Обманчивая реальность - Робертс Нора. Страница 38

Уитни сидел за столом, сложив руки. Шеф полиции Тиббл, в темном костюме в едва заметную белую полоску, застыл у окна.

Третья фигура была ей незнакома, однако, судя по внешнему виду, явно из федералов. Ева догадалась об этом точно так же, как только что в лифте определила профессию дам, ехавших вместе с ней наверх.

Вот не было печали, с раздражением подумала она. Но что поделаешь? Этого следовало ожидать.

– Лейтенант Даллас, – начал Уитни. – Агент Тисдейл, бюро внутренней безопасности.

Поздоровавшись, обе еще секунды три-четыре пристально смотрели друг на друга.

Тисдейл – худенькая, хрупкая, черный костюм, длинные черные волосы, собранные в хвост, до блеска начищенные черные ботинки на низком каблуке. Темные, чуть раскосые карие глаза, что в сочетании со светлой фарфоровой кожей свидетельствовали о ее смешанном происхождении. В ней определенно была примесь азиатской крови.

– Бюро внутренней безопасности в лице агента Тисдейл требует, чтобы вы ускорили расследование двух порученных вам случаев.

– Требует? – уточнила Ева.

– Требует, – негромко подтвердила Тисдейл. – Но мягко.

Она развела руками.

– Может, мы присядем?

– Мне удобнее стоя.

– Как скажете. Насколько я понимаю, у вас есть все основания не доверять нам после событий, что имели место прошлой осенью.

– Заместитель вашего директора оказался предателем. Ваш агент Биссель – убийцей. Так что да, доверия к вам нет.

– Как я уже сказала, ваше отношение вполне понятно. Я также объяснила вашему непосредственному начальству, что все, кто был связан с этим прискорбным случаем, понесли наказание. Мы провели тщательное внутреннее расследование.

– Я рада за вас.

На лице агента Тисдейл не дрогнул ни один мускул.

– Нам известно, что нью-йоркская полиция также имела несчастье столкнуться с рядом трудностей. Так, например, лейтенант Рене Оберманн в течение многих лет вплоть до самого своего разоблачения вела противозаконную деятельность, в том числе совершала убийства. За что наряду с другими офицерами своего отдела была арестована и приговорена к тюремному заключению. Тем не менее было бы верхом несправедливости утверждать, что ее позор лег несмываемым пятном на всю нью-йоркскую полицию.

– Я отлично знаю, с кем работаю бок о бок. Но зато я не знаю вас.

– Что ж, разумное замечание. Я служу в бюро внутренней безопасности вот уже девять лет. Меня пригласили прямо с университетской скамьи. Моя специализация – внутренний терроризм. Последние четыре года место моей работы – Нью-Йорк.

– Все это прекрасно, однако у меня нет оснований полагать, будто мы имеем дело с членом или членами политической группировки. Если это подтвердится, я тотчас поставлю вас в известность.

Тисдейл улыбнулась в ответ:

– Политика – не единственная почва для терроризма. Массовое убийство ни в чем не повинных людей – это тоже терроризм. Думаю, я могла бы помочь вам опознать того или тех, на чьей совести это преступление, а затем посодействовать их поимке и аресту.

– Спасибо, агент Тисдейл, но у меня надежная и профессиональная команда.

– Скажите, а среди них есть специалист по борьбе с терроризмом с девятилетним стажем как в оперативной работе, так и в лабораторной? Детектив с ученой степенью в области химии, который служит в бюро внутренней безопасности в качестве эксперта по химическому и биологическому оружию? Вы можете проверить мой послужной список, лейтенант, как я проверила ваш. Думаю, от меня будет польза.

– Польза вашему бюро.

– Верно, но это не исключает моей пользы и для вас, и для вашего отдела. Тем более что пока речь идет лишь о консультациях и содействии, а никак не о передаче расследования в наше ведомство.

– Хорошо, допустим, я проверю ваш послужной список, но с кем вы будете работать и перед кем отчитываться? И сколько продлится это ваше «пока»?

