Во власти хаоса. Современники о войнах и революциях 1914–1920 - Аринштейн Леонид Матвеевич. Страница 13

Эти перемены дали много положительного в смысле перемен форм ведения борьбы с большевиками, но в то же время принесли и ряд отрицательных результатов.

Дело в том, что к началу 1920 г. в добровольческой армии окончательно выродилась идея государственного розыска, главным образом в органах контрразведки, которые образовали ряд самостоятельных единиц, в некоторых случаях вовсе не признававших распоряжений центра.

Справиться с этим злом, а в особенности в короткий срок, штаб главнокомандующего не смог. Между тем, зная сущность дела, штаб поторопился отдать распоряжение о подчинении непосредственно ему, минуя штабы корпусов, всех агентов, оставшихся за фронтом. Это распоряжение внесло крайнюю путаницу и привело к тому, что когда к Слащеву прибыла депутация от Махно, из состава которой несколько человек, во главе с молодым и энергичным атаманом Вдовенко были отправлены в Севастополь в штаб главнокомандующего, – контрразведка ген. Кутепова депутацию арестовала и затем всех ее членов повесила на телеграфных столбах города Симферополя.

Такой прием депутации быстро докатился до Махно и страшно раздражил его. Казалось, что все дело лопнуло и агентам добровольцев не избежать лютой махновской расправы. Но Васильев и здесь выручил, сгладив неприятное известие за счет отрицательных сторон Вдовенко, у которого, кстати, оказалось немало личных врагов среди махновских приближенных.

Извещение врангелевской печати, в самый разгар борьбы Врангеля с советской властью, о заключении союза с Махно, могло быть продиктовано только полным непониманием сущности махновщины и отчасти просто увлечением штаба Врангеля атаманщиной…

Разве мог быть действительный союз Махно с Врангелем при наличии в военно-революционном совете армии Махно почти всех анархистов России, возглавляемых Волиным? Чем же мог соблазнить и что мог вообще предложить анархистам Врангель? Свой земельный закон? Но говорить об этом серьезно с анархистами, само собой разумеется, было бы смешно. Своим земельным законом Врангель хотел перетянуть на свою сторону крестьян, т. е. оторвать их от Махно, а крестьянство на 75 %, если не больше, до конца борьбы просто не знало о существовании этого закона и, как бы в ответ на этот закон, отказывалось, несмотря на угрозы, вступать в русскую армию, в то же время выполняя махновскую мобилизацию в течении нескольких часов беспрекословно и, главное, без всяких угроз и насилий.

Махно это знал и, конечно, учитывал по-своему.

Для Махно было тогда выгодным и даже необходимым затянуть борьбу Врангеля с большевиками, которые пока оставляли Махно в покое, хотя и оттиснутым в западном направлении от его основной базы…

На предложенный ему Врангелем союз Махно безусловно дал свое согласие и действительно помог Врангелю работой мелких атаманов, как, например, Ященко.

Но это согласие и этот союз фактически выливался в следующую форму: «Пока у большевиков есть чрезвычайки, мы с ними будем вести войну, как с контрреволюционерами. Врангель также против чрезвычаек и обещал нас не трогать».

Вот это заявление Махно и послужило версией считать союз его с Врангелем заключенным, но союз этот был чисто «махновский»…

Махно понимал, что удовлетворить в то время крестьянство не могла ни одна власть, считающая себя государственной, поэтому он предпочитал показывать вид о желании заключить союз с Врангелем и одновременно вел переговоры с советской властью о своем поступлении к ней на службу.

Врангелю он передавал, что не прочь получить генеральский чин, а коммунистам указывал на свои заслуги перед революцией, обещая, как революционер, сохранить нейтралитет до окончания борьбы большевиков с Врангелем, а под шумок этих переговоров грабил и тех и других, причем его «братва» получала на этот раз жалованье из карманов убитых комиссаров…

Союз Махно с Врангелем, как и переговоры Махно с большевиками, были только коварной двойственной уловкой. Это был чисто махновский союз, как раньше с Григорьевым, советской властью и Петлюрой.

В союзники, кому бы то ни было, Махно не подходил, а его фраза: «Мы еще подурачим генералов, а с ними и коммунистов», – говорила сама за себя.

