Не все трупы неподвижны - Ушаков Борис. Страница 45
– Ну, говори, Анибаль! Твоя мама’ уже не будет ругаться, – присоединяется к отчиму Изабель. Зря она упомянула про Луизу. Анибаль машинально бросает взгляд на стиральную машину и снова заливается слезами.
– А ты что притих? – поворачивается Адольф к Франсуа. – Это ведь ты задушил Кассандру подушкой! Ты, а не я!
– А вот и неправда! – возмущается старикан. – Кто тебе такое сказал, мой мальчик? Я плюну этому лжецу в глаза!
– Это я узнал от матери!
– От Луизы? Когда?
– Вчера вечером! Я не спал всю ночь, а утром решил, что должен замкнуть этот ужасный круг. Взял топор, отрубил матери голову и бросил в стиральную машину, чтобы очистить. А что? Не надо было?
– Значит, это старая дура сказала тебе? – недобро усмехается Франсуа. Его багровое заросшее лицо становится страшным. Теперь перед нами настоящий дьявол в шкуре богобоязненного старого психа.
– Я и сам всё время подозревал, что ты лжёшь, – тяжело роняет слова Адольф, – а вчера мать мне всё рассказала. Ты следующий, отец. Твою голову тоже нужно очистить!
Адольф крепче сжимает топор, но Франсуа лишь опять отвратительно хихикает:
– Откуда Луиза-то может знать правду? Она прибежала, когда Кассандра уже была мертва!
– Зато Анибаль видел, как ты накрыл подушкой лицо Кассандры, навалился и держал, пока сестрёнка не перестала шевелиться!
– Что?! Анибаль видел? – пронзительно вопит Франсуа. – И вы поверили этому болвану?!
Анибаль закрывает лицо руками и садится на корточки. Стремится стать как можно меньше или вообще исчезнуть. Он больше не в силах смотреть на разгневанное лицо отца. Размахивая топором, Адольф горланит громче папаши:
– Я помню, как ты приставал к Кассандре! Постоянно норовил потрогать её. Подглядывал, когда она купалась. Думаешь, никто ничего не замечал?!
– И что с того? Это был совершенно невинный интерес папочки к единственной дочери!
– Я знаю, чем закончился твой невинный интерес, папочка! – ревёт Адольф.
– Чем же?
– Ты изнасиловал свою единственную дочь и, чтобы она не пожаловалась, убил её! Когда мать прибежала на твой лицемерный вой, ты наплёл ей, что это я задушил Кассандру.
– Как ты можешь быть уверен, мой мальчик? Ты тогда принял дозу и ничего не соображал!
– И что с того? Я и сейчас под кайфом, но всё отлично соображаю! Всю ту ночь я пролежал в своей постели! Анибаль это знает. И он видел, что ты сделал с Кассандрой!
Франсуа свирепо окликает Анибаля:
– Эй, болван! Что ты видел?
Сидя на корточках у двери и не отрывая рук от лица, Анибаль лишь издаёт жалобные звуки.
– Не разговаривай с этим чудовищем, Анибаль! – кричит Адольф. – Ты так его запугал, отец, что он пять лет скрывал правду! Постарался забыть, но вчера Анибаль всё рассказал матери, а она мне!
– И ты в знак благодарности отрубил мамочке голову! – насмешливо гримасничает Франсуа. – Я тебе скажу прямо, мой мальчик: ты – настоящий психопат!
– А почему мадам Луиза сразу же не сообщила в полицию, что мсье Адольф убил мадемуазель Кассандру? – интересуется Маркус. – Вы следите за моей мыслью?
– Просто жалко стало этого бездельника Адольфа, – недовольно ворчит Франсуа. – Мы с Луизой рассудили так: Кассандру всё одно не вернуть. На Анибаля надежды нет – безмозглый болван. Кто о нас позаботится в старости? Остаётся только Адольф. Он хоть и наркоман, но его ещё можно вылечить. Вот и решили объявить, что Кассандра сбежала из дома. Покривили, так сказать, душой.
– А куда вы спрятали тело Кассандры? – задаю вопрос я.
Старый дьявол хохочет:
– Никто никогда не найдёт рыжую бестию! На дне моря места всем хватит!
Ну и ладно. Теперь действительно с семейством Камбрэ всё ясно. Пять лет назад испорченный до мозга костей Франсуа изнасиловал и задушил Кассандру. Затем он свалил своё преступление на буйного наркомана Адольфа. Луиза ради спасения сына по ошибке отправила Пауля Гутентага в Страну вечной охоты. И, наконец, Адольф, окончательно слетев с катушек сегодня утром, замкнул этот ужасный круг: взял да и отрубил голову своей матери, чтобы отмыть её от грехов. Легко постукиваю пальцами по гладильной доске. На моём тайном языке это означает: «Ну и наворотили вы тут делов, ребята: мама не горюй!»
