мог связаться со своими собратьями. Установленный в ауле постановщик радиопомех надежно заблокировал радиостанцию Талиба. Кроме треска и шума в динамике наушника, он больше ничего не слышал. Тахаров, где бы он ни находился, даже не подозревал, что его вызывает Али Рубай.

— Талиб! Слышишь меня? — крикнул в проем Тимохин:

Короткая пауза, затем крик Рубая:

— Кто вы? Что вам надо?

Александр усмехнулся:

— Да ты никак контужен, Али? Кто, кроме российского спецназа, мог разгромить твою базу? А она разгромлена. Весь твой отряд уничтожен. Только для тебя мы сделали исключение. Не стали жечь из гранатомета. А знаешь почему?

— Вы хотите взять меня живым? Чтобы потом тянуть жилы в подвале своей спецслужбы?

— Ну, зачем так грубо? Ответишь правдиво на вопросы следователей — и пойдешь с чистой совестью на зону, отсиживать за свои грехи.

— Да? А больше ты, пес цепной, ничего не хочешь?

— За пса ответишь, а от тебя лично мне ничего не надо. Была бы моя воля, отдал бы приказ гранатометчику, чтобы тот сжег тебя заживо, и все дела. Но у меня приказ взять тебя, козла вонючего, живым. Тахара не вызывай, без толку. Станция твоя заблокирована, помощи ждать неоткуда. Бросай оружие, поднимай лапы и выходи в холл. Обещаю, бить не будем! Доставлю по назначению и передам целого и невредимого тем, кому ты нужен. Пытаться оказать сопротивление или уйти через окно не советую. Сбежать не удастся. И на легкую смерть не рассчитывай. Мы подстрелим тебя так, чтобы и не сдох и помучился. Поверь, мы это умеем!

— Вы, суки, на все способны! Твари, мрази!

— И за это ответишь. Не зли меня. Выходи!

Тимохин был уверен, что Талиб не выдержит и сдастся, но ошибся. Из комнаты сначала раздались вопли «Будьте вы прокляты неверные свиньи! Аллах акбар!», а затем прозвучал пистолетный выстрел и послышался шум упавшего на пол тела.

Александр взглянул на Кима:

— Что это, Леня?

— По-моему, Талиб застрелился, — ответил капитан.

— Ах он сука! — воскликнул Тимохин и рванулся в комнату. Ким поспешил следом, чтобы при необходимости прикрыть командира.

Прикрывать не пришлось. Ворвавшийся в комнату Тимохин увидел распростертое у стола с радиостанцией тело террориста Али Рубая. Талиб покончил с собой. Из дырки в виске на дощатый пол стекал тонкий ручеек крови. Тело дергалось в конвульсиях. В ладони правой руки был зажат «ПМ».

Александр посмотрел на Кима:

— Ну не гад, Леша? Думал, возьмем. А он, козел… Аллах акбар!

Ким пожал плечами:

— Да и хрен с ним, командир. Баба с возу, кобыле легче.

— Он был нужен, Леня! Знал много…

— Но мы-то при чем, если он сам?

— Верно, только надо было сразу газ пускать, а не вступать с ним в переговоры. Моя вина в том, что он застрелился.

— Да ладно корить-то себя. Этого не взяли, другого возьмем. Их расплодилось, как саранчи.

— Идем вниз.

— Я подготовлю дом к подрыву?

— Позже. Вместе с Волковым. После полной зачистки территории и доклада о результатах операции наверх!

— Понял.

Одновременно с обстрелом главного здания начала действовать и группа ликвидации боевиков, находившихся в сарае. Майор Макаров с пятидесяти метров пустил в дверь торца постройки кумулятивный заряд. Взрыв разнес двери, выбил единственное окно. Из помещения раздались дикие вопли боли и ужаса. Совершив бросок к сараю, офицеры «Ориона» забросали через проемы комнату отдыха семи боевиков наступательными гранатами, и вопли прекратились. Самойлов от двери еще и расстрелял то, что осталось от топчанов и самих бандитов. После чего вошел внутрь, проверить, не остался ли кто из боевиков случайно жив. А Макаров встал у угла. Он видел, как в караульное помещение ворвались капитан Бурмистров и старший лейтенант Колданов. Прогремели очереди. В сарае все затихло. Офицеры «Ориона» вышли из строения.

Макаров вызвал по связи Тимохина. Доложил о выполнении задачи сводной группы ликвидации противника в сарае. Получил приказ оставаться на месте и контролировать территорию.

Соловьев, встав на прикрытие Тимохина, неожиданно услышал какой-то шум в кухне. Взглянул на Дрозденко:

— Слышал?

— Нет! А что?

— Кухня! Проверь, да аккуратней.

— Понял!

Капитан вошел в помещение, бывшее ранее и кухней и столовой, сейчас же представлявшее собой обожженную пламенем камеру с развороченным окном и грудой разбросанного повсюду оплавленного металла и горящих деревянных конструкций. Дым ударил по глазам, пришлось надеть защитные очки.

— Кто здесь? — крикнул Дрозденко. — Подай знак или буду стрелять на поражение.

И отскочил в сторону, так как почти перед ним из кучи металла поднялся черный от копоти мужик: