Капитан спецназа (Последняя молитва шахида) - Тамоников Александр Александрович. Страница 38

— Наберите!

Сергей соединил солдата с военным прокурором гарнизона. Они о чем-то долго разговаривали, вернее, говорил прокурор, Петрушин больше слушал.

Наконец солдат отключил телефон.

— Ну и что тебе сказали? — спросил Антон, сделав знак Бережному приготовиться. Еще неизвестно, какое будущее обещал прокурор солдату и не толкнет ли этот разговор Петрушина на агрессивные действия?

— Сказал, что если добровольно вернусь в часть, то могу отделаться и административным наказанием, в порядке исключения.

— Ну вот! А ты — пять лет, вертолет, деньги. Свобода, она, брат, дороже всего, запомни это! А твоей неверной невесте я лично письмо напишу, где отмечу тебя, как геройского парня, выполняющего сложнейшие задания в тылу чеченских боевиков. Пусть сравнит со своим фермером!

Петрушин засомневался:

— А прокурор не обманет?

— Нет!

— И вы напишете письмо?

— Сказал же? Ну давай автомат, и пойдем отсюда.

— Прокурор сказал, что я сам должен сдать оружие.

— А кому ты его сдать должен, кроме своего непосредственного командира, чудила?

Петрушин протянул автомат Антону.

— Ну пошли, Коля? Про бутылку спросят, скажи — разбилась, хорошо?

— Хорошо! — впервые с момента побега улыбнулся солдат.

Они начали спускаться по лестнице. Петрушин неожиданно спросил:

— А как, товарищ капитан, закончилась ваша встреча с патрулем?

— Ты о чем?

— Вы рассказывали, когда поднимались ко мне.

— Это про Баку, что ли?

— Ага!

— Да, Серег, ты так и не докончил свою историю, — напомнил Антону и Бережной.

— Любопытные какие! Как закончилось? Хреново закончилось. Виталик, сержант наш, как повязки увидел, дает команду всем в кусты. Ну мы через парапет и ломанулись. А кусты эти не кустами оказались, а вершинами каких-то южных деревьев, росших по крутому склону.

Потому-то и парапет стоял. Вот и полетели мы вниз, по этому склону, пока мордами в мостовую внизу не уперлись. Фейсы разбиты, шинели в клочья. А патруль ржет сверху. Весело им, чертям. Интересуются, что за мудаки вниз нырнули?

Владимир засмеялся, к нему присоединился и рядовой Петрушин.

Командир поблагодарил всех за участие в операции.

Солдата в сопровождении майора Крамаренко отправили в часть. Буланов выслушал доклад Антона, подозрительно глядя на него.

— Антонов, а чего это у тебя вид не того? И язык заплетается? Ты никак пьяный? А говорил, на задании не пьешь!

— Да какое это задание, так, шелуха! А пить не пил, это все остаточное явление, плюс чрезмерные психологические нагрузки, товарищ подполковник!

— А бутылку водки кто выпил? Солдат трезв, Бережной тоже, остаешься, Сережа, ты?

— А пузырь того, разбился. Не доставили по назначению, может, это и к лучшему.

Буланов спросил:

— И где же осколки?

— В мусоропровода — Антон, заметно захмелев, нес уже явную чушь.

— Какой в четырехэтажном здании мусоропровод?

На что Антон не нашел лучшего ответа:

— А вот это вопрос к строителям!

— Ладно! За захват вооруженного беглого солдата объявляю вам обоим благодарность, а с тобой, Антон, потом разговор отдельный будет, смотрю, ты и на ногах-то еле держишься.

— Мне благодарность нельзя, товарищ подполковник, — напомнил Бережной, переводя разговор на себя, — у меня взыскание, недавнее и наложенное вами же.

— Значит, снимаю ранее наложенное взыскание и объявляю благодарность.

— Служу Отечеству!

Подошел «уазик», офицеры вернулись в часть. Потом только и было разговоров, как Антонов с Бережным брали вооруженного солдата. Тему эту активно обсуждали и в штабе. Сергей возвратился к исполнению своих обязанностей, Антона же командир отправил в общежитие, приходить в себя от полученной «психологической» травмы, проще говоря — проспаться.

Глава 12

Вечером, в шесть двадцать, Владимир оделся в спортивный костюм — до встречи с Верой было еще два часа, и он прилег почитать книгу. Антон, после утреннего возлияния спиртного больше не употреблявший, а оттого абсолютно трезвый, спросил Бережного:

— Володь? Это, конечно, не мое дело, но, если можешь, скажи, ты не с Верой Крамаренко встречаешься?

Этого вопроса Бережной никак не ожидал.

— С чего ты взял?

— Слухами, Володя, земля полнится. И если до меня они дошли, знай, что и весь гарнизон в курсе ваших дел.

— А если с ней, то что?

— Ничего! Только не советовал бы я тебе слишком увлекаться.

Владимир напрягся.

— В чем дело, Антон?

— Ни в чем, я просто посоветовал тебе. Остальное решай сам. Я не хочу, чтобы она сломала жизнь еще и тебе, как долго и цинично ломает ее Крамаренко.

Бережной проговорил:

— Я знал ее, Серега, еще будучи курсантом. Любили, да и сейчас любим друг друга. У нас свадьба даже была назначена.

Сергей не понял, но заинтересовался откровением Друга:

— А что же она тогда с Крамаренко?

— Получилось так, Сережа.

И Володя рассказал, как Вера оказалась женой другого человека.

— Да! — Антонов закурил. — Прокололся ты глупо.

Теперь я все понимаю, а то думал, только прибыл и сразу с Верой начал шуры-муры крутить. И главное, без всякой предварительной подготовки. Оказывается, не шуры-муры это? А намного серьезнее? Извини, брат, если что не так сказал, но сам понимаешь…

Владимир отмахнулся.

— Да ты ничего особенного и не говорил, а слухи…

Назови мне, Серега, хоть одну обычную женщину в закрытом гарнизоне, о которой бы не ходили слухи? Слухи и сплетни паутиной опутывают военные городки, и самое несуразное, что ткут ее те, кто сами и становятся жертвами собственного производства! Я прослужил достаточно долго, чтобы убедиться в этом.

Антон согласился:

— Скорее всего ты прав! Но как вы разберетесь меж собой, не представляю! Крамаренко за нее зубами держаться будет.

— Это мои проблемы. И Крамаренко воспользовался в свое время ситуацией, когда у нас с Верой произошел разрыв, а я был на стаже. Нашел, сука, к ней подход!

Я ему тогда, когда все узнал, хавальник разбил прилично!

Под трибунал отдали, но потом отменили все и дали закончить училище.

— Ты, в натуре, Хмурому морду бил?

— Не веришь? Спроси у него.

— Молодчик! Уважаю! Хотя в таких делах баба виновата, но все равно правильно сделал!

— Офицеры открыли окно, закурили. Сергей неожиданно продолжил разговор:

— И у меня, Володь, любовь была неудолбенная! Тоже в училище и тоже познакомился с Ленкой своей на дискотеке. Вот как увидел ее, на втором курсе дело было, так и решил: моей эта красотка будет! А она действительно такой эффектной была, не то что сейчас, как тряпка потрепанная. Видел я ее в последний свой отпуск.

Бережной перебил Антонова:

— Извини, так ты бойцу, которого брали, про свою супружескую жизнь правду рассказывал?

— Конечно! А чего ее скрывать? Что было, то было, это часть моей жизни. Но рассказывал о том, что было после развода, а до этого… До этого, Володя, все было иначе! Если хочешь, расскажу.

— Конечно, хочу, — ответил Бережной.

— А на свиданку свою не опоздаешь?

— Есть еще время, да и Вера поймет, если что.

— Ну слушай тогда, только я говорить складно не приучен, особенно когда вспоминаю прошлое, путаюсь, так ты не обращай внимания. Суть уловишь.

— Не волнуйся. Рассказывай, как сможешь.

И Сергей повел свой рассказ:

— Так вот, влюбился я в нее! А сам в училище разгильдяем еще тем слыл, за что на «губе», наверное, больше всего курса за время обучения просидел. Ну, увольнения, понятно, постоянно лишали, а меня к Ленке начало тянуть, как узнал ее, сил нет! Выход? Правильно, самоход! Причем почти каждую ночь! В нарядах да на лекциях и отсыпался. А у нас при училище, типа коменданта, подполковник Лысенко обретался. Так тот натуральную охоту за мной устроил, со своим помощником, прапорком одним. Так и пасли, суки! А хитрый этот Лысенко был, Володь, как лиса старая. В натуре говорю. Конечно, он не только меня ловил. Подполковник за всеми самовольщиками гонялся, желающих к девочкам после отбоя слинять всегда хватало, но я у него на особом счету был!