К концу 1919 г. все, что группировалось вокруг Махно, носило одно общее название: «Армия имени Батьки Махно».

Основное боевое ядро армии, наиболее активное, служащее как бы кадром, из которого потом развертывались отряды, пополненные крестьянами, состояло из:

1. Личного штаба и конвоя Махно, численностью до 300 человек. Во главе конвоя, в роли коменданта штаба находился бывший слесарь Кийко, а начальником конвоя состоял матрос Лященко, щеголявший добытой в Екатеринославе ильковой богатой шубой даже в летнюю жару;

2. Кавалерии – 1000 всадников, как это определил сам Махно, под командой бывшего вахмистра Долженко;

3. Пулеметных полков, т. е. ездящей пехоты – 800 тачанок с 1–2 пулеметами на каждой и по 3–4–5 человек на тачанке, считая и кучера. В общем до 3500 человек, под общей командой бывшего матроса Гуро;

4. Артиллерии – шесть 3-х-дюймовых полевых орудий с полной запряжкой и зарядными ящиками. В общем до 200 человек, под командой бывшего фейерверкера Зозуля;

5. Комендантских команд и других вспомогательных частей, передвигающихся также исключительно на тачанках и иногда принимавших участие и в боях; в общем до 500 чел.

Постоянных чисто пехотных частей, санитарных учреждений и интендантских обозов в армии Махно не имелось.

Таким образом, численность постоянных сил Махно, составленных преимущественно из бывших матросов военного флота, уголовного элемента, дезертиров из красной и белых армий и, лишь в небольшом числе, из крестьянской молодежи, – нужно определить в 5000 человек, не считая состава реввоенсовета армии.

Кроме этих постоянных частей, имелись временные, в большинстве пехотные части, собираемые по мобилизации из крестьян. В зависимости от района, мобилизация давала в одну ночь 10–15 тысяч бойцов и больше, частью с артиллерией и кавалерией. Эти части состояли исключительно из крестьян и распределялись по полкам, носящим название сел, давших контингент (Петровский, Новоспасский и т. д.).

Численный состав таких полков и их вооружение было самое разнообразное. В большинстве случаев это были самостоятельные отряды из всех трех родов оружия.

Наступательный порыв мобилизационных частей в первые дни бывал очень велик, но по мере удаления от родных сел или затяжки военных действий крестьяне «выдыхались»…

Успех махновских мобилизаций зависел от того, что во всех селах Таврической, Екатеринославской и южных уездов Полтавской и Харьковской губерний имелись махновские организации, поддерживавшие через особых агентов и разведчиков постоянную связь со штабом Махно, который благодаря тому всегда был точно информирован о положении на местах. Раскрыть эти организации при занятии сел противником было немыслимо, так как почти все жители сел так или иначе бывали замешаны в махновском движении, а главари держались крайне конспиративно.

Постоянная осведомленность о настроениях крестьян, возможность через посредство агентов и руководителей на местах создавать эти настроения, позволяли Махно избегать ошибок с объявлением мобилизации в неподходящий момент и поэтому мобилизации всегда проходили с успехом.

Тайные махновские организации скрывали раненных в боях, разведчиков, облегчали всякие административные и хозяйственные заботы, наконец, они прятали оружие до тяжелых пушек и танков включительно, выдавали это оружие мобилизованным, словом, служили тем надежным тылом, в котором нуждается каждая армия, а партизанская в особенности.

Такая организация, доведенная до последней степени гибкости и совершенства, определяла и характер тактических действий Махно. Имея основной кадр армии из людей, терять которым нечего, посаженных на лошадей (кавалерия) или на тачанки, Махно совершал в одну ночь переходы в 50–60 и более верст. На остановках он находил отдых, корм для людей и лошадей. Расчеты за все забранное у сельского населения Махно немедленно производил деньгами или товарами с большей щедростью, нежели его противники, которые, впрочем, старались ничего не платить крестьянам. Эти расчеты помимо других причин приводили к тому, что крестьяне радовались появлению махновских отрядов. Таким образом Махно, достигнув за полперехода пункта, намеченного для нападения, располагал собранными по секретной мобилизации свежими боевыми частями. Внезапная и быстрая атака почти всегда приводила к успеху. От неожиданности нападения противник терялся и отступал в паническом бегстве.