– Вот что значит – не дружить с рассудком. Как-то у вас всё косо получилось, мсье Камбрэ, – с сожалением говорит Маркус, доставая из кармана пистолет. – Сочувствую, но у каждого свои трудности. Вообще-то я тут исключительно по поводу фотографий, которые вы нашли у Изабель. Верните их мне.
– Я не знаю никакой Изабель, мсье, – бормочет, вытирая выступившие от смеха слёзы, Франсуа.
– Это – моя падчерица. Она стоит перед вами уже двадцать минут, – терпеливо объясняет Маркус. – Отдайте фото, и тогда мне не придётся в вас стрелять. Вы следите за моей мыслью?
Маркус наводит пистолет на Франсуа, но Адольф испускает оглушительный вопль:
– Не смей! Я сам прикончу его!
Долговязый неожиданным ударом топора выбивает пистолет из руки Маркуса. Оружие падает на пол. Маркус вскрикивает от боли. Рукав его респектабельного светло-коричневого костюма окрашивается в винный цвет. Франсуа швыряет Библию в искажённое злобой лицо Адольфа, потом одним рывком подкатывает к сыну и прижимает к его животу электрошокер, который старый псих прятал сзади за поясом. Мощный разряд поражает тощего Адольфа. Сложившись пополам, он валится на Франсуа, опрокинув того вместе с инвалидной коляской прямо на пистолет. Маркус бросается в эту кучу-малу. Начинается эпическая битва педофилов. Вцепившись друг в друга, все трое отчаянно борются за пистолет. Они хрипят, стонут, воют и бешено ругаются.
Несколько долгих мгновений я неподвижно стою, изумлённо глядя на эту дикую свалку возле моих ног. Вдруг кто-то дёргает меня сзади за плечо. Оглядываюсь – это Анибаль.
– Ты что?
– Скорее, мсье! Бегите отсюда!
Дурачок выталкивает меня из прачечной. Следом выскакивает Изабель и захлопывает дверь. Напрягая все силы, Анибаль придвигает к двери шкаф, праздно стоящий в коридоре.
– Анибаль, помоги Вадиму выбраться из отеля! Он плохо ходит, – просит Изабель. – Ждите меня возле крыльца. Я заберу Стичи со щенками и заведу пикап!
Девушка скрывается в глубине коридора, ведущего к гаражу. Анибаль недоумённо смотрит на меня:
– Скажите, мсье, кто такой Вадим?
– Это же моё имя, Анибаль, а ты не знал?
– Нет. Я же глупый.
Анибаль показывает язык. Я вздыхаю:
– О’кей. Тогда пошли?
Анибаль добросовестно выполняет просьбу Изабель. Парень с такой силой тянет меня за собой, что я оказываюсь на крыльце «Галльского петуха» в два раза быстрее, чем смог бы один.
«А вот интересно, если три преступника вырывают друг у друга один и тот же пистолет, можно ли их всех троих считать вооружёнными?» Эта дурацкая мысль не даёт мне покоя, пока я при мощной поддержке Анибаля покидаю проклятый отель. Торопясь за блаженным, оступаюсь и кубарем качусь по ступенькам крыльца на землю. Это Анибаль переборщил со своей помощью. Я ведь могу передвигаться только с дозвуковой скоростью.
– Как вы себя чувствуете, мсье? – с тревогой спрашивает дефективный, наклонившись надо мной.
– Спасибо, Анибаль. Это очень любезно с твоей стороны, поинтересоваться моим самочувствием.
Всё равно мой сарказм Анибалю недоступен, поэтому, без дальнейших слов, я протягиваю ему руку, и он ставит меня обратно на ноги. Осторожно прислушиваюсь к организму – многое болит, но вроде ничего не сломано. Фотоаппарат, висящий через плечо, тоже вроде цел.
– Почему ты вытащил меня из прачечной, Анибаль?
– Они плохие, а вы хороший, мсье. Вы давали мне печенье.
Из отеля доносится резкий звук, приглушённый стенами. Анибаль недоумённо смотрит на меня.
– Что это было, мсье?
– Похоже на выстрел.
– Это ведь опасно, мсье?
– Бывает, что из-за выстрела люди умирают, – бурчу я.
Анибаль торопливо карабкается на крыльцо.
– Куда ты?
– Там Адольф! Он же мой брат. Он может умереть! Я должен его спасти.