Лирика 30-х годов - Исаковский Михаил Васильевич. Страница 86
Две даты
Я знаю — смерть придет, не разминуться с ней,
Две даты наберут под карточкой моей,
И краткое тире, что их соединит,
В какой-то миллиметр всю жизнь мою вместит.
А если бы сложить все пройденное мной,
Я обойти бы смог раз восемь шар земной.
Работать с детских лет вставал я на заре…
Пусть лягут, как стихи, две даты и тире.
И, если ты мне друг, у гроба повтори,
Что, мол, ни в чем длиннот не выносил старик.
«Пчела кружилась над цветком…»
Пчела кружилась над цветком,
Сбирая хоботком
Добычу трудную свою,
Что станет всем сладка,
Но отшумел в степи июнь —
Недолгий век цветка.
И жизнь твоя, как ни долга,
Пройдет, как век цветка.
Но так ли песню нам сложить,
На том ли кончить нам,
Когда народу вечно жить
И вечно жить цветам?
«Мне кажется порой, что я…»
Мне кажется порой, что я
Вот так и буду жить и жить на свете!
Как тронет смерть, когда — кругом друзья,
Когда трава, и облака, и ветер —
Все до пылинки — это жизнь моя?
«Была недолгой жизнь цветка…»
Была недолгой жизнь цветка…
Зима. Метелица метет,
Буран влетает в сени.
Но аромат цветка живет
В сухом колхозном сене,
В струе парного молока
Звенит степная жизнь цветка,
И если песня хороша,
Любую тронь строку —
Пусть вьюги все запорошат —
И в песне жить цветку.
«Перед тобой лежит стихотворенье…»
Перед тобой лежит стихотворенье,
И хорошо припасть к иной строке,
И слушать, слушать, как поет в ней время,
Как бьется жилка на твоей руке.
Я плачу над счастливою строкой,
Пусть написал ее не я — другой.
Зерно
В гробнице найдено зерно
Сухой египетской пшеницы.
Тысячелетие оно
Лежало в каменной гробнице.
На солнце вынесли его
И в землю бросили. И вот
Поднялся колос золотой,
Зерном тяжелым налитой.
Нас время судит без уловок.
Что будет через сотню лет,
Когда отыщут наше слово
И также вынесут на свет?
«Начало пятого, но мне не спится…»
Начало пятого, но мне не спится.
Мутнеет вьюга, ночь летит в рассвет.
Земля, как заведенная, вертится…
Пройдет и пять и десять тысяч лет,
И дальний век (мы и о нем мечтали)
Вот так же станет вьюгами трубить.
В той, даже мыслям недоступной дали
Хотел бы я хотя б снежинкой быть,
Чтоб, над землею с ветром пролетая,
На жизнь тогдашнюю хоть раз взглянут,
В морозный день над тополем порхнуть
И у ребенка на щеке растаять.
Потомкам
Вас нет еще: вы — воздух, глина, свет;
О вас, далеких, лишь гадать могли мы, —
Но перед вами нам держать ответ.
Потомки, вы от нас неотделимы.
Был труден бой. Казались нам не раз
Незащищенными столетий дали.
Когда враги гранатой били нас,
То и до вас осколки долетали.
Михаил Светлов
Осень
Мечется голубь сизый —
Мало ему тепла…
Новгород,
Суздаль,
Сызрань
Осень заволокла.
Тянется косогором
Осени влажный след…
Осень степей, которым
Миллион с хвостиком лет.
Тащится колымага
Грустными лошадьми…
Осень, в зданье рейхстага
Хлопающая дверьми.
Руки закинув за спину,
Вброд перейдя реку,
Осень — глуха и заспана —
Бродит по материку.
Плачется спозаранку
Вдоль глухих пустырей
Осень тевтонов и франков,
Осень богатырей!..
Давайте, товарищи, дружно
Песню споем одну
Про осень, которую нужно
Приветствовать,
Как весну!
Много хорошего выйдет народа
В такое хорошее время года!
«В каждой щелочке…»
В каждой щелочке,
В каждом узоре
Жизнь богата и многогранна.
Всюду — даже среди инфузорий —
Лилипуты
И великаны.
После каждой своей потери
Жизнь становится полноценней —
Так индейцы
Ушли из прерий,
Так суфлеры
сползли со сцены…
Но сквозь тонкую оболочку
Исторической перспективы
Пробивается эта строчка
Мною выдуманным мотивом.
Но в глазах твоих, дорогая,
Отражается наша эра
Промелькнувшим в зрачке
Трамваем,
Красным галстуком
Пионера.