– Я буду работать одна, а докладывать буду исключительно главе нью-йоркского офиса, его директору Герцу. Возможно, вы в курсе, что директор Герц, получивший эту должность после событий прошлой осени, был инициатором проведения внутреннего расследования, результатом которого стали отстранения ряда работников и даже аресты некоторых из них. Я полагаю, что шеф полиции Тиббл и директор Герц знакомы.

– Верно, – впервые за все это время подал голос Тиббл. Его лицо, так же как и лицо агента Тисдейл, ничего не выражало. – Тому, что вы сейчас здесь, агент Тисдейл, вы обязаны моему знакомству с директором Герцем и его личной просьбе. И поскольку я по долгу службы связан с директором Герцем, вы будете консультировать лейтенанта Даллас лишь с ее согласия.

Тиббл поднял руку, жестом упреждая любые возражения.

– Я отдаю себе отчет в том, что бюро и его директор согласно закону имеют право участвовать в данном расследовании и даже взять его на себя. Я ничуть не сомневаюсь, что вам, как и вашему директору, понятно, что подобного рода шаг чреват дополнительными трудностями. Это прежде всего касается отношений между бюро и нью-йоркской полицией, а также со средствами массовой информации.

– Да, сэр, это нам понятно.

– Бюро еще ни разу не шло навстречу управлению, равно как никому из здесь присутствующих. Разве только вы одна. И если бы ни мое уважение к директору Герцу, я бы не стал отнимать у лейтенанта Даллас ее драгоценное время для этого разговора. В общем, вам решать, лейтенант. И прежде чем принять решение, вы вольны не торопиться и все хорошенько взвесить.

– Сэр, я могла бы поговорить с вами с глазу на глаз?

Тиббл вопросительно выгнул брови.

– Агент Тисдейл, я вынужден просить вас подождать за дверью.

– Разумеется.

Ее лицо по-прежнему излучало спокойствие.

– Можете говорить начистоту.

– А разве бывало иначе?

– Если послужной список Тисдейл таков, как она утверждает, было бы великой глупостью заявить, что от нее нет пользы. Скажу честно, я не питаю симпатий к бюро. Частично по личным причинам, частично по профессиональным, частично потому, что они слишком высокого мнения о себе. При этом они жуткие бюрократы, и можно вспомнить, сколько расследований из-за этого так и не сдвинулось с места. Я не доверяю им по тем же причинам. Но еще больше потому, что они зашевелились лишь к концу дня. И все потому, что общественное мнение и собственный имидж для них важнее, чем людские жизни и элементарная мораль.

Ева на минуту умолкла, как будто взвешивала только что сказанное.

– Но я доверяю вам, сэр. Я безоговорочно доверяю вам обоим. Если вы скажете мне, что Герц чист, что, по вашему мнению, он будет добиваться справедливого наказания для преступника или преступников, но при этом не станет ставить мне палки в колеса, что ж, на таких условиях я возьму ее в нашу команду.

– Я знаю Чада Герца пятнадцать лет, знаю как человека, делающего все для безопасности нашей страны, а еще я знаю, что он человек слова. С его стороны это дружеский шаг – предложить нам в помощь одного из лучших специалистов. Не волнуйся, я уже проверил ее послужной список. К тому же он не намерен выпячивать наше сотрудничество.

Если вы даете согласие, мы с ним продолжим обмениваться информацией и, если возникнет такая необходимость, станем проводить взаимные консультации. В той степени, в какой это пойдет на пользу расследованию.

Ева кивнула и бросила быстрый взгляд на Уитни:

– Коммандер?

– Если вы откажетесь от сотрудничества, я поддержу ваше решение. Если примете, приложу все усилия к тому, чтобы оно было на выгодных для вас условиях.

– В таком случае я ее беру. Мне нужно будет проинформировать об этом мою команду и заручиться их согласием. И я бы хотела это сделать прямо сейчас.

– Можете идти.

Ева шагнула к двери и, уже распахнув, добавила:

– Брифинг назначен на восемнадцать ноль-ноль. В конференц-зале нашего отдела.

– Спасибо, я буду, – отозвалась Тисдейл.

– Только попробуй опоздать, и я тебя уволю. Второго шанса не будет.