Последний из миннезингеров (сборник) - Киров Александр. Страница 30

– Ну как, сколько «никчемных жизней» ты спас за смену?

С неизменной иронией он отвечал, что, мол, две, или одну, или спокойно проспал всю ночь на диванчике в ординаторской.

Вообще двадцать лет дежурств в отделении реанимации отшлифовали его характер.

– Ты циник, – бросил я как-то в сердцах при встрече с ним.

Он пожал плечами.

– А у нас нециники помирают быстро. Почитай, на том свете работаем.

Словно в подтверждение своих слов, он рассказывал о том, что пальцы ног при сильном обморожении обламываются, как плитка шоколада, а сердце или печень бомжа можно безо всяких усилий проткнуть пальцем.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что в спальне на стене у него висел довольно неуклюжий рисунок, выполненный цветными карандашами. Подарок от благодарного пациента. Художнику тогда было года три от роду. Сейчас уже, наверное, в школу ходит.

Однажды я гостил у него неделю. Он холостяковал. Жена с сыном поехали навестить родню. Днем, пока он работал, я гулял по набережной, толкался в книжных магазинах, знакомился с красивыми девушками. Вечерами мы с ним смаковали пиво с креветками и шутили о жизни. Именно так. Шутили о жизни.

Накануне моего отъезда он заявился домой вдатый и какой-то слишком уж развеселый. За стол не сел. Шатался по квартире, щелкал лентяйкой в поисках неизвестно чего на телеэкране, протяжно зевал, потом с отвращением уткнулся в какой-то медицинский журнал. Читая, оттопыривал нижнюю губу и вообще кривлялся.

– Ложись давай, – буркнул я, чувствуя, что с ним творится неладное. – Выспись. Сам до вокзала доеду. Чай не десять лет.

– Не-ет, – дурашливо протянул он, – я с тобо-ой…

На перроне мы все-таки тяпнули по пиву.

– Чего такой? – осторожно поинтересовался я.

– А! – отмахнулся он.

– Колись давай.

Он так ничего и не рассказал бы, но поезд опаздывал на полчаса.

– Парня привезли два дня назад. Вылитый младший брат. Помнишь, я вас тогда знакомил? ДТП. Черепно-мозговая. Все: и откачали, и в сознание пришел вчера. Я как раз обход делал. «Как звать-то?» – спрашиваю. «Санек». И звать так же, как брата. Я ему сказал об этом. Он почему-то обрадовался. Про мотоцикл свой спросил. «Я на гитаре, – говорит, – играю. И альбом когда-нибудь запишу». Рокер, б… Такой же дурак, как мой младший. Пошел я сегодня на работу… Яблок ему взял. Прихожу – в палате дед лежит. «А где Сашка?» – спрашиваю. «В десять утра челюсть подвязали. Через час после вашего ухода». Так-то.

Кажется, он сразу пожалел о своей откровенности и, когда я садился в поезд, болтал о том, как выглядят люди при токсическом отравлении техническим спиртом, сравнивая их с персонажами итальянских сказок.

Битый

1

– А что, уважаемый, доводилось тебе когда-нибудь быть битым? Чтобы морда всмятку? Чтобы вместо носа – деревяха? Чтобы губы в заплатах? Чтобы в ушах звенело? Чтобы дышать больно? Нет? Тогда слушай. Ты ведь, кажется, трусоват?

Я, улыбнувшись, пожал плечами. Собеседник нравился мне все больше.

2

– …Пехоте за атаку х… в сраку, медсестре за п… красную звезду. Но это потом было. А тогда – кадр этот к летчику подскочил, РГД ему в харю – нна! «Если попытаешься взлететь без пацанов, взлетишь на тот свет!»

– Успели?

– Успе-ели! И ни одного двухсотого. Черти обдолбанные были, плохо стреляли.

– И того пацана, который всех спас, сослуживцы больше не трогали?

– Ну… пока летели, все ему «спасибо, братуха». А потом все равно зачморили.

3

– …Палач у жмура карманы проверил. Прикинь, яблоко нашел.

– Съел?

– Съел. Русский человек ваще не брезгливый.

4

Мой собеседник опрокинул в себя остатки водки из стакана и, поморщившись, наколол на алюминиевую вилку подозрительный какой-то огурчик с когда-то белой тарелки.

