Дерзкая овечка, или Как охмурить своего босса - Раевская Полина. Страница 15

Нет, этого не может быть! Это неправда! Андрей ведь сам говорил, что с женой у них давно нет интимной близости. Конечно, я знала, что все неверные мужья говорят это своим любовницам, но Андрюша не такой! Тогда какой?

Вот же оно – вопиющее доказательство! Куда красноречивее?! Конечно, можно предположить, что вдову разнесло так от горя, но, как ни хотелось в это поверить, всем и каждому ясно: версия сомнительная.

Но, может, она просто утешилась быстро? Возможно, срок не так велик, как кажется. Да, точно! Откуда мне знать, когда именно забеременела Ангелина? Разве можно определить это на глаз!

Рассуждая подобным образом, я незаметно для себя покинула кладбище. Но, как ни пыталась убедить себя в том, что Ангелина носит не его ребенка, сомнения не покидали меня. А потому, заручившись поддержкой Ольги, я приступила к работе по установлению истины. Мы подключили все свои ресурсы и в результате нашли человека, который знает человека, который знает человека, знакомого с Гелиной семьей. Увы и ах, проведенное расследование не принесло облегчения. Принесенная «сорокой на хвосте» новость вбила последний гвоздь в крышку моего гроба. Плод, который в своем чреве носила женщина, был плоть от плоти Андрюшиным. Во всяком случае, зачали его примерно в то же самое время, что и нашего ребенка. Только этому, в отличие от моего, все же суждено было родиться…

Глава двадцать первая

Операция «Большой ух» продолжается. Наши дни

– Только ради нашего ребенка я и молчала все эти годы, – уже заметно спокойнее произнесла Ангелина. – Полагала, что уж лучше такой отец, чем никакого.

– А теперь, значит, не уверена. – В голосе Петрова я уловила насмешку.

– Теперь, значит, нет, – ехидно передразнила его собеседница, – ты когда Костю в последний раз навещал?

– На прошлой неделе, – спокойно ответил Серпал. – Гель, парню тринадцать, он не нуждается в каждодневных свиданиях с папочкой. У него своя жизнь, оставь его в покое. И, в конце концов, мы сами разберемся, как нам общаться.

– Да! Ты уж разберешься!

– Тебе мало денег? – спокойно спросил шеф.

– Деньги! Деньги! – взвизгнула Ангелина. – Одни сплошные деньги! Мне внимания твоего недостает, понимаешь? Ведь я люблю тебя! – Женщина всхлипнула.

Послышалась какая-то возня, свидетельствующая, скорее всего, об объятиях. Мне даже стало неловко, но я быстро справилась с этим чувством. В конце концов, ради благого дела стараюсь.

– Прости, пожалуйста, – наконец проговорил Петров, – но мы уже обсуждали это, и не раз. Все кончено, тебе придется с этим смириться. Ничего у нас не получится, былого не воскресить. У нас общий ребенок, этого тоже не изменить, поэтому мы навсегда останемся близкими людьми, но общего будущего у нас нет.

– Да?! – В голосе Ангелины слышалась ярость. – А с кем оно у тебя есть? Вообще, на свете существует женщина, способная растопить твое каменное сердце?

– Ледяное, – поправил Серпал.

– Что?!

– Растопить можно лед, камень не плавится.

– Ах ты! – раздавшийся хлопок сообщил мне, что, по всей видимости, кто-то только что получил пощечину.

Послышался цокот каблучков, и вдова Андрея фурией выскочила из кабинета, оставив в приемной тонкий шлейф дорогих духов.

Я быстро щелкнула кнопку на ноуте, отключая звук в наушнике, и наконец-то выдохнула. Вот это ничего себе! Вот это новости!

Назначенное на вечер совещание не принесло никаких интересных известий. Скучные цифры, дебет, кредит – обычное переливание из пустого в порожнее. Я едва не заснула, слушая монотонные отчеты сотрудников.

После встречи, когда все ее участники стройным рядом потянулись из кабинета, возле стойки рецепшен задержался Хоруженко. Проходящая мимо Миронова недобро посмотрела в нашу сторону, но промолчала.

– Как дела? – весело поинтересовался Олег, то ли не обратив внимания, то ли сделав вид, что не заметил косых взглядов начальницы.

– Да неплохо, спасибо. – Я торопилась вновь включить «большое ухо», так как в кабинете шефа задержался Стершин, но парень мешал мне это сделать, чем очень раздражал.

– Слушай, я тут подумал… – Олег переступил с ноги на ногу, – может, поужинаем сегодня вместе?

