Дерзкая овечка, или Как охмурить своего босса - Раевская Полина. Страница 53

– Очень рада, что вам нравится, – спокойно проговорила я. – Слушайте дальше, там еще интереснее будет. Вы, конечно, уверены, что мне ничего не известно и опасаться вам нечего. Но спешу вас разочаровать – это не так. Ваши странные отношения с Олегом меня давно заинтересовали. Что может связывать простую уборщицу и коммерческого директора?

Но ведь я не зря столько лет уделила экономике и математике. Даты, причины, следствия – в конце концов в моей голове начала вырисовываться интересная, стройная и очень логичная версия.

– Помнишь наш неудачный ужин в «Раю»? – На этот раз я повернулась к Олегу. – Ты тогда очень много чего о себе рассказал, Правдиво, без прикрас, чем, не скрою, поначалу очень меня подкупил. Вот только одну деталь почему-то утаил – должность коммерческого директора тебе досталась по наследству.

– Что? Ты меня в чем-то обвиняешь? – Глаза Хоруженко метали молнии. Он вскочил и, сжав кулаки, двинулся в мою сторону, но путь ему тут же преградил Стершин.

– Олег Александрович, не стоит, – произнес он тихим и спокойным тоном, не предвещавшим тем не менее ничего хорошего.

Под взглядом начальника СБ Олег сник, обмяк и даже как-то стал ниже ростом.

– Разумеется, сама по себе должность, сколь бы привлекательной и заманчивой она ни была, вовсе не повод для убийства. В конце концов, это же не пост директора нефтяной компании. Но был у тебя и другой мотив. Дело в том, что Андрей просто физически не мог собрать в одиночку компромат на Петрова. Во-первых, потому, что, несмотря на свою должность, не владел всеми данными, а во-вторых, чего уж греха таить, теперь приходится признать: аналитические способности моего возлюбленного всегда были не на высоте. И тогда он привлек тебя, да, Олежка? Можешь не отвечать – вопрос риторический.

Но вот ведь незадача – использовал-то он тебя «втемную»: ни делиться кушем, ни брать с собой в новую компанию он не собирался.

И это, конечно, стало последней каплей, да? Ты простил ему то, что он совершенно незаслуженно занял место, которого ты заслуживаешь, но не сумел простить предательства! Воплоти Андрей свой план в действие, ты бы мало того что работы лишился, ты жизнью рисковал – все знают, насколько Сергей Павлович скор на расправу. А выяснить, кто именно помог Андрею собрать на него компромат, ему, с его-то возможностями, было бы нетрудно.

Баба Глаша могла прослушать оставленное Ангелиной сообщение и затем рассказать о нем тебе. А затем, смекнув что к чему, шантажировать тебя убийством все эти годы. Версия, согласись, весьма правдоподобная. Жаль только, построенная на одних догадках – ни единого доказательства в ее пользу у меня не было. И тогда я решила сыграть ва-банк. Помнишь анонимное письмо, которое ты получил пару дней назад?

Парень побледнел.

– Да-да, ты правильно все понял – его написала я. Напустив туману, я сообщила тебе, что мне все известно о ваших с бабой Глашей отношениях, упомянув шантаж, но не сказав о его поводе. Ох, как же ты засуетился, забегал! Запомни, Олежка, – назидательным тоном продолжила я, – становясь на преступный путь, никогда не теряй хладнокровия и присутствия духа! Иначе попадешь в расставленные для тебя сети. Как, в общем-то, и случилось, ведь ваш разговор с бабой Глашей, в ходе которого вы так и эдак обсуждаете возможные варианты действий, гадая, откуда таинственному «некто» известно о случившемся, записан. Мне особенно вот эта часть нравится.

Достав диктофон, я щелкнула кнопкой, и комнату заполнил голос Хоруженко, слегка измененный, но все же вполне узнаваемый:

«Ты же говорила, что никто ничего не узнает». – Даже не видя лица говорившего, можно было распознать его явное волнение.

«Так и есть». – А вот голос бабы Глаши звучит куда более спокойно и уверенно.

«Тогда откуда им все известно?» – На этот раз в голосе Олега явственно слышится паника.

«Успокойся. – Звук столовых приборов сообщил нам, что собеседница Хоруженко даже не подумала прервать трапезу. – В конце концов, никто тебя напрямую в промышленном шпионаже не обвинял. В письме вообще никакой конкретики».

Я щелкнула кнопкой, выключая диктофон.