– Чего не пьешь? – с подозрением поинтересовался он у меня. – Пей! Живот у тебя большой, значит, тело свое любишь. Пить любишь, есть… Пей! Не стесняйся.

И он сделал широкий жест рукой, словно бы рюмочная, в которой мы стояли за одним столиком, была его вотчиной. Я отхлебнул из стакана мутноватый кофе.

– Или ты чего…

– Писатель, – честно признался я. – По делам здесь. Замерз, согреться зашел. А денег не то чтобы…

– А-а! – и стоящий напротив мужичок демонически засмеялся, откинув свою бородатую голову назад. – Дгаматугкг? Или про-заек? Тогда ладно еще. А то стихи я что-то не очень.

– Прозаик, – осторожно ответил я, поняв, что попадаю в сюжет.

– Школа с медалью, университет с красным дипломом, белый билет, все дела? – прищурившись, игриво процедил он.

Я опять кивнул, однако с некоторой опаской, потому что вехи моей социализации случайные знакомые и собеседники воспринимали по-разному.

– Ну и молодец. Не барское это дело топором махать! – неожиданно поддержал меня мой новый знакомый. – Погоди-ка… Раз пошла такая пьянка…

И он пошел к кассе за водкой.

– Я так думаю. Ты – хлипковатый и трусоватый интеллигентик, – продолжил он, быстро вернувшись, но не торопясь опорожнить стакан. – Даже не прочитав ни одного твоего романа…

– Я рассказы пишу, – осторожно поправил я.

– …рассказа, я могу сказать, что эти самые рассказы твои – говно. Они о твоих внутренних метаниях, терзаниях… Короче, внутренняя мастурбация, от которой хочется блевать.

Странно, однако обидные, да просто оскорбительные слова чужого человека в камуфляжной куртке и таких же штанах (так выглядит теперь не только военная, но и рабочая одежда) не задевали меня и даже были мне интересны. Он говорил не зло. Как ни странно, он думал, что я нуждаюсь в помощи, и озадачился, каким образом лучше мне помочь.

– Хм-хм, хрен с тобой, конечно, только парень ты вроде нормальный. Но у тебя мало опыта. Жизненного. Может, призовешься на годик в армию? Я тебе сейчас все расклады открою – не пропадешь!

Я уклончиво покачал головой.

– Ну да. Фигню сморозил. – Он разозлился то ли на меня, то ли на себя, но почти сразу вернулся к размышлениям вслух. – Тебе бы походить на рукопашный бой. Я секцию тут веду. Так ты из другого города… А то – фактуру бы пощупал, подрался бы, а?

Я развел руками.

– Грохнуть тебя? Так что толку. Тебе ведь до сих пор, наверно, только поджопники давали, а ты уворачивался?

Я засмеялся, причем абсолютно искренне.

– Э-эх, мудило! Ладно. Знаю я, как тебе помочь, – и мужичок дружески, однако крепко ткнул меня кулаком в плечо. – Слушай сюда. Сейчас я тебе кое-что покажу. Условие: я могу предположить, лишь как все начнется, но чем закончится – куй его знает, товарищ майор. Ты как? Можешь и отказаться, конечно. Можешь… Но только – сколько же можно дрочить?

И рукопашник развел руками так, что я понял: если откажусь, остатки моей жизни, и правда, пройдут напрасно.

– Да, конечно, я согласен.

– Ага-га, – опять несколько глумливо и на этот раз недобро рассмеялся человек в камуфляже.

Обитатели соседнего столика, трое мордоворотов в кожаных куртках, не очень дружелюбно посмотрели на нас. Но мой сосед не удостоил их ответным взглядом. То ли обидевшись, то ли по какой-то другой причине они почти тотчас же вышли из рюмочной.

– Эх, знал бы ты, под чем подписываешься. Ну, лады. Слушай сюда. Сейчас я бахну, – бородач показал мне на стакан. – Посидим, помолчим минутку. Потом сразу пойдем на улицу. Дальше действуй по своему усмотрению, на сколько сил хватит.

– Все?

Мужик кивнул, поднял стакан и даже произнес тост:

– Живы будем – не помрем, а помрем, и куй с ним. Далее в ход пошел последний огурчик. Бородач лукаво посмотрел на меня:

– Знаешь, что главное в танке?

– Что? – с искренним интересом осведомился я.

– Не бздеть.