– Угу, отличная мысль, – буркнула я, только чтобы он скорее отвязался. Отказ пришлось бы объяснять дольше. В данном случае проще согласиться.

– Да?! – Коммерческий директор, кажется, даже удивился. – Супер! – радостно воскликнул он так, будто всю жизнь уговаривал меня разделить с ним трапезу, я до сего дня отказывалась, а теперь наконец-то сказала «да». – Тогда я зайду за тобой после работы? Когда лучше?

– Откуда ж мне знать. – На моем лице появилась кривая улыбка. – Как шеф отпустит. Он, видишь, все еще совещается.

– Ясно. – Свет погас на лице Хоруженко. – Ну, набери тогда, ок?

– Ок, – буркнула я, мечтая только о том, чтобы мужчина наконец ушел.

Олег покинул приемную, а я обратилась в слух.

– Хочешь, чтобы я разобрался? – поинтересовался Стершин.

– Да, конечно, нужно съездить, выяснить, что за бред несет этот Голубев. – Такое ощущение, что они все с цепи сорвались с этим старым убийством. Сначала Ангелина, теперь этот Пинкертон доморощенный.

– Думаешь, у него и правда что-то есть на тебя? – В голосе начальника СБ читалась тревога.

– Откуда? – усмехнулся Серпал. – Нет, я уверен, он блефует. Но все равно выяснить не мешает. Ты когда сможешь с ним встретиться?

– Не раньше, чем через три дня, – ответил Михаил Леонидыч. – Завтра у меня командировка же. Ну, ты помнишь…

– Да, да, конечно. – Удивительно, но голос шефа звучал спокойно. Поразительное хладнокровие для человека, над которым дамокловым мечом нависла угроза разоблачения в убийстве. – Это не горит совсем. Так даже лучше – не стоит демонстрировать парню нашу заинтересованность. В данном случае спешка будет лишней.

– Что у тебя, кстати, с Гелей-то? – Стершин перевел разговор в иное русло. – Ребята докладывали, будто ворвалась она в твой кабинет едва ли не штурмом. Остановить не смогли. Ты на них не серчай. Ну сам подумай, не скручивать же ее? Кроме того, ты бы с ней поосторожнее. Не ровен час болтать начнет, с журналистами встречаться. Оно тебе надо? Они до сенсаций уж больно охочие. Вот что ни ток-шоу, так какое-нибудь незаконнорожденное дитя знаменитой личности на свет божий вытаскивают.

– Ты смотришь ток-шоу? – усмехнулся Петров.

– Да нет, – вроде как даже смутился Стершин, – так, фонит иной раз телек.

– Да ладно, не тушуйся, – на этот раз в голосе шефа слышался смех, – у каждого свои слабости.

– Ага, – буркнул начальник СБ, – ты из-за своих уже тринадцать лет под каблуком у этой бабы.

– Ты говори, говори, да не заговаривайся, – стальным тоном отрезал Серпал. – Моей слабости – да, скоро четырнадцать лет, но, знаешь, Костя – лучшее, что я сделал в своей жизни. Так что ни о чем не жалею.

– Ладно, ладно, – миролюбиво и несколько смущенно проговорил Стершин, – чего ты сразу в бутылку-то лезешь? Не жалеешь – и хорошо. Рад за тебя. Может, оно и правильно. А то я вон один, как тополь на Плющихе.

– Как перст, – машинально поправил Петров. – Тополей три было.

– Что? А, ну да. Один хрен, что перст, что тополь, а словом-то и обмолвиться не с кем, опыт свой, так сказать, богатый передать, гены опять же замечательные. – На этот раз мужчина смеялся.

– Ладно, – отрезал его начальник, – заболтались мы с тобой. Ты давай, решай что-то с Голубевым, а я домой. Вон секретарша, бедная, уж истомилась, наверное, вся.

– Кстати, как она тебе? – поинтересовался Стершин, а я еще больше обратилась в слух, хотя куда уж больше.

– Да ничего, только…

Что «только», я уже не услышала, так как неожиданно на меня обрушился ледяной дождь. В буквальном смысле.

Ничего не понимая, я вскочила с дикими воплями и вперилась глазами в источник своих бед. Передо мной стояла сухонькая женщина с графином в руке. В ее умных и ярких глазах плясали озорные черти. Еще не старая дама будто сознательно прибавила себе возраст, нацепив на голову нилепый цветастый платок на манер тех, что носят бабушки в деревне. Синий халат, из под которого едва выглядывали облаченные в гамаши ноги, выдавал в ней служительницу швабры и тряпки. Дешевые резиновые тапки а-ля «кроксы» довершали образ.