Пестрые рассказы - Элиан Клавдий. Страница 6

23

Кулачный боец Никодор принадлежал к числу самых прославленных мантинейцев; оставив свое прежнее ремесло, он уже в зрелом возрасте стал законодателем и так послужил отчизне гораздо лучше, чем победами на состязаниях. Считают, однако, что влюбленный в него Диагор с Мелоса составил для Никодора законы. Я бы мог подробнее рассказать о Никодоре, но, чтобы не показалось, будто моя хвала распространяется и на Диагора, достаточно сказанного. Ведь этот Диагор был против богов, и мне неприятно говорить о нем.

24

Многие люди берут под сомнение знаменитую силу Милона из Кротона, рассказывая следующую историю: никто из противников не мог отнять зажатого в руке Милона гранатового яблока, а его возлюбленная в состязаниях с ним не раз без труда добивалась этого. Отсюда можно заключить, что Милон был мощен телом, но слаб духом.

25

Шестой день месяца таргелия, [61] как говорят, был счастливым не только для афинян, [62] но и для других эллинов. В этот день родился Сократ, персы потерпели поражение и афиняне по обету Мильтиада [63] принесли в жертву Агротере [64] триста коз; шестого таргелия греки одержали победу над персами в битве при Платеях [65] (до этого персы были разбиты при Артемисии [66]). Этот же день, как известно, даровал эллинам победу при мысе Микале и отмечен, таким образом, двойным успехом, при Микале и при Платеях. Шестого таргелия, говорят, Александр Македонский, сын Филиппа, обратил в бегство полчища варваров. [67] Этот же день принес смерть царю Дарию, [68] а сам Александр, как говорят, и родился, и ушел из жизни шестого таргелия.

26

Аристотель сообщает, что жители Кротона называли Пифагора гиперборейским Аполлоном. В один и тот же день и час его, как прибавляет философ, многие видели одновременно в Метапонтие и Кротоне… [69] Во время состязания, поднявшись с места, Пифагор показал там свое золотое бедро. [70] По словам того же Аристотеля, с Пифагором заговорила река Кос, через которую он переправлялся, причем многие слышали это своими ушами.

27

Анникерид из Кирены гордился умением скакать верхом и управлять колесницей. Однажды он пожелал показать свое искусство Платону. Запрягши коней, юноша долго кружил в саду Академии, столь неукоснительно придерживаясь избранного направления, что безошибочно попадал в собственную колею. Все, естественно, были поражены, один Платон неодобрительно отнесся к стараниям Анникерида, заметив: «Человеку, преданному таким пустякам, невозможно заниматься чем-нибудь серьезным, ибо ум его, поглощенный ничтожными вещами, неизбежно не замечает того, что поистине достойно удивления».

28

После победы афинян над персами [71] было постановлено ежегодно в течение одного дня устраивать в театре петушиные бои. Я поясню происхождение этого постановления. Ведя своих воинов на врага, Фемистокл заметил схватившихся друг с другом петухов; он не остался равнодушен к этому зрелищу, но заставил свое войско остановиться и сказал: «Смотрите, они сражаются не за родину, не за отчих богов, не за гроба своих предков, принимают муку не ради славы, свободы или блага детей, но единственно ради того, чтобы победить и превзойти мужеством противника». Этими словами Фемистокл воодушевил афинян. Было решено сохранить петушиный бой, воспламенивший дух афинских воинов, дабы и впредь он служил подобным целям.

29

Питтак Митиленский украсил храмы лестницами, которые не были предназначены для обычной цели, являясь только посвящением богам. Этими лестницами Питтак намекал на взлеты и падения людского счастья — удачливые как бы поднимаются, злосчастные спускаются вниз.

30

Сын Аристона Платон в юности предавался поэтическому искусству и писал эпические поэмы, а затем с презрением сжег их, увидев, насколько при сравнении с гомеровскими они уступают им. После этого Платон обратился к трагедии и сочинил тетралогию, [72] с которой собирался выступить на состязаниях, и уже передал свои драмы актерам, но тут, до наступления праздника Дионисий, [73] ему случайно довелось услышать Сократа. Платон сразу пленился философом и не только отказался в этот раз выступать на драматических состязаниях, но совершенно забросил поэзию и посвятил себя философии.

31

Кто бы отважился отказать варварам [74] в мудрости? Ведь никто из них не был безбожником, никогда они не подвергали сомнению того, существуют боги или нет и проявляют ли они попечение о людях; никогда ни жителю Индии, ни кельту, ни египтянину не приходило на ум то, что утверждали Евгемер из Мессены, Диоген из Фригии, Гиппон, Диагор, Сосий или Эпикур. [75] Нет, напротив того, они верили в существование богов, в то, что боги оберегают нас, предвещают нам будущее и его можно прочесть по полету птиц, по различным знакам, по внутренностям животных и иными способами, которые люди постигают благодаря заботе о них небожителей. Варвары говорят также, что сны и звезды могут открывать будущее. Твердо веря во все это, они совершают чистые жертвоприношения, благоговейно соблюдают запреты, совершают таинства, блюдут устав празднеств и выполняют все остальное, из чего явствует, сколь глубоко они чтут богов.

32

32. Согласно некоторым дельфийским преданиям, Геракл, сын Зевса и Алкмены, прежде звался Алкеем. Однажды он пришел в Дельфы за оракулом и получил не только то, ради чего сюда отправился, но услышал вдобавок и следующие слова:

33

Мы своими глазами видим реки, однако люди, которые обоготворяют их и воплощают в статуях, представляют себе реки в человеческом облике или усваивают им обличие быка. Стимфалийцы, например, уподобляют быку реку Эрасин и источник Метопу, лакедемоняне — Еврот, сикионцы и флиасийцы — Асоп, аргивяне — Кефис. Другие представляют себе реки в человеческом облике, например, псофидийцы — Эримант, герейцы — Алфей, жители Херсонеса Книдского — тот же самый Алфей. Афиняне ставят поясные изображения реки Кефиса; они представляют его мужчиной, однако с рогами, сиракузяне уподобляют сицилийскую реку Анап мужу, а источник Киану чтят в облике женщины, эгестийцы поклоняются Порпаку, Кримису и Тельмессу, которых они представляют себе в виде мужчин, жители Акраганта приностят жертвы соименной городу реке, представляя Акрагант цветущим отроком; они посвятили в Дельфийское святилище статую слоновой кости, на которой написали название своей реки. Статуя изображает отрока.

34

Рассказывают, что Эпихарм уже глубоким стариком сидел как-то с такими же стариками в лесхе. [77] Его собеседники наперебой говорили: «мне надо прожить еще пять лет», «мне три», «а мне четыре». Тогда Эпихарм сказал: «Друзья, зачем вы спорите и ссоритесь из-за каких-то дней? Все мы ненароком сошедшиеся здесь уже стоим у предела своей жизни, так что вceм нам пора собираться в путь, пока мы не почувствовали тягот старости».