– Кстати, удовлетворите мое любопытство, пожалуйста, расскажите: как вы сумели получить компромат на Олега? – обратилась я к уборщице.

Та только усмехнулась в ответ и, сложив из пальцев хорошо узнаваемую фигуру, показала ее мне.

– Не советую упрямиться, Глафира Митрофановна, – вмешался в разговор Стершин. – Лучше расскажите все как есть подобру-поздорову. Не то хуже будет, вы же меня знаете.

– Ой, вот только не нужно мне угрожать! – Казалось, женщина и не думает бояться. – Расскажу, но только вовсе не потому, что испугалась. Просто похвастать хочу своей ловкостью-то. Простая баба, а самого коммерческого директора сумела к ногтю прижать.

В общем, после того, как я благодаря Мавроди все свои деньги потеряла, началась у меня беспросветная жизнь. Едва-едва от получки до зарплаты дотягивала. Ну, и устроилась в одну кафешку уборщицей-то. Днем, значится, тут тряпкой махала, а по вечерам – в забегаловке этой. И вот однажды зашел туда этот. – Баба Глаша презрительно кивнула головой в сторону Олега. – Меня-то он, конечно, не заметил – вы ж высоко летаете, на обслугу и не смотрите. А зря! Мы хоть и простые люди, а соображение имеем. Не хуже вашего голова-то работает. Вот моя-то мне сразу подсказала: что-то тут нечисто. Уж больно он вел себя подозрительно. Все по сторонам оглядывался, словно опасался чего. Ну, я, не будь дурой, разговор-то их с его собеседником и подслушала. Наш Олежка, оказывается, промышленным шпионажем промышлял – сливал, значится, инфу твоим, Сергей, конкурентам. Вот тогда я и поняла, что мой звездный час настал. Разорилась я на диктофон – они тогда дорого стоили, но это ж бизнес-вложение, скупиться грех. Да и впрямь окупилось оно тогда сторицей. Не шибкого ума сотрудники у тебя, Сергей, ох не шибкого. Этот дуралей, – баба Глаша, презрительно усмехнувшись, ткнула пальцем в Хоруженко, – даже не додумался со своим-то компаньоном в разных местах встречаться. Никакого представления о конспирации. Я-то уж настроилась выслеживать его, а он возьми да и приди через неделю в то же кафе. Я момент уличила, когда он в туалет отвлечется, и сделала вид, будто что-то под столом потеряла. А сама незаметно диктофон скотчем-то и прикрепила. Так что всю беседу ихнюю записать сумела. Золотой она для меня оказалась – настоящая путевка в жизнь. Этот-то еще и трус к тому же. Все боялся, что если ты узнаешь о его делах, то, как и Андрея, на тот свет отправишь, – уверен он был, что это твоих рук дело. Они ж с убиенным-то вместе компромат на тебя нарыли. Только папка после убийства пропала, а с ней и следы все. Ну, Олежка-то наш и решил, что ты все почистил. Алчность, однако, сильнее страха оказалась, вот он и подрабатывал, сливая ваши секреты конкурентам. Грех было не воспользоваться ситуацией, скажи же?

Петров ничего не ответил на это, только недобро сверкнул глазами в сторону Хоруженко, отчего тот сразу скукожился и уменьшился в размерах едва ли не вдвое.

– Я вами, Глафира Митрофановна, искренне восхищаюсь, – прервала я хвастливое повествование уборщицы. Так все провернуть, столько лет коммерческого директора шантажировать, жить безбедно, еще и оправдание себе в виде бизнеса братца соорудить! Мол, это он, владелец успешного магазина, оплачивает вам и многочисленные поездки за рубеж, и прочие удовольствия. – Баба Глаша презрительно хмыкнула. – Одно мне только непонятно: на кой черт вам с такой жизнью уборщицей-то работать?

– Не твое дело! – спокойно произнесла баба Глаша. – Кем хочу, тем и работаю. Ты вона сказочницей, как я погляжу, заделалась. Толкуешь нам тут не пойми про что, хоть и не скрою – складно рассказываешь! А я – человек от сохи, без дела сидеть не привыкла, вот и работаю, хоть и могла бы этого не делать.

– Сдается мне, дело в другом, – задумчиво проговорила я. – Просто не хотели вы источник дохода из виду упускать, желали все время держать его в тонусе. А может, и впрямь привыкли к работе своей. Дома сидеть скучно, а здесь столько возможностей для развлечений в виде издевательств над сотрудниками, вынужденными терпеть все ввиду вашего особого статуса.